Дуглас Рашкофф - Стратегия исхода

Спасибо тем, кто участвовал в проекте. У вас я научился невероятно многому. Я умный писатель, раз уступил вам свою власть над книгой. Данный проект – не прибыльный. Если когда-нибудь книга принесет мне какой-то доход, я поделюсь им в форме пожертвований на другие проекты с открытыми исходниками.

Дуглас Рашкофф, Нью-Йорк, 2002

Рукопись DeltaWave, известная как «Стратегия исхода», по-прежнему вызывает споры в научных, религиозных и, разумеется, антропотехнологических кругах. Хотя судебная экспертиза уверенно подтверждает, что файл был создан более двухсот лет назад, около 2008 года, эксперты не исключают, что в действительности рукопись гораздо позже подделали шутники-историки или даже активисты-ревизионисты.

Вне зависимости от своего происхождения данный текст являет нам уникальную картину возникновения рынкофилии в XXI столетии и распространения реактивной архитектуры на ранних стадиях Эпохи Интернета. Он также является редким исследованием Великого Капиталистического Эксперимента.

Настоящее новое, аннотированное издание включает в себя пояснительные сноски с информацией, почерпнутой из первоисточников – архивов более тридцати университетов и научно-исследовательских институтов. Каждый комментарий снабжен Сетевым Идентификатором автора.

Мы надеемся, что нам удалось сделать двухсотлетний текст более доступным нынешнему читателю, одновременно предоставив ученому сообществу материалы для дальнейших изысканий. К сожалению, недостаток точной информации о данном периоде и подъем радикального ревизионистского переосмысления капиталистического эксперимента привели к противоречивым оценкам и интерпретациям описанных здесь событий. Просим иметь в виду, что, включая альтернативные мнения, мы тем самым не подтверждаем их достоверность.

Сабина Сэмюэлс, ведущий редактор и главный комментатор, председатель ученого совета Института посткапиталистических исследований

Я ж не из-за денег. Честно. Я ради игры [2].

Может, обстановочка виновата – свежий хэмптонсовский [3]воздух. Или «мерло». Но едва Алеков папаша предложил мне пост технического аналитика «МиЛ» [4], почему-то я вдруг заподозрил, что сочинение видеоигр – совсем не поднебесье, откуда рулишь американской культурой. Так, задворки. А мистер Морхаус давал шанс сыграть по-настоящему, в больших лигах. С реальными ставками – на деньги [5]. И я понимал: пока не забываю, что это просто игра, все тип-топ. Черт [6], 2008 год на дворе. Мы же с Великой Коррекцией справились. Теперь-то все врубились, что на самом деле творится.

Через месяц я [7]повторял себе все это в лимузине. Мы въезжали на Манхэттен по мосту Трайборо [8]. На спинках сидений в кармашках – свежие «Нью-Йорк Таймс» и «Уолл-Стрит Джорнал», для чтения – лампочка на «гусиной шее» [9]. Сотовый видеофон торчит в подлокотнике, зеленым огоньком мигает – готов. Никаких щелей для кредитки. Сплошь кредит, спасибо «МиЛ». Я, правда, решил, что еще совсем новичок – пока лучше сокровищ не копить [10]. Записал себе на счет один лаптоп [11]и последний наручный коммуникатор и пока не в курсе, как за эти железки платили.

По радио гнали матч «Никсов» [12]. Новый центровой из Боснии [13]послал свечку [14]в корзину. «Самое время закорешиться с шофером, – подумал я. – Никак не привыкну, что тут кто-то слуга, а я хозяин».

– Наконец-то у них центровой до корзины допрыгивает, – сказал я. Может, коротенький треп о «новом стиле в международном баскетболе», как выражается «Таймс» в кармашке, нас с шофером подружит. Как людей, а не классовые элементы.

– Да, сэр, – вежливо согласился шофер. Акцент, насколько я понял, ямайский [15].

– Как Юинг в лучшие времена. – Нет ответа. – Вы с островов? – спросил я с интонацией почти карибской – явно откуда-то из Третьего мира [16].

– Нет, сэр. Я из Замбии.

– А, да? И чем вы там занимались?

– Я работал на правительство.

– Кем?

– На самом деле я программист.

– О. – Я постарался уж очень откровенно не удивляться. Ну, типа, один черт – что шофер, что программист. – Вы и дальше собираетесь?

– Я здесь уже двенадцать лет. – Он глянул на меня из зеркальца заднего вида.

– Но вы же небось скучаете?

– Скучаю по деревьям. Только по деревьям. Здесь я за рулем зарабатываю больше, а мои дети живут в свободной стране.

– А Замбия разве не свободная?

– Не такая свободная, как Америка. – Он многозначительно улыбнулся. – Здесь я могу зарабатывать, как сочту нужным.

– Я сам программист, – сообщил я. – У вас есть визитка? [17]Я знаю кучу фирм, где народ ищут.

– Я преподавал в университете. Здесь не годятся мои докторские [18]диссертации и дипломы.

Диссертации? И много их у него? А тут я – зашибаю четверть миллиона только зарплаты с одним дипломом бакалавра. Я могу парню помочь. В «МиЛ» целый этаж бангалорских программистов с визами H1-G [19], и платят им шестьдесят баксов в час. Наверняка больше, чем он за баранкой лимузина зашибает.

– Правда, может, я помогу… – Но мы уже приехали, вот он – перестроенный склад на Двенадцатой авеню. Шофер выдал мне планшет с чеком. Я сунул под зажим новенькую визитку «Морхаус и Линней».

– Благодарю вас, сэр, – тихо сказал он.

– Я серьезно, – ответил я, закрывая дверцу. – Звоните, чего там.

Перед нелепым зданием толпились черные авто. Правда, только у моего на заднем стекле – большая табличка с номером. Потому что он из общего гаража, для подчиненных. Остальные – явно личные. А что, на такси больше не ездят? На подходе я изменил траекторию, отодвигаясь от непрестижного транспорта.

Бархатный канат [20]– одинокий атрибут рабочей атмосферы. Две юные леди в облегающих платьях сверяли имена со списком. Трио бизнесменов лет за пятьдесят ходатайствовали о праве на вход пред молодой судьей. А барышня, отрывая пустой взгляд от цифрового планшета, конечно, всякий раз мстила за годы родительской власти:

– Очень жаль, но в списках я вас не вижу. Еще раз – кто, вы сказали, вас пригласил?

Я нащупывал в кармане визитную карточку, но едва приблизился к контролю, одна из девчонок грациозно отстегнула передо мной канат. Я ее не узнал; зуб даю, она меня тоже. Но у меня правильный возраст, правильный стиль и правильное поведение, так что меня пускают без вопросов. Видимо, я могу быть кем угодно, – потому они и считают, что я некто [21].

Я думал было потратить толику дармового респекта на пожилых бизнесменов, но накрапывал дождь, и не хотелось прерывать течение нежданно гладкого входа. Кроме того, они же просто квадратные в костюмах [22]. Да пошли они.

Внутри был зоопарк. В громадном бетонном зале грохотала электронщина девяностых, аж куски майлара на балках сотрясались. Мужчины в европейских костюмах – небось на воротниках бирки «годен до»; женщины – в платьях, что прячут фигуру [23]или выставляют напоказ. У всех пластиковые стаканчики, и все друг другу орут. Слишком шумно и слишком людно – не разберешь, где хоть кто-нибудь толковый. Да еще жара. Я мысленно составил список задач: