Александр Тюрин - Боятся ли компьютеры адского пламени

— Мозги набекрень, значит вперед. — девиз нападающих озвучила Кац.

Влетая под арку, катер отстрелил «грызуна», которого вчера смастерила Кац.

Кассетная расщепляющаяся головка уже внутри станции разлетелась на тысячу малышей: микроботов-ассемблеров с крохотными ионными движочками. Они стали наводиться на источники электромагнитного излучения, прогрызая и прожигая их изоляцию.

Добравшись до «твердого» физического канала, скорее всего коаксиального кабеля, один из микроботов начал приманивать собратьев. Те, налипнув кластером, уже через десять секунд ассемблировали первый коннектор. В других точках все происходило по той же схеме. Через коннекторы в кибероболочку станции были внедрены киберобъекты, которые интегрировались в макровирус.

— Прогноз благоприятный. Сейчас он взломает защиту у отсека «Ф». — заметно дергаясь от возбуждения, сообщила Кац.

Через пять секунд катер счастливо свернул в раскрытые макровирусом двери отсека.

Это была здоровенная площадка размером с футбольное поле, с вогнутой ячеистой поверхностью; в ячейки воткнуты были остроконечные удлиненные бочки с перфторводородом — рабочим телом для ионного двигателя.

Катер парил над площадкой, цепляя монополимерным клейким хоботом перфторводородные емкости.

— Вирус продержит щель еще три минуты. — кинула Кац.

Одни бочки загружались внутрь, в грузовую секцию катера, другие крепились на корпус.

Хобот нечаянно зацепился за какую-то изогнутую балку, задергался и потянул весь катер вниз, но был вовремя отброшен.

Отягощенный добычей катер юркнул в закрывающиеся двери отсека, затем полетел к воротам купола, увиливая от плазменных выстрелов.

— Мы их сделали! — возопил Фитингоф, не дожидаясь окончательной победы.

Катер юркнул в арочные ворота, вылетел из расщелины, взмыл на скальную кручу, и тут все, кто были внутри его, единогласно и горестно взвыли. Навстречу подплывал огромный крейсер, размером чуть ли не с Адрастею.

— Кобздец подкрался незаметно, — промямлил Фитингоф и жалобно икнул.

Рокочущий голос космофлота ворвался в слуховые нервы притихших грабителей.

Под угрозой незамедлительного уничтожения голос потребовал подлететь к сканирующей полусфере крейсера, затем заглушить двигатели и дать себя втянуть в приемный порт.

— Эй, бугор, как насчет того, чтобы вколоть антидот моему дружку, — напомнила неунывающая Кац забывчивому Ахмеду. — Мы тебе помогли, а дальше уже твои проблемы. Ты ведь сам хотел на Адрастею. Уж за что боролся, на то и напоролся — обижаться незачем.

— Проблемы у нас будут только общие. — настаивал побледневший Фитингоф.

— Но ты же обещал.

— Мало ли что я когда-то обещал. Это было давно. Все течет, все выделяется.

Огромная туша крейсера все больше загораживала небо, а на борту его была видна многообещающая надпись «Аврора». Но в тот момент, когда катер влетел в приемный порт, а мощный люк позади еще даже не сомкнулся, крейсер вдруг сильно тряхнуло.

У «Авроры», похоже, начались какие-то свои неприятности.

— Чего спишь, мудак? Мотор на полную и жми назад! — пользуясь моментом, наорал Данилов на Фитингофа.

Однако сдать назад уже не вышло. Наружный люк успел закрыться.

— И все-таки мы вместе, — удовлетворенно заметил Фитингоф, когда Кац подсела к панели управления, чтобы «прослушать» крейсер. — Это называется здоровый КОЛЛЕКТИВ.

— Улавливаю серьезную продольную деформацию, — радостно сообщила Кац.

Раскрылся какой-то примыкающий отсек, скорее всего ангар, и катер рванулся туда, где и получил порцию плазменных зарядов — в кабине вдруг повисло облако токсичного дыма.

— Всем задраить морды, — скомандовал Фитингоф, бросающий машину из одного конца стометрового отсека в другой.

Кац отстрелила своего «грызуна» и каких-нибудь пару секунд спустя вирусные объекты стали пробиваться в кибероболочку крейсера. Схема корабля становилась все детальнее, прорастая из тумана как трава.

— Будем проламываться прямо через переборку внешнего силового контура, она не слишком крепкая, — прокричала Кац. — Ахмед, сворачивай во второй тоннель.

Показывать пальцем не надо было, оптимальный маршрут уже влетел через нейроконнектор в мозг уголовника.

— Кац, я не поспеваю за ситуацией, картинки слишком быстро меняются. — скрипнул Фитингоф.

— Перекинь штурвал мне.

Катер пронесся по тоннелю, сжег плазменным зарядом клинкетную дверь и ворвался в отсек, в центре которого высился огромный многорукий робот-перегружатель. Тот незамедлительно принял бойцовую стойку, попробовал закатать гостю здоровенной трубой, но катер не дурак прожег ему одно из палубных соединений, а затем протаранил «в лоб».

В результате тарана из Данилова вышел дух и не скоро вернулся обратно. Все до последней клетки его организма получили сотрясение. Ощутился запах крови, она текла из носа прямо в глотку и расплывалась по верхней губе. Данилов мучительно отплевывался. Похоже, он все-таки впилился физиономией в приборную доску, слишком увлекшись окном инфосканера.

— Эй, летчица, ты не забыла, что у нас на броне бочки с топливом? — справился Фитингоф у Кац.

— Нет, конечно. Поэтому я их всех сбросила. — бодро рапортовала женщина.

— Убью, мать твою, — но тут истошный вопль Ахмеда был перекрыт дикими рывками катера. Сзади что-то сдетонировало, скорее всего сброшенное топливо. Во все стороны брызнули осколки многорукого робота и прочих металлоконструкции. Ударная волна приложила катеру в зад, он с пылу с жару проломил переборку силового контура и понесся в его кишечных изгибах, овеваемый порывами огненного ветра. В кабине сильно потеплело. Позади осталось мощное сердце реактора.

— Товарищи, оденьте галстуки и застегните ширинки, — порекомендовала повеселевшая Кац, — начинается официальная часть визита.

Из внешнего контура силовой установки они пробились в радиальную тепловую шахту, в ней «опустились» — потому что «сила тяжести» нарастала — в огромную рубку. Здесь суетились десятки людей и синтетиков, одни начали стрелять, другие просто метаться.

— Это — апофеоз! — завизжал «барон». — Дави их, Кац. Дави бортами и брюхом, чтобы только размазня красная осталась.

— Я не столь кровожадна, мальчик. Пригни головку, мы вылетаем через форточку.

И катер вылетел через стенку оптического наблюдения, раздробив ее на миллиард мелких осколков, плеснувших волной.

Крейсер остался позади. Он неуклюже ворочался возле Адрастеи, дрожал, в соплах рвано пульсировала плазма, на корпусе появилась рубашка из разрядов, были заметны вздутия и деформации. Через дыру, которую беглецы оставили после себя, лупил гейзер из воздуха, мигом кристаллизующегося пара и всякого мусора. «Аврора» напоминала левиафана, бьющегося в лихорадке.