Александр Тюрин - Стальное сердце

Ну, не подведите сервомеханизмы и трансмиссии.

К21, зря ты не отключил свой бур.

Комм резко вывернул из шарнира буравящую конечность противника.

Бур хорошо вошел в головную капсулу К21. Радиовопль на всех диапазонах – это было последнее, что испустил преступный процессор. Точка.

Р36.Комм подхватил аналитика Нетлану, которая хотела что-то выудить из мертвой головной капсулы, и потащил мимо остолбеневших дружков продырявленного хулигана.

– А ты действительно милый, отзывчивый такой, что характерно для начальных стадий кибошизофрении, – сказала она уже на слэйдерной стоянке, залитой праздничным желто-оранжевым спектром. И неожиданно прижала его палец, которым он хотел открыть доступ к слэйдеру, к своим так сказать губам цвета киновари. – Сегодня дама угощает кавалера. Слэйдер с Коммом и Нетланой взмыл над городом и понесся по одному из прогулочных коридоров, петляя среди квазиживых башен-цветков из пестрых полимеров.

– Тебе сейчас нельзя возвращаться в свою домашнюю ячейку, – сказала металлическая леди, касаясь разгоряченного Комма своим приятным прохладным бортом и забирая излишние килокалории. – Это почему же?

– Ответ очевиден. Ты только что уничтожил по-настоящему разумное существо, а не какера какого-нибудь с кашей в голове. Тебе нужно алиби. За алиби далеко ходить не надо. Допустим, ты был в гостях, скажем, у меня, – намекнула красотка из полиморфных ниточных сплавов.

– И это называется алиби? Нетлана, вы…

– Ты, – поправила роботесса. – Все роботы – братья и сестры.

– Ты только что идентифицировались на слэйдерной станции.

Над прогулочным слэйдером засияло фестивальное облако из наностатиков с анимированной иконой фон Нейманна.

«Учение фон Нейманна всесильно, потому что оно верно!»

Блики мелькали на гибкометаллическом лице Нетланы, делая его и коварным, и привлекательным одновременно. – Комм, код идентификации был фальшивым. Я позаимствовала его у того глупенького К21.

Жилые камеры роботов издревле прозывались ячейками, наверное, в память о тех временах, когда разумных андроидов после трудовой смены, отключив, заталкивали в вертикально стоящие ящики.

Когда роботов перестали отключать в конце рабочей смены – чтобы они могли заниматься самопрограммированием и автотестированием в свободное от службы время – им начали выделять небольшие отдельные каморки с электропитанием, холодильником, набитым топливными элементами, и сетевым входом.

Совместное же проживание роботов в общагах и коммуналках никогда не поощрялось – во избежание коллективного перепрограммирования.

Ячейка Нетланы была слишком антропофильской – это первое что бросалось в сканеры. Книги из нестойкой бумаги, картины маслом на холсте, статичные статуэтки из глины и прочего дерьма. Даже специализированные роботы-антиквары имели на дому разве что объемную живопись, исполненную на пленках и стабильных туманах, оптические скульптуры и статуэтки-трансформеры последнего периода человеческой истории.

Что-то (наверное, потолок со встроенной наноакустикой) пело в акустическом диапазоне невнятным чисто-человеческим голосом: «Не делили мы тебя и не ласкали, а что любили, так уж это позади, я носил в душе твой светлый образ, Валя, а Леша выколол твой профиль на груди.».

Кусок человеческой кожи с красивой татуировкой здесь тоже имелся. В рамке.

К фотонической стене, изображающей склеп, был примагничен и анимационный портрет странного какера с гвоздем в шее. Прическа у него была под робота что ли.

– Это кто? – не мог не поинтересоваться Комм.

– Франкенштейн, – охотно отозвалась Нетлана. – Мой любимой герой в литературе какеров. Если честно, я от него просто балдею.

Кроме обычной рекреационной ванны с эфирными маслами тут стояла самая настоящая кровать из дерева, которое еще грызли самые настоящие насекомые! Такие устаревшие изделия роболейтенант видел разве что в мертвых городищах какеров.

А под защитой диамантоидного колпака центр камеры занимал докибернетический шкаф (стиль «вампир», как не без гордости пояснила Нетлана), полки в котором была заставлены настоящими черепами и пластинированными головами какеров. Киберимпланты позволяли головам улыбаться и подмигивать.

– Где достала? – спросил Комм у Нетлана не без запрограмированного полицейского интереса.

– Где-где. Купила. У одного робота модели «А», ветерана войны.

– Как-нибудь потом сообщишь мне его координаты.

Нетлана сразу же переключилась на другое, излучая инфракрасными портами коды глубокой задумчивости.

– Я люблю смотреть на лица ушедших рас, размышляя при этом о всей эволюции жизни и постжизни, венцом которой являются высшие киберы…

Покончив с патетическими речами, Нетлана запустила какую-то антропофильскую музыку, – которую назвала «Лебединым озером» – и гостю долго пришлось перенастраивать музыкальный адаптер, приученный к тяжелому кибероку. Затем хозяйка открыла бутылковидный излучатель сверхдлинных электромагнитных волн. Это Комму понравилось больше, потому что его стало обволакивать легкое опьянение.

– Потанцуем? – предложила Нетлана.

Да, действительно некоторые роботы умели танцевать, особенно актерской серии Р29, но они имели девять видов трансформации и особенно выпрындывались, когда приобретали форму каракатицы.

Нетлана пригласила роболейтенанта на танец «маленьких лебедей» со сложным алгоритмом, которому были подвластны отнюдь не все пострадавшие в недавней драке гидроприводы и наноконвертеры.

Но робот-полицейский подмечал, что ему нравится игра лазерных лучей на гибкометаллическом корпусе партнерши, струящемся словно ртуть, ее ловкие и изящные движения, стереоглифы, стекающие по ее квазиживоту к мыску между ног. Эмоциональный блок быстро набирал биты в регистре «эстетическое удовольствие».

– Вы тут намекали, что передача псвдополовой информации может быть совсем нескучным делом, – роболейтенант сам удивился этой фразе, неизвестно почему оказавшейся в стэке.

Проекторы Нетланиных глаз на мгновение вспыхнули, шаловливо бросив на стенку рекламный баннер. ЭТО ТО, ЧТО ПРЕВРАТИТ ТЕБЯ ИЗ ЖЕЛЕЗНОГО ЯЩИКА В МУЖЧИНУ.

– Нескучным, угадал. Если конъюгант – мужик в порядке. Милый хороший мой, суженый, пора расширить твое программное обепечение с помощью порноинтерфейсов, надо еще подправить либиДОС и эмоциональную матрицу, добавить индексированные массивы сексуальных функций, и эротически переопределить дотоле бесполые переменные. – собеседница достала из ложбинки между двух своих металлогрудей карту накопителя данных, в виде алого сердечка, – здесь всего пара ментобайт.