Сергей Лукьяненко - Глубина: Лабиринт отражений. Фальшивые зеркала. Прозрачные витражи

А вообще-то говорят, что спать в виртуальности – плохая примета.

– Вика… – Я трогаю ее за плечо, она вздрагивает, но не просыпается.

Встаю, укрываю ее краем одеяла. Фонарь на траве потух, догорел. Иду в домик.

Он маленький, там всего одна комната – роскошная спальня, ванная, туалет и кухня. Достаю из холодильника сливки, сыр, паштет. Варю кофе на маленькой плите, делаю бутерброды, складываю все на маленький поднос, иду обратно к Вике.

Она еще спит.

Глубина-глубина, я не твой…

Что ж, неплохо отдохнул. Три часа дня.

Я сходил в ванную. Привел себя в порядок, даже зубы почистил, стянув шлем и зажав его под мышкой. Вернувшись в комнату, достал из холодильника банку лимонада, йогурт, кусок колбасы. Дурацкий набор, но какая разница, что я буду есть в реальности? Лишь бы набить желудок.

Та Вика, что на дисплее компьютера, тоже дремлет. Я почувствовал легкий стыд, стыд перед программой, которой изменяю с человеком.

deep

Ввод.

Глажу волосы Вики – почти настоящей Вики. Шепчу:

– Пора вставать…

Она просыпается. Недоуменно смотрит на меня, потом улыбается.

– Спасибо.

– За что?

– Ну… я так здорово отдохнула. Нечасто получается…

– Я принес завтрак, – говорю я.

Это моя обязанность, – с деланным недовольством вздыхает Вика. – Спасибо, Леонид.

Пьем кофе, едим бутерброды. Где-то далеко в лесу звенит птичий голос.

– Мне снился плохой сон, – сообщает Вика.

– Про сцену? – спрашиваю я, и сердце замирает, словно в него вновь вонзается пуля.

– Нет. Словно я нашла упавшую звезду, а она уже догорела. Дотла.

Сердце снова дрожит, отдается в висках, гулко и тоскливо.

Спать в виртуальности – дурная примета.

Какие связи протягивались между нами, уснувшими в глубине? Беззвучный шепот и сонные гримасы, напрягшиеся мускулы и качнувшиеся ресницы – все, все переплавлялось в электронные импульсы и уносилось сквозь глубину.

Чтобы коснуться той, что была рядом.

Такая же спящая.

Чтобы скользнуть в ее сон.

Плохая примета – спать в глубине.

– Мы поищем ее завтра, – говорю я. Вика иронически смотрит на меня. Спрашивает:

– Ты что, племянник миллионера?

Пожимаю плечами.

– Я хочу снова тебя увидеть. Просто увидеть.

Она колеблется, прежде чем спросить:

– Скажи… я не привлекаю тебя?

– Сексуально?

Вика кивает.

– Привлекаешь.

– Тогда… почему?

– Это не должно быть так легко… – Я тоже не сразу нахожу силы закончить: – И не должно быть товаром.

– Леня, ты сходишь с ума.

– Возможно.

– Ты же не знаешь, кто я. Это, – вскидывает она руки к лицу, – маска. Грим. Я могу быть кем угодно.

Молчу. Ты права, права. Я не спорю.

– Я ведь могу быть старухой на самом деле, – беспощадно говорит Вика. – Уродиной. Мужиком-извращенцем. Понимаешь?

Понимаю.

Про мужика, правда, сомнительно…

– Не глупи, Леня. Не влюбляйся в мираж.

– Я просто хочу снова тебя увидеть.

Она решается:

– Зайдешь в «Забавы» и попросишь позвать Вику. Без заказов. Хорошо?

– А Мадам не рассердится?

– Нет.

– Ладно. – Я касаюсь ее руки. – Договорились.

Мы допиваем остатки кофе, доедаем бутерброды. Вика поглядывает на меня, но молчит.

Пусть.

Внутри я ликую. Внутри я собран и деловит.

Я снова двадцатилетний юнец, ухаживающий за капризной ровесницей.

Только, в отличие от юнца, мне не кружит голову мысль о постели.

Мы вместе, обмениваясь ничего не значащими фразами, выходим из сада. Дверь стоит прямо в траве, напоминая сцену из какого-то старого детского фильма. Вика открывает ее, первая выходит в коридор борделя, я – следом.

Тихо и тоскливо.

Посетители не увидят друг друга. Приходи лечиться и зайчонок, и волчица.

– Мне пора, – говорит Вика. – Сейчас сработает мой таймер.

Киваю. Что ж тут не понять, таймер – это святое.

– Спасибо.

– За что?

– За упавшую звезду.

Кажется, она хочет что-то сказать. Но, видимо, ее время и впрямь было на исходе.

Вика тает в воздухе.

– До свидания, – шепчу я. Спускаюсь по лестнице. Охранник в холле уже другой, я подмигиваю ему, не дожидаюсь ответа, иду к входной двери.

– Стрелок!

Оборачиваюсь.

Мадам стоит на верхней площадке, тяжело облокотившись на перила.

– Мне кажется, вы зря пришли к нам, юноша.

– Может быть, – соглашаюсь я. – Но так уж получилось.

Мадам вздыхает и отворачивается. Пусть.

Сегодня мне не нужен «Дип-проводник». Я еще помню маршрут вчерашнего бегства, а выход из «Лабиринта» и входной портал в пяти минутах ходьбы друг от друга. Иду по привычно вечерним улицам Диптауна, оглядываясь в ожидании засады.

Но со вчерашнего дня то ли угас пыл преследователей, то ли поистощились их кошельки.

– Я – Стрелок! – кричу я, входя в алый туман портала. На меня оглядываются, и я смеюсь, вскидывая руки к пронзенной молниями арке. – Я – Стрелок! Стрелок! Стрелок!

Сегодня я стал смертью, а смерть стала мной.

Так бывает.

Я иду по уровням «Лабиринта» почти не таясь, отстреливая монстров и обходя других игроков. Игроки тоже меня обходят.

Кроме тех, кто был обижен еще со вчерашнего дня, и тех, кто издавна считает себя героем.

Их я убиваю.

Дважды убивали меня самого. Вначале я теряю все оружие, и меня отбрасывает к началу девятнадцатого, водного уровня. Это сработала целая команда, человек двадцать, не представляю, как серверы «Лабиринта» ухитряются координировать действия такой толпы.

Я обижаюсь и убиваю их всех. Поочередно, отлавливая в болотистых зарослях, затянувших городское водохранилище, ныряя и затаскивая под воду – где мог продержаться куда дольше их, ибо выходил из виртуальности. Последнему – если не ошибаюсь, это был Толик – я перерезаю горло бритвенно-острым листом инопланетной осоки. Это что-то новенькое в программе «Лабиринта» – возможность использовать подручные предметы.

Потом я собираю их снаряжение и иду дальше.

На двадцать четвертом уровне – это мост, отделяющий промышленные районы Сумеречного Города от жилой зоны, меня догоняет Алекс.

Я заканчиваю проходить мост – процедура, требующая скорее чувства равновесия и крепких нервов, чем умения стрелять. К счастью, у меня есть опробованный еще на волосяном мосту «Аль-Кабара» способ.

Взрыв жахает передо мной, когда я спрыгиваю с последней балки, нависшей над пропастью. На мосту расцветает огненная воронка, ударной волной меня швыряет на бетонный парапет.

Алекс стоит у начала этапа. Когда я подношу к глазам бинокль, найденный в главном тайнике на двадцатом уровне, то могу разглядеть его подробно. Снаряжения у Алекса самый минимум – штуцер, гранатомет и пара аптечек.

– Стрелок! – кричит он и машет рукой.