Элайджа Бунн - Мультивселенная ошибочных миров. Часть 1

– Я хочу сказать, – стало заметно, что он все тщательнее подбирает слова, – что любому здравомыслящему правителю нужна помощь советников. От вас подобной помощи он не ждет, и это истинно правильно, ведь с вас достаточно политики, Эмили. Но есть люди, которые готовы помочь ему. Я среди этих людей.

– Вы и без того в Совете, – фыркнула она, – что вам еще надо, чтобы советовать моему сыну как лучше исполнять свой фамильный долг перед человечеством? Вы бургомистр Докина, Седу, неужели вам не хватает власти?

Прокашлявшись, советник опустошил свой бокал одним глубоким глотком и постучал себя по груди, издавая глухие шлепки, что непроизвольно смешили Эмили.

– К слову об этом, – его рука опустилась чуть ниже и принялась поглаживать живот, – я безукоризненно уважаю и понимаю указы Алтиорема, но все же есть моменты, осознать которые я не в силах. Разумеется, реформация и перестроение безирков требовалась еще со времен Ртифа. Будучи Алтиоремом, он поделил материк на сорок три части, поставив во главе каждой из них верного ему человека. Потрясающий политический ход, до которого не смог додуматься ни один правитель до него, каждый из которых старался уследить за всем материком при помощи кабинета министров. Ртиф предложил и использовал интересную систему, однако не успел довести ее до ума. Как человек математической сухой логики, он совершенно не учитывал особенности местности, включая контингент, обычаи и народности, когда делил свое государство на безирки. Алтиорем Кристоф не соизволил озаботиться этой проблемой и, несмотря на колоссальные изменения в географии материка, оставил границы безирков такими, какими они были и до раскола на континенты. И вот пришел к власти ваш сын, – на его устах появилась ехидная ухмылка, – который и решил данную проблему в первую очередь. Однако принципы, по которым он это делал, остаются для меня загадкой.

Устало закатив глаза, Эмили наполнила очередной бокал, наблюдая за тем, как тени на палубе вытягиваются и становятся менее прозрачными. Откинув голову на спинку лежака, она сделала знак служанке, чтобы та принесла новое ведерко со льдом… и новой бутылкой.

– Что вы хотите сказать? – Потянувшись, спросила она.

– Докин значительно уменьшился территориально после данной реформы, Эмили, – сухо произнес он, понимая, что далее ходить вокруг да около этой темы не получится, – в то время как большинство других бургомистров лишь увеличили свои владения. Я полагал, что это, а так же назначение меня вашим личным представителем в Совете, означает мое дальнейшее… продвижение. Разумеется, я не имею права заявлять подобное, но разве ваше место не готовилось все это время для меня?

Еще немного поерзав на своем лежаке, Эмили, наконец, поднялась на ноги и плавно прошла по палубе к носовой части яхты. Судно стояло на якоре, но, несмотря на это, тихие волны Жертвенного моря скромно разбивались о бежевый нос корабля. Взглянув в пучину. Эмили постигло непреодолимое желание ринуться на самое дно, где, возможно, до сих пор лежали останки Редэмпорта и Столицы, навеки погребенные Кристофом ради убийства ее родного брата. Она отправилась в самый центр мира, где была лишь морская гладь, из которой то и дело выпрыгивали стаи дельфинов, и целый трюм вина и прочей выпивки. А все лишь для того, чтобы изъять из своей памяти все то горе, что постигло ее много лет назад. Но выбор такого места был явно ошибочным. Образы покинувших ее близких то и дело всплывали на гребнях волн. Будто утопленники, изуродованные временем, они, напротив, стали еще прекраснее, чем раньше. Где-то среди плывущих мимо нее облаков, Эмили всегда могла разглядеть очертания человека с перепончатыми крыльями, что выросли из его поясницы. Она все хотела ухватить этот образ, вытянув руки к небу, но он каждый раз ускользал от нее.

Вот и сейчас, заметив небольшую тень, что бежала над белоснежным куском ваты, застывшем в небесах, она украдкой поманила его к себе. Но, не дождавшись ответа, Эмили расстроено обернулась к своему собеседнику и вяло продолжила разговор.

– Так что вы хотите узнать? – вздохнула она.

– Вы считаете, – несколько раздраженно повторил свою мысль Седу, – что мне нужно стать Наместником через некоторое время?

– Правда в том, Советник, – протянула она, покачивая бокал в руке, – что Игнас не просто Алтиорем. И он не просто потомок Редэма Великого. Игнас сам по себе крепок характером и духом, самодоволен и властен с самого детства. И силен. Чертовски силен, Седу. Он сам решит все свои проблемы и избавит нас от своих недостатков, кои у него тоже есть.

Подозвав прислугу к себе, Советник наполнил и свой бокал. Живо опрокинув жидкость в глотку без всякого удовольствия, он незаметно поморщился, после чего жадно втянул морской бриз, наполнив могучую грудь опьяняющей чистотой здешнего воздуха.

– Именно поэтому он ваш любимый сын? – Топорно спросил он, нарушив минутное молчание, которым наслаждалась Эмили.

Встрепенувшись, она отпила пару глотков и выплеснула содержимое бокала в пенящиеся волны.

– Отвратительное вино, – цокнув, она взяла только начатую бутылку за горлышко и, вытащив ее из ведерка со льдом, запустила в море. Сверкнув солнечным бликом, на мгновение ослепив ее и Седу, бутылка плюхнулась в водную гладь. Удовлетворенно усмехнувшись, Наместник указала прислуге на лестницу в трюм и вновь обернулась к Советнику, – что касается моих сыновей, то вы не правы, дорогой Кормеум. Я люблю их совершенно одинаково.

– Неужели? – Скрестив руки на груди, он самодовольно приподнял подбородок, всем своим видом показывая, что уверен в своей правоте, – и где же сейчас Инфир Редэм? Я бы сказал, что все человечество задается этим вопросом, но многие ли знают о существовании этого человека? Забавно, ведь если бы вы сейчас говорили правду, Эмили, то у меня не было причин и возможности предлагать себя на роль Наместника. Им был бы Инфир. «Правление Сестер» сменилось бы на восхваляемое «Правление Братьев». Но вы спрятали это сокровище ото всех нас. Так где же он?

Небольшой порыв ветра растрепал ее длинные шелковистые волосы, заставив Эмили завязать их в хвост, свисающий до поясницы.

– Если вы и беспокоитесь за него, – она все еще убирала волосы с лица, – то прошу вас не переживать так сильно, дорогой Седу. Мой сын учится в довольно престижной школе. Он счастлив, я уверена.

Слегка замявшись, Седу порылся в памяти, вспоминая точный возраст Алтиорема Игнаса, которому на данный момент было двадцать шесть лет.

– Но ведь Инфир и Игнас…, – неуверенно начал он.

– Да-да, – отмахнулась Эмили, наблюдая за тем, как старательная служанка откупоривает очередную бутылку синего вина, – эту загадку вы вряд-ли сможете решить по щелчку пальцев. Они родные братья, родившиеся в один день, но один из них старше другого на десять лет.