Татьяна и Дмитрий Зимины - Кибердемоны 2. Сонгоку

Заправив рубашку и слегка почистив пиджак, Мирон пошел по аллее, подстраиваясь под скорость других пешеходов.

– Мелета, покажи дорогу… – он хотел сказать, к стоянке такси, но вспомнил, что чипы-то остались у девчонок… – самую безопасную дорогу к отелю.

Через пять минут быстрой ходьбы в боку закололо. В глазах начало темнеть, ноги сделались ватными.

– Критический уровень сахара в крови, – сказала программа. – Нужно срочно съесть что-нибудь сладкое.

– Ты издеваешься? – огрызнулся Мирон. – Я тебе его что, из жопы достану?

– Вопрос неконкретен.

– Забудь.

Увидев скамью на берегу искусственного озерка, в тени ив, он подковылял к ней и рухнул на каменное, но удивительно удобное сиденье. Перевел дух. Вытер пот со лба.

Очень хотелось наклониться над озером, зачерпнуть воды полной горстью и плеснуть в лицо… Удержался по привычке. Мало ли, что там может быть налито, вместо воды. По крайней мере дома, из уличных луж, даже собаки не пили.

Камеры были повсюду – в ветвях деревьев, во мху, между камней, на фонарных столбах… Мимо, еле слышно жужжа, промчалась парочка дронов. Круглых, как теннисные мячики и с действительно потешными крылышками – как у стрекозы.

Наверное, ту полянку они просто зачистили, – подумал Мирон, откинув голову на спинку скамьи. – Создали слепое пятно и заманивают туда доверчивых прохожих.

– Университет Мэйдзи – известная достопримечательность, входит во многие туристические маршруты. Его архитектурные особенности… – голос программы приобрел интонации гида.

– С чего вдруг такая лекция? – удивился Мирон.

– Вы неосознанно проговариваете мысли вслух.

– И часто со мной такое?

– Случается.

Нет, она определенно учится, – подумал Мирон. – Нужно будет почаще обходиться без этих волшебных Плюсов…

– Пока сидим, – сказал он, наблюдая, как ветер гонит по воде узкие, как индейские пироги, листья. – Зайди-ка ты в базу данных этого универа и скачай списки преподавателей.

– Это закрытая информация. Потребуется код доступа.

– И что, это для тебя проблема?

– Сделано. База данных за последние пять лет у меня. Вывести на сетчатку?

– Не надо. Просто найди профессора Китано. Ну, и там: адрес, телефон…

– Профессор Китано в списках преподавателей не значится.

– О как, – такого оборота Мирон не ожидал. – Ну, может, он на пенсию вышел или просто уволился… Хоть что-нибудь.

– Такая фамилия есть среди списков бывших преподавателей.

– В смысле?

– Профессор Масахико Китано числится мёртвым.

Пару минут Мирон просто сидел, переваривая новость. Смотрел на воду – солнце скрылось за тучами и озерко стало как свинцовое зеркало. Ветер принёс гудки автомобилей и далёкий вой полицейских сирен. Пахнуло горьким дымом.

На скамью упала крупная капля. Рядом – другая, третья, четвертая. Серый камень потемнел и Мирон ощутил внезапный холод. Костюм, из-за которого он претерпел столько неприятностей, изменил конфигурацию нитей, сделался плотным, непродуваемым. Капли скатывались с брючин, как с полиэтиленовой плёнки.

Мирон поднялся. Подставил лицо дождю – тот был холодным, с лёгким привкусом бензина, и пошел, засунув руки в карманы брюк.

– Ну пипец, – пробормотал он, провожая взглядом даму на высоких каблуках и с чёрным зонтом, – Можно возвращаться домой…

С наступлением дождя улица, как панцирем, покрылась чёрными зонтами. На многих прохожих поблёскивали лаком непромокаемые плащи – желтые, как дверцы такси. Лица в нанопорных масках сверкали интерактивными смайликами, заменяющими улыбки – мол, несмотря на дождь, мы сохраняем позитив…

– В жопу ваш позитив, – рявкнул он скалящемуся прямо в лицо смайлику. Прохожий отшатнулся.

Несмотря на умную ткань, он продрог до костей. Господи, как надоело мёрзнуть… Приметив тусклую вывеску с характерным треугольником коктейльного фужера, он спустился по паре десятков ступеней под землю – бар располагался в подвальном этаже.

Высокая стойка из бурого, заляпанного кружками от стаканов пластика, металлические табуреты – всего три штуки, и еще три крошечных столика. Не бар, а рюмочная. Промочить горло и бежать дальше…

Тем не менее, все столики были заняты – сказывалась плохая погода. Вдоль стены, в ряд, стояли раскрытые зонты, под ними натекло.

Мирон подошел к единственному пустому табурету и взгромоздился на него, как филин на насест. Даже не пытаясь строить из себя не-гайдзина, молча ткнул пальцем в одну из бутылок – батарея в несколько рядов возвышалась за спиной бармена – и показал два пальца.

Оказалось, он выбрал виски "Неоновая Хризантема". Кубик льда на дне широкого стакана напоминает замороженный цветок. Подсвеченный золотисто-желтым напитком, он выглядит почти как живой.

– Мелета, – позвал он, прикрыв рот стаканом. – Найди вот этот счёт, – далее следовала длинная цепочка цифрового кода. – Переведи в йены и сбрось на терминал бара.

Через пару секунд кассовый компьютер бармена тренькнул, тот ослепил Мирона мгновенной вспышкой улыбки и вернулся к протиранию бокала. Во всех барах мира бармены протирают бокалы… Это негигиенично, это противоречит элементарной логике – гораздо проще бокал помыть – но во всех барах мира… А, ладно. Хрен с ним. По идее, спиртное убивает заразу, так что нефиг париться.

Ставя тяжелый стакан, Мирон заметил, что кружки на столешнице – вовсе не грязь. Сложный узор желтоватых потёков был залит прозрачной эпоксидкой, навечно сохраняя следы кратких мгновений жизни.

Все стены бара были завешаны старинными черно-белыми фотографиями: лица школьниц с огромными, хирургически исправленными глазами. В зрачках этих огромных глаз можно разглядеть другие фотографии, и так – до бесконечности. Мирон отвернулся. Почему-то именно сейчас от симпатичных японских школьниц его тошнило…

Виски был неплохим. Мирон плохо разбирался в хорошем, но судя по цене, сброшенной с тайного счёта, он просто обязан таким быть. Есть в баре он не рискнул, хотя после третьей двойной дозы виски бармен настойчиво тыкал ему в нос голофиш-меню, над которым, сменяя друг друга, мелькали тарелки с какой-то едой.

Посетители сменялись один за другим, но один всё так же сидел за столиком, как и Мирон на своём насесте. Когда он обернулся, незнакомец даже поднял в приветственном жесте свою бутылку пива. Мирон ответил, залпом допил четвертую порцию двойного и сполз со стула. По мозгам этот виски шибал на всю сумму, до самой последней йены.

Махнув на прощанье бармену и незнакомцу, он натянул наномаску до самых глаз и выбрался на улицу.

Свет ослепил.

Пока он сидел в баре, дождь прекратился и солнце просвечивало через жидкие тучи, делая чёрный асфальт под ногами похожим на зебру.