Макс Ветров - Ведьмина война. Бескрылая Матрона

– Отсюда и разногласия, – Юн Джин тяжело вздохнул. – Они-то понимают, что после Алеи Абис Цезерус ждут очень большие перемены. Не в лучшую сторону. Не только для нас. Для всего мира. Но, если честно, Торрэнт, то я полностью на твоей стороне. И лучше бы ничего не изменилось…

– Ребят, – совсем тихо произнесла Чиорри, встревоженно вглядываясь в союзников, – давайте только ссориться не будем, ок? Мне бы очень не хотелось, чтобы нас что-либо разъединяло. Мы же такая хорошая команда!

– Поддерживаю! – прогремел Ляля. – Скрепим узы дружескими поцелуями?

Громила шутливо потянулся к Чиорри, вытягивая губы. Девочка не смогла сдержать улыбки. Но в ответ парень лишь получил грубый бросок своей винтовки из рук Норы. Оружие прилетело в грудь нэра, чуть не попав прикладом по лицу.

– Идемте уже в казарму, – устало вздохнула Торрэнт. – Мне нужно кое-что записать для блога. И принять душ!

– Первым делом забота о чистоте и комфорте физическом, – согласился Полкило. – Чистым, сытым и немного пьяным можно и о душевных делах поволноваться.

– Поддерживаю! – неунывающе просиял Ляля. – Надо отметить повышение кома! Получить доступ на совет легатов – это ого-го! Того гляди, скоро ее повысят до бригадира!

– Вот только для нас в этом нет ничего хорошего, – проворчал Юн Джин. – Если Сайру повысят… или еще хоть как на нее обратит внимание Атриум или Алеа… о мире нам, действительно, можно будет забыть.

Буквально за самой границей тассенского города Зеф-Ри начиналась болотистая серая пустошь. Высушенное дно некогда обширного моря прикрывал тягучий туман. Из него местами выглядывали редкие холмики и кучи мусора. То, что еще десяток лет назад было морским дном, сейчас выглядело как внушающие страх трясины.

Тем не менее, Черный Дракон Сэй Дзю находила необычайное умиротворение в разглядывании мутных безжизненных видов жуткого болота. Каждое утро она выходила на старую набережную и подолгу смотрела вдаль. Дымок ее длинной экзотической трубки смешивался с постоянным туманом.

Белая плавающая завеса с болот и дым множества заводов день и ночь укутывали печальный город. Из его пыльных недр постоянно доносился жалобный вой фабрики и заводов. Население города, преимущественно таосцы, так же казалось бесцветным и неприветливым.

Каони не нравилось в этом городе. Девочка уже поняла, что бессмысленно искать в нем хоть что-то хорошее. И все равно каждый раз выпускала ментальный импульс в толпу прохожих. Искала в разумах людей хоть какой-то отклик позитивных эмоций. Но неизменно находила лишь заботы о повседневных делах, безразличие друг к другу, постоянный стресс и недовольство.

– Снова ничего, – проворчала фигурка в маске. – Как можно жить в таком месте?

– Расслабься уже, – отозвалась Сэй Дзю, не поворачиваясь. – Не стоит ждать, что мы все будем прыгать, как счастливые кролики. Мы, таосцы, привыкли скрывать в себе лишние эмоции. Выражение своих чувств, да и любое излишне яркое проявление себя, считаются неуважением к окружающим. Но это не значит, что тут все несчастны.

– Ну… ты хотя бы улыбаешься, – скромно отозвалась девочка в маске. Она поспешила приблизиться к спутнице.

Несмотря на феноменально высокий уровень псионики, девочка по прозвищу Као-Насси, не могла никак пробраться в голову своей единственной подруги. Из обычного любопытства скромница в маске часто шутя заглядывала в мысли десятка человек, лишенных дара.

Более того, Каони даже привыкла в общении с человеком постоянно влезать в разум собеседника, читать наперед ответы. При этом даже не задумывалась о том, что ощутит оппонент. Она делала это рефлекторно. И лишь Черный Дракон не обращала ни малейшего внимания на потуги юного менталиста. Словно разум молодой таосийки был защищен каким-то ментальным барьером.

Поэтому в общении с Сэй Дзю, Каони приходилось все чаще вглядываться в лицо собеседницы. И пытаться понять ее таким образом. Если понятие «вглядываться» вообще было доступно девочке, которая день и ночь носила на лице непроницаемую фарфоровую маску без прорезей для глаз или рта.

– Я редко улыбаюсь, – ответила Сэй Дзю. Таосийка говорила гордо, но с жутким акцентом. – В этом месте мне просто нравится. Если бы ты тоже выросла в Империи Тассэн, то поняла бы меня. Хотя что-то подобное ты тоже, наверное, ощутила бы где-нибудь в своих лесах. Это называется ностальгия.

– Напоминает о доме, да?

Као-Насси аккуратно пристроилась на скамейку рядом с подругой. Тряпки, которые рваным балахоном закрывали тело масочницы, как живые, поджались вокруг скромной фигурки.

– Не о доме. О том, что мне предстоит сделать. О том, что утрачено, – спокойно продолжила девушка. – На той стороне этого моря располагался военный фронт три года назад. Где-то там, в туманах, покоится величайшая крепость южного Единства. Ямана-Ро…

– Аллессандрийский форт, – вспомнила Каони современное название крепости.

Три года назад этот форт, после более чем восьми лет сдерживания войск Единства, был взят единственным человеком. Война закончилась через несколько недель после этого. Падение форта позволило легионам без перерывов вводить войска в Империю Тассэн. Численный перевес дал Единству закончить войну в свою пользу.

– Знаешь, по тассэнским легендам души умерших насильственной смертью не находят покоя в земле. Они впитываются в туманы и гуляют в них по земле. Пытаются вспомнить, кем они были. И безрезультатно понять, что им теперь делать.

– Даже в тумане видишь столь безрадостное нечто, – поникла девочка. – Впрочем, что еще видеть в унылом болотном пейзаже? Эх. У вас, в Империи, рождаются жуткие пессимисты.

– Какими нам еще быть, если учесть, что костяк Империи составляют кланы убийц? – парировала таосийка. – Нас с детства обучают смерти. Или сохранению каких-нибудь мертвых. Или древностей. В любом случае, ничего веселого. Это тебе не в Королевстве среди роскоши родиться.

– Откуда ты?.. – встревожилась девочка, но тут же замокла.

Уже не раз ее реакция на провокационные реплики позволяла собеседнице раскрыть часть секретов, которые старательно скрывала Као-Насси. Наивностью и глупостью масочницы пользовались все, кто умудрялся раскусить под загадочным образом еще неопытного ребенка. И при этом не утратить контроль над разумом и телом перед талантом юного менталиста.

– Это ж очевидно, – скучающе заметила Сэй Дзю. – У тебя золотистые волосы. И хотя в большей степени они естественно высветлены почти до платинового оттенка, с них не пропадает блеск, который характерен только для волос саров. Ну а бледность твоей кожи и вялый цвет волос, очевидно, объясняется тем, что ты – полукровка. Полагаю мать у тебя – эйрийка, а отец – сар.