Станислав Шульга - Джем-тестер

Тот сидел, расслаблено облокотившись на спинку кресла. Пальцы правой руки отбивали какой-то неспешный и в тоже время четкий, ритм.

— Я благодарю вас господин Мортон за уделенное мне время, — наконец произнес Быков. — Ваш гонорар вы получите в самое ближайшее время.

Олаф кивнул головой.

Быков поднялся со стула и, сильно сутулясь, быстрым шагом почти побежал к двери.

— Удачи, господин Быков! — бросил ему вслед Олаф Мортон.

В каком-то смысле он действительно умер. Тот смешно шмыгающий носом и раскачивающийся на стертых каблуках дядя Коля. Для родных и близких его жизнь завершилась пожаром в штутгартском паркинге. Жизнь неудачника без дома, семьи и пенсионного счета в банке. Первая жизнь. Для тех, кочевников, кто знал Грача на Магистрали, его смерть стала вполне логичным завершением успешной карьеры. Многие из «героев» Магистрали заканчивали так. Его операции стали примером для не одного десятка начинающих системотехников, работавших на Магистрали. Вторая жизнь.

Третью он решил прожить среди тех, кто не знал о нем как о бизнесемене-неудачнике или «директоре землетрясения», способном найти точку опоры и свернуть с наезженной рыночной колеи крупную компанию.

Человек, которому есть о чем вспомнить и о чем забыть. Он никогда не был пессимистом, способным покончить с собой из-за потери цели или разочарования в людях. Несмотря ни на что он оставался жизнелюбом, который не прочь хорошо повеселится в компании молодых девчонок, разогретых «отверткой», попользоваться теми «излишествами цивилизации», которые так любил поносить.

Когда Игорь вспоминал о нем, воображение рисовало глянцевую картинку безмятежной жизни на тропическом острове. Уединенная вилла с окнами во всю стену на западной стороне. Дядя Коля, потягивающий «дайкири» на открытой веранде в компании красавицы в бикини цвета морской волны. Где-то в подполье роскошного лабиринта есть комната, в которой обитает джем-тестер, запакованный в системный блок штучной работы, коммуникационное и крипто-железо. После захода солнца дядя Коля идет в этот подвал и наблюдает за судьбами тех, в чьих руках сейчас находятся «дельфийцы»…

Вряд ли все настолько банально. Он всегда говорил, что хотел встретить старость в Скандинавии. Стокгольм или Копенгаген, толерантные места обитания, где соседи терпимо относятся к нетрадиционной сексуальной ориентации, религиозным сектам нового толка, фанатам Бен Ладена и где вполне возможно затеряться среди двух-трех миллионов населяющих эти мегаполисы. Убранные улицы, автобусы, приходящие по расписанию, счет в банке, чистая декларация о доходах, позволяющая не думать о налоговых инспекторах. За те деньги, что остались у него после того как он создал «дельфийцев», можно купить себе новую внешность и новую судьбу. Даже новые воспоминания.

Кто знает? В любом случае он вышел из игры подчистую.

Игорь касается манипулятора и мониторы медленно загораются. Та сторона, виртуальность пробивается через тонкое стекло рядами символов рабочей информации и цветной мозаикой интерфейса операционной системы. Он где-то там. Джем-тестер. Протогон.

Где-то там на той стороне. Страж на границе между хаосом и порядком. Творец виртуальности, способный разрушить ее до основания.

Решение избавиться от «дельфийца» Игорь принял год назад. Все то время, что артефакт находился у него, он ощущал невидимое влияние протогона на собственную жизнь. Нельзя сказать, что это влияние было навязчивым. В некоторых случаях протогон поработал хорошо и уберег его от крупных неприятностей. Но приходит время, когда надо сменить стиль жизни и избавиться от некоторых вредных привычек иначе рискуешь остаться на этом месте на всю оставшуюся жизнь.

Просто так загнать артефакт какому-нибудь торговцу кибер-артом означало привлечь к себе внимание. Высокая цена и аура одного из самых таинственных произведений искусства последнего десятилетия предполагало многоходовую схему с двумя-тремя подставными лицами и перекачиванием денег через несколько оффшорных банков. Разработка и реализация этой схемы заняла у Игоря полгода. Тяжелые полгода. Опасные полгода. Протогон чувствовал опасность, нависшую над одним из хозяев «дельфийца» и начал принимать контрмеры. На то, чтобы затирать за собой информационные следы Игорю пришлось потратить изрядную сумму.

В конце концов ему удалось обыграть протогона. «Дельфиец» ушел, а через две недели на анонимный счет в одном из варшавских банков капнули четыреста тысяч евро. Еще через какое-то время артефакт выставили на «Сотбисе» где его купил какой-то повернутый на кибер-арте миллионер.

Гул чего-то тяжелого, проехавшего по темной улице, отрывает Игоря от размышлений. Одновременно с этим мобильный CG-терминал отбивает старую композицию Black Velvet. Он отрывается от окна и отвечает на звонок.

— Да. Нет, не поздно… Да, я слушаю вас. Завтра? Нет, завтра не получится. После одиннадцати утра послезавтра. Да, я буду у вас в офисе… Хорошо. До встречи.

Жизнь бессюжетна. Попытки осмысления пройденного пути вызывают к жизни странные и ненадежные конструкции, которые разваливаются от безобидного тычка судьбы. Позавчерашние победы кажутся мелкими и незначительными в свете сегодняшнего утра, а потери осознаются как опыт, без которого ты уже не являешься самим собой. Прошлое переменчиво. Оно расплывчато, так же как и еще не случившееся будущее. Поиски своего личного сюжета полезны как метод медитации, воспитания и тренировки логического мышления. Но они бесполезны, если пытаться основывать на этих прогнозах стиль своей повседневной жизни. Здесь срабатывают другие рецепты. Десять заповедей и четыре истины писались для каждодневного использования. Несложные правила, они требуют чтения сотен томов, заполненных размышлениями о собственных ошибках и потерях. Жизнь непредсказуема и поиски ее смысла и законов иногда могут заместить собой умение радоваться тем простым вещам, которые ни смотря ни на что, имеют место быть.