Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал

— Это как? Там что, не существует материальных объектов?

— Не существует.

— Но тогда что это за мир?

— Вот и я о том же. Можно ли считать миром то, где нет ни земли, ни неба, ни верха, ни низа, ни жары, ни холода? Не знаю.

— Ты возьмешь меня в этот мир?

— Сгораешь от любопытства? — Уриэль усмехнулся.

— Ну.

— Выучишь первоосновы — возьму.

Mы еще долго говорили о всякой ерунде, потом отправились спать, а наутро я засел за средства ускоренной обработки больших массивов данных. Не понимаю, на хрена в языке первооснов вообще предусмотрены эти средства? Заклинания на этом языке и так работают много быстрее обычных.

Сегодня случилось два важных события: у Долгаста прорезался второй зуб, и Уриэль открыл мне великую тайну. Оказывается, высшая и низшая магия — это не просто разные способы делать одно и то же. Оказывается, любое традиционное заклинание, манипулирующее с полем маны, в ходе выполнения автоматически преобразуется в заклинание высшей магии. Строго говоря, термины «высшая» и «низшая» неправильны, поскольку диаметрально противоположны тому, что имеет место на самом деле.

Более того, высшая магия тоже существует не сама по себе. Каждое заклинание высшей магии в ходе выполнения автоматически переводится на язык первооснов, и, так же как в низшей магии имеется множество ограничений по сравнению с высшей, так и высшая магия ограничена по сравнению с магией первооснов. Интересно, что, в отличие от низшей магии, правила перевода высшей магии на язык первооснов довольно просты и доступны пониманию любого разумного. Я внимательно прочитал соответствующие страницы и теперь вижу, что для меня не составляет труда перевести на язык первооснов любое заклинание высшей магии. Можно сделать и обратное, только это сложнее — язык первооснов вообще непрост для понимания.

Но все еще непонятно, в чем преимущества использования языка первооснов. Да, автоматический перевод с языка высшей магии получается довольно глупым, но какая, по большому счету, разница? Элементалы в обоих случаях одни и те же, а суть заклинания составляют именно элементалы, а то, насколько аккуратно и изящно протянуты связывающие их нити, — это второстепенные детали, не оказывающие заметного влияния на эффективность заклинания.

Я сообщил все это Уриэлю, и он сказал следующее:

— Думаю, ты узнал достаточно, чтобы посмотреть самому. Возьми элементал «Открыть разумную душу», примени его к себе, потом возьми элементал «Получить необработанные данные», входные параметры… да не важно, главное, чтобы сработало, а как именно, роли не играет, возьми, что ли, вот эти вот руны. — Он нарисовал руны прямо на полях книги.

Я сделал все, что просил Уриэль, и ничего не получилось — второй элементал сообщил мне, что руны неправильны. Уриэль выдал второй вариант, и снова ничего не получилось. Тогда Уриэль предложил организовать цикл, и на тридцать четвертой итерации я получил данные.

Я разместил эти данные перед мысленным взором и ничего не понял. Это естественно, данные же необработанные. Надо пропустить их через элементалы более высокого уровня, обозначить структурные взаимосвязи, тогда можно будет сказать что-то определенное.

— Понимаешь? — спросил Уриэль. Я помотал головой.

— Взгляни на первую руну, — сказал Уриэль. — Где ты ее видел в последний раз?

В последний раз… Обычная ганнарско-аннурская руна, ничего особенного, да я мог ее видеть где угодно. Я пожал плечами.

— А вторая руна? — не унимался Уриэль. — Но, впрочем, это тоже обычная руна. А вот комбинация трех первых рун — где ты ее видел?

Где я мог ее видеть? Да нигде, получается явная бессмыслица. Я так и сказал Уриэлю.

— Ты видел их сегодня утром, — возразил тот, — перед мысленным взором, как сейчас.

И внезапно я все понял. Это же стандартное начало заклинания на языке первооснов! Но я только что извлек их из самых потаенных глубин своей собственной души! Это означает… что…

— Так что, учитель, — пробормотал я, — мы все… заклинания?

— Ага, — сказал мой учитель, — мы все — заклинания, имеющие материальное воплощение. Впрочем, то, что мы имеем материальное воплощение, скорее всего, просто особенность восприятия. Мы привыкли, что материальное — это… вот ты можешь сказать мне, что такое материальное?

— Ну… материальное… — протянул я, — материальное — это материальное! Иначе и не скажешь!

— Вот именно. Материальность — настолько основополагающее свойство предмета, что оно просто не допускает истолкования через более простые понятия. Если бы я был… ну, скажем, умертвием… да, умертвием… причем живущим в мире, где нет никого, кроме умертвий…

— Такой мир не может существовать, — перебил я Уриэля, — умертвиям неоткуда будет черпать энергию.

— Да не цепляйся ты к словам! — вспылил Уриэль. — Если бы я был представителем мира нематериальных существ, разве смог бы ты объяснить мне, что такое иметь тело? И почему ты думаешь, что тело первично, а душа вторична? Может быть, в основе всего лежит как раз душа, причем не сама душа как объект, а те заклинания, из которых она состоит. Непривычно? А ведь так оно и есть. Мы все — заклинания.

— И кто же нас придумал? — спросил я.

— Творец. Валары. Майары. Мы сами.

— Разве заклинание может само заклинать?

— Может. Я в свое время экспериментировал с подобными вещами, потом перестал — слишком опасно.

— Что же в этом опасного?

— А ты представь себе мантикору, которая умеет творить… ну, скажем, инцинеру.

Я представил себе этот ужас, и меня передернуло.

— То-то же, — удовлетворенно произнес Уриэль. — Надо быть Творцом, чтобы работать с заклинающими заклинаниями и при этом не уничтожить весь мир. Хотя, кто знает, может быть, этот мир — не первый для Эру Илуватара?

— Первый, однозначно первый. Иначе бы Эру не наделал столько глупостей.

Мы одновременно обернулись на звук голоса. «Какого хрена, — подумал я. — Уриэль говорил, что мне хватит часа, чтобы научиться боевой магии, мог бы выбрать время и научить меня». Уриэль неподвижно застыл, явно что-то колдуя. А незваный гость спокойно стоял перед нами, ожидая, когда пройдет первоначальное остолбенение.

Высокий худой старец в длинной серой хламиде. Длинные серовато-седые волосы, столь же длинная борода. Лицо непропорционально узкое и какое-то вытянутое, глубоко посаженные глаза светятся небесной голубизной, а озорные искорки в их глубине выглядят отнюдь не по-стариковски. Голос тоже не старческий, этому человеку не дашь больше пятидесяти лет, если не видеть лица. А если сложить вместе все увиденное…

— Приветствую тебя, великий Гэндальф, — сказал я, склоняясь в почтительном поклоне. — Хэмфаст, сын Долгаста, из клана Брендибэк, к твоим услугам, о аватар.