Филипп Зеленый - Перед дверью в лето, на пороге… Аверс и Реверс

На пороге, перед дверью в лето
Я кручу забытого ферзя,
Почему-то коль как только МОЖНО,
Так тотчас же нечем и Нельзя?
Ненавижу утренние сборы,
Ненавижу дальние пути,
Когда цели нет в конце дороги,
Когда просто не к чему идти.
Ненавижу солнышко над трассой,
Белую росу на сапогах,
Но не вижу способа остаться,
Вечно оставаться на ногах.
На цепи не всякий пес живет спокойно,
Всякий волк косится взором в лес.
Что не видел ты за далью беспокойной?
И каких еще ты ждешь чудес?

Музыка листьев.
Опавшие звуки.
Вкрадчивый шелест
И песня разлуки.

Пнёт порою судьбина под зад
Выходить из чащобы по крошками,
По неведомым мутным дорожкам
Сквозь кусты и мосты, наугад.
И в момент, когда кончится лес
И отпустит тебя злая сила,
Что полвека в урмане носила,
Ты поймешь, что не очень-то рад.
Нет ты рад, что прямая дорога
И вдали где то дом – милый дом,
Только чуешь, что место остыло
И тебе будет холодно в нём.
Твое место в траве на болоте,
Подо льдом белоликой воды,
Где на самой последней охоте
Ты счастливо избегнул беды.

Улыбнуться весне через лёд мостовых
И снегами тихонько растаем,
Звон капели, как мат на устах постовых,
Неизбежен и вновь ожидаем.

Все, наверное, кончиться плохо,
Как того и предсказывал лёд,
И не вывезет тачка гороха,
И заклинит в жару пулемёт,
И назад ты опять не вернешься,
Хоть устал возвращаться назад,
И опять кое с кем разминешься,
Хотя встречи – дороже наград.
И опять бросит землю под ноги
И не скажет никто – буду ждать!
И опять шить на лацкан тревоги
И не веря в себя – побеждать…

С Вселенной – дохлый номер взять ответ.
Мелькают вехи, города и лица,
Была и кончилась великая столица
И был закат, и скоро ждем рассвет.

Наш ряд творцов калашных – враг сукну,
Под ним идеи, судьбы, похоронки,
Разверзнуты небесные заслонки,
И сам Господь ведет тебя к окну.

В плену у символов словесной пустоты,
В цепях у мрака старых предрассудков,
Рабы у лени, чресел и желудков,
Алкаем мы небесной красоты.

Но впереди лишь тяжесть высоты
И пазлы разлетевшихся рассудков.

По утренней строчке вчерашних следов
Бежит моя память вприпрыжку,
Здесь был сладкий мед, дым горящих садов,
А здесь теплый круг, аромат чьих-то слов,
Дорога-дорога и фея из снов,
И бег вокруг радуги, пусть бестолков,
Как песня суровых ветров-сквозняков —
Достойный внесения в книжку.

Прощай, душа – я ухожу
Туда, где вместе нам не выжить,
Где каждый шаг привыкли крыжить
И класть раздельную межу,
Где златом мерен каждый вдох,
Где кандалами каждый вязан
И каждый каждому обязан
Дарить доверия итог.
Я ухожу, чтобы вернуться
Другим и как бы невзначай
В глаза любимой окунуться.
Душа – прощай, и жизнь – прощай!

Я знал ее не так уж долго,
Не так уж плохо, видно, знал,
Сменив на верность чувство долга,
Судьбе отречься приказал.

Сменив сюртук на эполеты
И камень в сердце – на свинец,
На вечность обменяв обеты,
Разлуке положил конец.

Возвращение. Куда? В дом, которого нет.
Квадрат окна разбит на части.
Счастье – увидеть свет?
Тепло, уют, покой – где все?
Здесь. И это счастье?
Ведь тут тебя дождались вновь.
Так что же давит на тебя,
На плечи тяжким грузом?
Что заслоняет Божий свет?
О, рыцарь, – спросит небо Аваллона, —
Готов, исполнен ли обет? Твой…
Тот, что грозился плескать из чаши через край,
Где твой ответ? Ты видел рай?
Не слышу! Ну!
Нет… Не-е-ет… Так с выдохом, со стоном
Я на коленях пред тобой,
Наградой мне не запах яблок,
Не сидр, не эль, а волчий вой.
И гиканье Чужой охоты
На рваном зеркале небес.
Погонщик мой, упрямый бес,
Все ждет подножки и расплаты,
Перед фортуной все солдаты,
Кому в ферзи, кому под стол,
И вот твой жребий не прошел.
Зачем кидаться вправо-влево?
Стрела всегда отыщет цель:
Земля, вода, фашины, небо…
Упрямый парень Азазель
Все жжет и жмет чужие души.
Да нам-то что?
До нашей суши когда еще догонит Бог
Все равнозначие дорог.
Не объяснить и не понять,
Лишь удивляться вновь и вновь,
Как выживает здесь любовь
В котлах из зависти и скуки,
В делении на хмельной угар,
На души выжегший пожар,
Но… Не глядя на страхов ряд,
Монетки медные звенят
И пляшут в блюдечках на днищах
Под пальцами облезлых нищих.
Не все забыто и пропито.
Куда б катился этот мир?
Иначе, впрочем, не только голодом гоним
Себя сжигающий факир —
Он ищет славы, ищет власти
Над суетой базарных рыл,
Пускай на миг нет больше страсти,
И он горит, горит огнем,
И так весь мир сгорает в нем…
Ужасно… Страшно… И прекрасно!
Что наша жизнь? Игрушка, фишка
На предками расчерченной доске,
Мы ж закисаем здесь в тоске,
А кто-то с хрустом лезет в дамки,
А кто-то копит флеш рояль,
А мы махнем на все рукою
Дороги две: одна к запою,
Другая – вновь навстречь судьбе,
Где кто-то плачет по тебе!

Не могу, не могу, не могу —
Меня тянет в далекие страны,
К городам, где когда-то я был,
На дороги, где не был сто лет.
Аж корежит, как я не могу
Быть обычным,
Хотя бы и странным,
И, смиренно сидя на заду,
Ждать у жизни счастливый билет.
Успокойся – кричат мне друзья,
Успокойся – работа и деньги,
Успокойся – и будет все в кайф:
Вот цирроз, вот жена, вот лапша.
Только сколько не тратить слова —
Все без толку, как видно, с рожденья
Коль дорогой больная душа,
То не выйдет с тебя ни шиша.

Не смотри так с тоской сквозь экран
На дороги, что были не пройдены,
Интернета окутал дурман
Все глаза моей чокнутой родины.