Роман Гринь - Город Улыбок

– Эй, Джокер, – тихо сказал я в пустоту, – сыграем, раз ты так уж хочешь. Ставкой будет Город Улыбок, и поверь, я свое детище так просто не проиграю!

Я стоял у окна, спиной к городу, и даже не смотрел на ухоженные улицы, освещенные лунным сиянием, таким же искусственным, как и сияние ночных огней. Хотя то, что огни были ненастоящими, не делало их менее красивыми. Люблю такие штучки, если честно! В ямах их не было, там почти ничего не было, кроме кромешной тьмы и ада. Но самая большая красота сейчас находилась в моей комнате, по эту сторону окна. Мое счастье, моя любовь, и, мог бы я раньше такое представить, мой смысл жизни! Я подошел к кровати и сел возле нее на колени. Пальцы сами потянулись к мягким шелковистым локонам, я прикоснулся к ним нежно и аккуратно, как и всегда, словно боясь повредить эту деликатную хрупкость. Но девушка все равно почувствовала, и ее глаза открылись. Рита улыбнулась. А я в очередной раз понял, что для меня на целом свете нет ничего важнее, чем эта улыбка, нет ничего большего за нее, ее не купить за деньги, которые у меня теперь всегда водились, она была даром судьбы, и щедрым жестом этой очень светлой и доброй души, вот что делало ее бесценной.

– Спи, мой котенок! Я не хотел тебя разбудить!

– Я не спала, милый, – Рита провела своей маленькой нежной ручкой по моей щеке, – я притворялась, – улыбнулась она.

– Ах ты, маленькая хитрюшка! – Начал щекотать девушку, а та засмеялась. Ее смех, такой искрений и звонкий, разгонял тьму в моей душе, распугивал всех демонов. И после этого смеха я становился другим, словно очищенным и обновленным.

– Прекрати, Вольфганг! – Начала она умолять меня, уже сквозь смех и слезы. – Ты же знаешь, как я боюсь щекотки!

Прикоснулся к лицу девушки, и вновь удивился, что ее голова могла почти полностью поместиться на моей ладони. Мне стало почему-то стыдно за то, что я такой большой.

– Я люблю, тебя!

Рита покраснела. Так смешно, уже говорил ей это столько раз, а она все равно всегда краснеет.

– И я тебя, Вольфганг! – нежно улыбнулась моя возлюбленная.

– Знаю! И это всегда удивляет меня! Ведь ты знаешь, кто я такой и чем живу!

– Прекрати говорить об этом! – Девушка вдруг стала грустной и, как мне показалось, даже немного обиделась. – Я уже говорила, что хочу сделать мир лучше. И начну с тебя! – Ее нежная ручка проскользнула по моим волосам. – Верну тебя на правильный путь!

– Котенок, я жил так всю свою жизнь!

– Жил до того, как встретил меня, – Рита казалась строгой. Но потом все-таки улыбнулась, и улыбка ее была столь же смелой и решительной, сколько нежной и теплой. На миг мне показалось, что эта чистая душа действительно может спасти даже такого грешника, как я.

– Но зачем тебе это? Зачем возиться с таким пропащим, как я? – Аккуратно взял ее руку в свою, притянул к губам и начал нежно целовать кисти, ладони и пальчики.

– Потому, что тебе нужна моя любовь! – Сказала девушка после того, как издала легкий стон, вызванный касанием моих губ к ее нежной коже. – Ты несчастен, Вольфганг! Был таким, пока я не появилась в твоей жизни! Женщины, которых ты покупал, давали тебе секс, но не делали тебя счастливым! Ты страдал, ты так много страдал! Но больше ты не должен страдать! – На глазах девушки появились слезы. – Я нужна тебе!

Хоть бы самому не прослезиться, совсем размяк. И за что мне такое чудо? За что этот подарок судьбы? Неужели правда награда за все страдания? Но заслужил ли я ее, учитывая сколько зла причинил другим, и продолжаю причинять дальше? Может, она правда заставит меня остановиться?

– Нужна! – Подтвердил я. Рука скользнула по ее плечу вниз, нежно смяла оголенную грудь, опустилась к животу, бедрам. Ее горячее тело так манило меня, я хотел уже припасть к нему губами, как…

Писк моего бандфона сообщил о входящем сообщении. Захотелось сорвать чертов браслет и зашвырнуть куда подальше, но нельзя, это могут быть дела, за которые мне весьма неплохо платят.

И как оказалось, я был прав. Действительно дела. Дону Скордзини понадобились мои услуги. Прямо сейчас, а значит, нужно спешить.

– Прости, милая, мне нужно идти! – сказал я возлюбленной, нежно поцеловал ее в губы, и начал собираться.

– Это все твой дон Скордзини? – Спросила Рита. Она насупилась, села на постель и демонстративно скрестила руки на груди. Такая забавная. Если бы она знала, какая милая, когда злится.

– Да он, котенок!

– Почему ты так предан этому ужасному человеку? Он же мафиози!

– Для кого-то он ужасен, но для меня – нет. В ту мою далекую бытность в Клоаке, он был единственным, кто обошелся со мной, как с человеком.

– Я понимаю, что он помог тебе однажды, но…

– Он не помог мне однажды, – прервал я девушку, взял расческу и начал перед зеркалом приводить в порядок волосы, – он дал мне все, что у меня есть! Всем я обязан ему! Я его цепной пес, и раз уж ты любишь меня, тебе придется с этим мириться!

Не услышав ответа Риты, продолжил.

– Когда-то я действительно жил, как пес! Меня держали на цепи, в большой яме. Держали для того, чтобы потешал публику боями без правил. Если побеждал, мне давали сухой хлеб и крысиное мясо, если проигрывал, что было не так часто, моим единственным ужином была собственная кровь, стекающая в горло из сломанного носа. – Я почувствовал, как напряглись все мои мускулы, как тело стало натянутым как струна, от одних только воспоминаний. А перед глазами – ревущая бесноватая толпа. И этот запах, эта мерзкая вонь: кровь, пот, дешевое пойло и нечистоты. Почувствовал дрожь, но быстро взял себя в руки и продолжил, стараясь чтобы Рита не заметила этих перемен во мне и того страха, что, казалось, теперь останется со мной навсегда, страха перед Клоакой и моим прошлым. – И вот однажды, меня вот так же избили, на одном из подпольных боев. В тот день там был и дон Скордзини. Он внимательно смотрел мой бой! А когда тот закончился, Антонио Скордзини, глава городской мафии, не обращая внимания на улюлюканье толпы, на их крики и свист, спустился просто на арену, и даже не взглянув на победителя, он подошел ко мне. Протянул мне свой шелковый вышитый именной платок, улыбнулся и сказал: «Это был отличный бой! Ты не хотел бы покинуть эту помойную дыру и работать на меня?». Толпа негодовала, но ему было все равно, он даже не обращал внимания на этот сброд. Какой-то пьяный идиот даже зашвырнул в дона Скордзини своим бокалом, при этом весьма метко. Бокал ударил моего будущего босса просто в лицо! По его щеке побежала тонкая струйка крови, дорогой костюм оказался испачкан кислым дешевым пойлом, но тому было все равно. Он лишь улыбался мне. А тем временем его люди схватили нерадивого шутника, выволокли на арену и отрубили ему руку по плечо. Толпа тут же стихла, а Антонио Скордзини, все еще улыбаясь, достал из кармана второй платок и вытер кровь с лица. После чего протянул мне руку. Я ухватился за нее, и впервые встал на ноги гордо, как свободный человек. И уже через какую-то минуту мы вместе покидали зал, а вокруг царила тишина, толпа замерла от страха. Тогда я впервые в жизни ликовал, впервые ощущал свое превосходство!