Александр Тюрин - Стальное сердце

Лишь бы не затошнило. Святый Азимов! Комм впервые увидел такое множество какеров. Они носились туда-сюда как броуновские частицы, они выглядывали из окон домов по проспекту Добролюбова, они облепили лестницы пожарных машин как гусеницы, они тащили на себе раненных товарищей как муравьи.

По счастью, сейчас все какеры были в антилучевых комбинезонах. Маскировочная наномембранная ткань с управляемой зеркальностью милосердно скрывала малоприятную наружность белковых существ, их полужидкую сущность, их беспрерывные выделения. И это успокаивающе действовало на роботов серии Р36.

Но неловкие малокоординированные движения какеров высевали в эмоциональной матрице капитана Комма сомнения в победе. Вот один поскользнулся, вот другой врезался лбом в стенку, вот несколько какеров попадало на землю из-за кодов страха, приняв практически безобидного мокрицоида за ужасного полиглота ..

В пробоину вслед за Коммом, Винтославом и Матмехаилoм рванул настоящий поток из зверомашин различной конфигурации и габаритов, неудержимый, секущий огнем – настoящая психическая атака.

Какеры бросились прочь, от страха выделяя пары, жидкости и газы (что фиксировали чуткие наносенсоры Комма), многие особи пытались укрыться в домах, бились в двери, однако дверные и оконные проемы нижних этажей были сплошь «заштопаны» нановолокном.

Киберпилоты поддались было общему отступательному порыву, но из подпроцессорной памяти Комма выплыла картина художника Дейнеки: люди в бескозырках против танков с крестами на бортах. И люди, и противостоящие им машины – мужественны и готовы к самопожертвованию…

Комм и его подчиненные в несколько прыжков расположились на крыше Дворца Спорта Юбилейный и вжарили из всех калибров. Вначале по птерокиберам – корректировщикам огня. Потом сразу по двумстам двадцати девяти наземным целям. Уже через несколько секунд цели превратились в потоки расплавленного металла, стекающие вниз по гранитной набережной.

– Ну, я-то думал, будет сеча, брань великая, – с кодами разочарования протянул Винтослав, явно имевший познания в области докибовой истории.

– Первая волна зверомашин – это как на концерте, для разогрева, самые металлоемкие и неэффективные.

Около ухолокатора свистнула разрывная пуля. И ты, слизняк мокрозадый, туда же. Р36.Комм спрыгнул с крыши и уже готов был располовинить мезонным мечом какера, который стрелял в него из какого-то допотопного оружия, но вовремя сбросил с эмоциональной матрицы коды гнева. Лишь только отобрал у мокрозадого «пушку» (кажется какер и в самом деле обделался, то есть выделил катаболиты) и согнул ее в крендель.

Вредный слизняк пискнул: «Терминатор» и смылся с прытью, которую трудно было ожидать от белкового. Комм прогнозировал дальнейшее ухудшение взаимпонимания с какерами, но тут на дизельном самокате подъехала зеркальная фигура, обвешанная всяким малопригодным оружием вроде пулеметов.

Ее сопровождали такие же «грозные» фигуры.

– Я капитан Нержавейко, командир городского ополчения. Вы можете не представляться. Наконец-то мы дождались полицавров.

Комм совершил ритуал рукопожатия, бдительно вспоминая слова сержанта Робберта, что «какера чуть сильнее сожмешь, из него сопли брызнут и вонь пойдет.»

– Мы не из полиции. Военно-кибернетические силы. Когда вы последний раз связывались с полицейским управлением? – У нас автотранспондеры молотят сигналы тревоги без устали. Глухо. Сигналы не проходят, – пожаловался командир ополчения.

– Клаузиуса на них нет! – эмоциональный интерфейс Комма сбросил часть напряжения разрядами, отчего Нержавейко даже присел.

– Простите.

– «Тридцать седьмые» поставили эффективную систему глушения, – подсказал Р36.Матмехаил квази-человеческим голосом, которому его неплохо научили в военном училище, и заодно сообшил частотные характеристики вражеской РЭБ. Она была плотной, мощной, со встроенным протоинтеллектом.

Раз так, бой предстоял не только серьезный, но и почти без шансов на успех. Как при Цусиме. Откуда это сравнение, подумал Комм. У меня даже в глубокой памяти нет никакой «Цусимы». Если уцелею, надо будет запросить энциклопедический гиперкомпьютер.

– Тридцать седьмые? – командир Нержавейко, похоже, мало что понимал в делах роботов.

– Есть у нас такие гуманитарии. Любят вас, коллекционируют. У одного такого… такой, видел целый шкаф с черепушками.

Нержавейко вздрогнул, икнул, сенсоры Комма зафиксировали у какера легкий приступ гипотонии. Робокапитан-лейтенант почувствовал как его колят коды совести и поскорее переключился на другое.

– У вас есть оружие получше этих пукалок-бластеров?

Нержавейко покрутил головой и Комм с трудом разгадал жестовый код. Не просто отрицание, скорее выражение вроде «и он еще спрашивает».

– Вы же, наверное, в курсе, что после так называемой «антилуддитской войны», людям запрещено иметь тяжелое вооружение и средства дальнего обнаружения… Ну, есть у нас парочка гразеров на автоплатформах, однако они задействованы на других участках обороны. Ну, еще кое-кто из наших уже разжился трофейными импульсниками.

– Да, не густо. Но с другой стороны правильно – учитывая свойственные какерам… пардон, гоминидам-гуманоидам хаотические процессы, вы можете нанести вред самим себе. Достаточно вспомнить как вы обращались с автоматами Калашникова.

В ответ раздались квакающие звуки и Комм опознал «смех человеческий».

Их производила с помощью резких выдохов другой фигурка в зеркальном камуфляже. – А я еще ждала чего-то большего от этой помеси пылесоса и паука, – голос, судя по частотным характеристикам, принадлежал женской особи, хотя звуковой интерфейс мог и ошибиться с половой принадлежностью и принять транссексуала за самку.

– Рита, ты тоже долгое время считала, что у роботов есть маленькая клавиатурка на спине, надо только подобраться и нажать три заветные клавиши.

– Три клавиши. Увы, в меня не вмонтирован блок смеха. И, кстати, на официальном уровне нас нельзя называть роботами, только – кибами… А эта особь – с XX хромосомами? – на всякий случай решил уточнить Комм.

– В общем да, натуральная баба, в собственном соку. Вдобавок мой заместитель по ополчению – командир Рита Проводович. Мне ее женское лобби навязало, после того как большинство мужиков погибло в боях и пьянках, – добавил командир Нержавейко и выдержал словесный натиск со стороны заместителя, весьма скорострельный и практически не дешифрованный капитаном Коммом. – Так ты всерьез интересуешься нашими бабами? А ты их вообще видел раньше? Хотя видеть их, конечно, не так страшно, как слышать.

– Видел мельком, в му… Ну да, Муму, странная история любви у белковых. Он – двуногий, на сто кило весу, она маленькая и четвероногая. Но ведь получилось же. И в принципе скрещивание возможно, генетическая разница не существенна, – Комму не хотелось признаваться, что он тщательно рассматривал заспиртованных и пластинированных человеческих самок в биологическом музее имени Академика Збарского. Эмоциональная матрица неожиданно оказалась перегружена кодами стыда…