Лилия Курпатова-Ким - Война за Биософт

Судья подписала курьеру свидетельство о доставке и на глазах у всего зала вскрыла конверт. Представители медиа заволновались.

— Это официальное уведомление от Олимпийского комитета, — произнесла судья Пи с некоторой досадой. — Согласно ему мы можем проводить расследование, судебные слушания, но вынести Громову приговор возможно только после того, как он перестанет быть участником Олимпийских компьютерных игр. Технопарк Эден воспользовался своим правом выставить свою команду вне зависимости от наличия геймерской лицензии у ее участников.

Она бросила в сторону Макса уничтожающий, презрительный взгляд.

— Неплохая уловка, — судья потрясла в воздухе конвертом. — Но она вас не спасет, Громов. Я не думаю, что вы сможете долго продержаться на Олимпиаде против профессиональных геймеров.

По залу прокатился дружный смех.

Судебный пристав поднес Громову док-топ, на крышке которого стоял номер его дела.

На экране был текст подписки о состоянии подсудности. Макс взял электронную ручку и попытался поставить подпись, но был в таком шоке, что его руки отчаянно тряслись. Он кое-как расписался на электронном документе, но матрица выдала красное сообщение: «Подпись не валидна!» Судебный пристав обновил бланк и снова сунул монитор Громову. Тот попытался еще раз, и снова неудачно.

— Вдохните и выдохните, — сурово порекомендовал ему судебный пристав.

Два глубоких вдоха помогли ему унять дрожь в руках. С третьего раза он подписал бланк. Док-топ выдал зеленое сообщение: «Подпись валидна».

Судья Пи позвонила в гонг и сказала:

— Предварительные слушания считаю закрытыми! Всем покинуть зал! Громов, вы обязаны уведомлять инспектора по надзору, которого вам назначат, о всех своих перемещениях! — сказав это, судья Пи грохнула молотком. Это значило, что заседание окончено.

Макс едва смог встать на ноги, он был не в состоянии вымолвить ни слова. Сквозь толпу к нему с немыслимым усилием пробился Евгений Климов. Он помог Максу спуститься с трибуны.

— Все будет нормально. Этот абсурд не может длиться долго, — бормотал поверенный, поддерживая Громова, помогая тому идти.

Макс старался ни на кого не смотреть. Он судорожно цеплялся за локоть Евгения Климова, думая только об одном — как выбраться из осаждающей его своры медиарепортеров.

— Поздравляю вас с выигрышем в лотерею, — пробормотал Громов, озираясь по сторонам, как загнанный в ловушку волк.

— Спасибо, — Климов попытался закрыть Макса от вспышек камер.

Судебные приставы с трудом прокладывали им дорогу в толпе.

— Громов, скажите, что вы чувствуете?! — орали напиравшие со всех сторон журналисты.

— Вы ведь рассчитывали стать героем!

— Вы действительно считаете, что спасли мир?!

— На какой прием вы рассчитывали?!

— Вы обижены, что вместо награды получили судебное разбирательство?!

— Какие цели вы на самом деле преследовали, уничтожая компьютер Аткинса?!

— Почему вы решили, что в состоянии спасать мир?!

— Вы действительно были в сговоре с Джокером?!

— Суд над вами поколебал вашу веру в справедливость?!

— Вы разочаровались в людях после всего случившегося?!

9 сентября 2054 года, 23:45:21

Токийский хайтек-мегаполис

Штаб-квартира Бюро

информационной безопасности

Я повторно просматривал запись предварительных слушаний в «Башне правосудия», расхаживая туда-сюда перед телетеатром. От гнева хотелось схватить кого-нибудь из агентов Бюро, например Нимуру, и придушить.

— Кто устроил всю эту травлю? — отрывисто спросил я, изо всех сил пытаясь не сорваться на крик. — Из того, что вы рассказали о Громове, ясно следует, что никаких корыстных целей он не преследовал! Да и не мог! Это не в его характере!

Нимура ответил сразу, не задумываясь:

— Мы уверены, что кампания против него развернута по заказу Торговой Федерации. Их причастность к проекту «Кибела» нам пока не удается доказать. Однако есть множество косвенных признаков, указывающих на это. Я полагаю, что они пообещали генералу Ли так или иначе вытащить его из тюрьмы, если он возьмет всю вину за попытку переворота на себя. Вот и стараются. Кроме того, разработка Громова способна принести колоссальную прибыль. Алекс Хоффман требовал от мальчика продажи патента. Угрожал, если тот не согласится. Мы уверены, что процесс Громова — это исполнение угроз Председателя TF.

— Но доказать это вы, разумеется, не в состоянии, — печально заключил я.

— Нет, конечно. Иначе шеф Буллиган нашел бы способ защитить Громова.

— Почему он ему помогает? — я повернулся в сторону Нимуры и выполнил приседание. Просто потому, что так захотелось.

— Мне кажется, шеф Буллиган личностно расположен к Громову. Кроме того, во время всех этих событий с Джокером, Эденом, «Кибелой» директор Бюро постоянно был рядом с Громовым. Он уверен в его невиновности на все сто процентов.

Я прогнулся назад, растягивая одеревеневшие мышцы:

— Тот, кто это затеял, — я показал в сторону медиапроектора, где по третьему или четвертому разу повторяли одно и то же из «Башни правосудия», — не представляет, какие неприятности своими собственными руками может создать для хайтек-пространства!

— В смысле? — не понял Нимура.

— Скажите, пожалуйста, какое действие общества по отношению к гению будет самым неверным? — спросил я.

Нимура тянул с ответом. Потом неуверенно спросил:

— Непризнание?

— Нет, — я помахал в воздухе рукой, — это гений вполне в состоянии пережить. Истинный гений настолько увлечен собственными теориями, измышлениями и фантазиями, что признание других его мало заботит.

— Отсутствие вознаграждения? — еще раз попытался Нимура.

— Опять мимо! — я подпрыгнул на месте, взмахнув руками. — Гений легко переживает отсутствие денег и бытовой дискомфорт. Это не имеет для него большого значения. Он ведет себя одинаково в любых условиях.

— Тогда что? Я все равно не угадаю, — сказал Нимура с раздражением в голосе.

Похоже, внутренне он претендовал на гениальность, но понимал, что ничего подобного у него нет. Страдал и мучился от этого.

— Так что же общество не должно делать с гениями? — повторил он свой вопрос. — Извините, что переспрашиваю, просто вы как будто отвлеклись.

— Что? А-а… — я очнулся от задумчивости. — Я хотел сказать, что общество может творить с гениями все что угодно. Они все переживут. Но есть одна вещь, которую общество делать не должно категорически. Хотя бы из инстинкта самосохранения. Оно не должно выбрасывать гения из своей среды, вынуждать его становиться асоциальным. Потому что в этом случае у гения не будет иного выхода, кроме как направить собственную интеллектуальную мощь против общества. Как вы думаете, Нимура, на что способен сильно разозленный Громов? Каковы возможности его технологии, если использовать ее в антигуманных целях?