Мерси Шелли - Паутина

— Знаешь, Гулливер, если в системе есть дыра, то кто-нибудь все равно сунет в нее палец. Да и как еще ты отличишь структуру более высокого порядка? Один хрен все сведется к тому, что длинный после удара падает дольше, чем коротышка, а контрабас отличается от скрипки тем, что дольше горит, — наконец ответил я.

И сам удивился тому, что сказал. Чарли тоже заметил несвойственную мне резкость:

— Ого! Звучит как учебник по терроризму! Чего это ты вдруг?

— Это не совсем я. Это Робин. Наверное, так ответили бы и мои приятели-хакеры, в которых сохранилось больше детства. Я сам, конечно, стал бы сейчас сомневаться, придумывать благородные причины… Но я многому научился от этих ребят. И наконец-то вспомнил себя. Того себя, который в детстве жег свалки, расковыривал правильные обои и заставлял товарняк плющить для меня гвозди. И знаешь, я вот сейчас подумал… Тот мальчик из сказки, который крикнул «А король-то голый!» — он тоже был Геростратом. Можно сколько угодно рассуждать о различии результатов — но порыв за этим стоит тот же самый. Ты мне пришлешь обратимый диоксид, Чарли?

— Конечно. Я потому тебе и рассказал все, что настроен ты решительно… и некие флюиды говорят мне, что в тебе есть не только террорист Робин. Вот и проверишь, сработает ли эта дыра в психосреде, если запустить обратный ход точно «оттуда». Интерфейс у моей софтины самый примитивный. Нажмешь на Start — начнется обычный диоксид. Любую клавишу щелкнешь по ходу — остановится. Потом опять щелкнешь — пошел обратный ход. Только помни, эта версия без таймера. Нужно остановить вручную, именно тогда, когда… ну ясно.

— Ясно. Кидай софтину. Да, еще одно. Ты не сказал, что происходит после того, как мандала сворачивается в начальную конфигурацию.

— Хм-м… Я об этом даже и не думал, если честно. То есть я знаю, что происходит на экране, но как это отражается на голове… и вообще… на остальном мире, если он действительно загружен диоксидом. Не знаю, не знаю… И к тому же, если эта психосреда имеет к каждому индивидуальный подход, то и реакция на ее частичный взлом очевидно будет индивидуальная. Ты будешь видеть не совсем то, что видел я. Черт, если так подумать… Может ведь даже оказаться, что мы с тобой в разных эпохах живем! Нет, это как-то чересчур…

— Ну а на экране-то что получается, когда картинка сворачивается до конца?

— Ничего особенного. Доходит до начальной конфигурации — и снова начинает раскручиваться. Только узор другой.

— Спасибо, Чарли.

— Да не за что, Вик… тьфу, Робин. Извини, никак не запомню.

— Ерунда. Мы же оперу пишем, ты сам сказал.

— Ах да, я и забыл! «Сначала мы возьмем Манхеттен», а? Надо за это выпить! Жаль, конечно, что нам с тобой не чокнуться!

Чарли свистнул. Я опять услышал легкое «топ-топ» бегущего на свист существа. Нет, это не горничная, слишком быстро… Ребенок, что ли?

Словно для того, чтобы развеять это предположение, Чарли пробурчал: «Ага, вот с кем мы чокнемся…» Раздался звон бокалов. Пьющий ребенок? Вряд ли. Скорее уж, гоблин.

— Слушай, Чарли, все хочу тебя спросить не в тему…

— Вообще-то я тебя тоже хочу спросить, но в тему.

— Валяй тогда ты первый.

— Я тут на днях видел в MSN сообщение о твоей смерти. Cердечный приступ. Ну и разные там биографические дифирамбы. Мол, впервые ярко заявил о себе как сетевой журналист в 1998-м, когда будучи сотрудником хрен-знает-какой компании, что-то там опубликовал, потом еще кучу всего полезного сделал… Короче, очень слезоточивый некролог. Когда ты мне позвонил, я сначала подумал — электроклоун или еще какая фикция. Но у клоунов и прочих «частично живых» с чувством юмора плохо. А я тебя даже тестировать не стал, и так ясно… Особенно когда ты про королеву запел. Настоящий Вик, вполне живой. Не знаешь, чья это шутка была, что ты навострил нос на тот свет?

— Моя собственная. Перед выступлением Робина мы обычно прикидываем, насколько хорошо можно окучить Сеть. Для этого запускаем «сяо». Ну, такую контрольную утку. И смотрим, как разошлось. В последний раз ничего реалистичного не придумывалось, а надо было срочно.

— Хочешь сказать, ты просто подсунул липу в новостные каналы, и все ее сожрали за милую душу? А как же верификационные боты, NewsWatch хваленый и прочие?

— О, это целая наука. С удовольствием тебе рассказал бы, да времени мало. А впрочем, ты ведь помнишь «Великую Теорию Ошибок»?

— Спрашиваешь! Самая грандиозная первоапрельская выходка из всех, что мы устраивали в Университете! Помню, началось с моих «Законов Мэрфи-Дебаггера»…

Я услышал, как хвастун Чарли опять чокается с неведомым существом и вкусно булькает новым глотком.

— Э-э, лорд, да у вас старческий склероз! — воскликнул я. — Началось с моего «Манифезда Антиграматнасти», про борьбу художников языка с засилием спелчекеров. А что касается Мэрфи, то вообще все это придумал наш Пушкин еще в XIX веке, когда сказал «без грамматической ошибки я русской речи не люблю».

— Ладно-ладно, — согласился Чарли. — Будем для порядка считать, что начал Франческо. С его происхождением разума через критическую массу ошибок. Или тот парень из Прибалтики, с его фрейдоговорками. Но все вместе как сыграло, а?! Каждый с серьезной мордой прочел лекцию о том, что в его дисциплине ошибки — это основа основ! Помню, как в тот день балдели студенты. А ведь некоторые поверили! И ты знаешь, мне говорили, даже кибер-секта такая появилась в Азии, с каким-то китайским названием…

— СЯО, «Свидетели Явления Ошибки». Угадай с одного раза, где она появилась?

— Черт! То-то ты мне рассказываешь про запускание уток! Не дал пропасть хохме?

— Не дал. Хотя должен признаться, не все члены организации знают истинные мотивы.

— Понимаю. Под видом секты ты создал сеть для распространения дезы. Обычные боты-верификаторы сопоставляют сообщения с учетом «веса достоверности» источника и прочих эвристик. Если противопоставить им даже небольшую, но правильно распределенную сеть дезинформации, можно обходить верификаторы…

— И не только их. Сам я в этом не очень рублю на техническом уровне, но молодежь помогла. Полтора года назад мы решили построить модель инфо-поля, чтоб тестировать на ней свои игры с новостями. Модель вышла простенькая, но факторов в ней учитывалось достаточно. Скажем, корпоративная война новостных ботов, когда они втихаря убивают друг друга на компах пользователей, причем победитель первое время маскируется под убитую программу, чтоб пользователи не дергались. Или «обратная география», при которой диссидентские ресурсы каждой страны располагаются в сетях других стран. Плюс разные глушилки, фильтровалки. Плюс иерархия, по которой новость в процессе автоматической обработки поднимается от сырья из агентств до шутера в дайджесте. В общем, возникает такой Солярис с очень неожиданными свойствами. В частности, есть огромные, но почти не пересекающиеся новостные бассейны, где можно создать себе две разные биографии, и этого никто не заметит. Или вот помереть можно с большим понтом…