Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал

— Понятно, — протянул Уриэль. — Ну что ж, посмотрим пока на Сакред Вейл. Что в нем такого особенного?… Слушай, Хэмфаст, то ли я чего-то не понимаю, то ли все очень просто. Сакред Вейл — самый большой город Аркануса, населенный халфлингами.

Я кивнул. Неужели разгадка настолько проста? Но…

— А почему в первый раз я появился не в самом Сакред Вейле, а в бестиарии? — спросил я. — И, кстати, где ты появился во второй раз? Там же, где и в первый?

— Там же, — подтвердил Уриэль. — Не знаю, почему для тебя Арканус решил изменить точку входа. Есть у меня несколько идей…

— Например?

— В первый раз тебя чуть не убил василиск.

— Думаешь, Арканус решил, что во второй раз он должен поместить меня в более безопасном месте?

— Может быть. А может быть, это в первый раз ты чем-то ему не понравился, и он поместил тебя там, где тебе грозила опасность. Не знаю. Да и не важно это, главное, что ты оба раза явился в мир в непосредственной близости от самого большого города, населенного твоей родной расой. Я оба раза появился в городе, населенном темными эльфами — ближайшей расой к эльфам Средиземья. При втором пришествии и ты, и я оказались почти в том же месте, что и в первый раз. Таким образом, в обоих случаях Арканус разместил посетителя в местности, населяемой либо родной расой посетителя, либо наиболее приближенным к ней вариантом. Так?

— Так, — согласился я.

— Далее. Почему для тебя был выбран именно Сакред Вейл? Первое, что приходит в голову, — потому, что Сакред Вейл — самый большой город из числа населенных халфлингами. Если так, то Хеллгейт, в который оба раза явился я, должен быть крупнейшим из городов, населенных темными эльфами. Непонятно только, как это проверить, не лезть же в башню Сссра.

— А почему бы и нет? — удивился я. Уриэль задумался:

— А и вправду — почему бы и нет? Надеваем невидимость, дожидаемся, пока хозяин покинет заклинательный покой… Как думаешь, Хэмфаст, там могут быть артефакты, предупреждающие хозяина о появлении незваных гостей?

Я пожал плечами:

— Вряд ли. Не думаю, что необходимость в таких артефактах возникала хотя бы раз за всю историю мира. Хотя кто его знает…

— Ладно, допустим, что Хеллгейт — действительно самый большой эльфийский город в Мирроре. Где нам в этом случае искать Олорина?

— А какой он расы? — спросил я и сразу понял, что сморозил глупость.

— Он майар, — ответил Уриэль, — а майары стоят вне разумных рас. Большинство майаров предпочитают принимать облик людей, но это традиция, а не необходимость. Вряд ли Арканус делает выбор на основе внешнего облика. Нет, это совершенно исключено, ведь при проходе по каналу мы все имели облик людей.

— Тогда что? Не мог же Олорин стать пятым хозяином!

— Да, это вряд ли, — согласился Уриэль. — Хотя кто его знает… Если тихо сидеть в башне и никуда не высовываться, можно долгое время оставаться незамеченным.

— Не выйдет, — возразил я, — ты забыл про гобелены, отражающие силу хозяев.

— А ты уверен, что новая линия появляется на них сразу же, как только новый хозяин появляется в Арканусе?

— А когда она еще может появляться?

— Например, когда башня нового хозяина окажется на карте того хозяина, в чьей башне висит гобелен. Но ты прав, маловероятно, что Олорин стал новым хозяином. Все хозяева Аркануса и Миррора явились в миры одновременно, и я не думаю, что это простая случайность. Сейчас уже не скажешь точно, что тогда произошло, но это было, без сомнения, что-то из ряда вон выходящее. Не думаю, что приход в мир Олорина смог бы привести в действие силы, способные повторить подобное событие. Может, герой?

— Что? — не понял я.

— Может быть, Олорин стал героем, — пояснил Уриэль. — В этих двух мирах каждый хозяин имеет героев. Герои превосходят обычных существ по всем параметрам, но гораздо слабее хозяев. Пожалуй, что облик героя — самый подходящий для Олорина. Но надо проверить и первое предположение.

Миррор — странное место. Его иногда называют сумеречным миром, и не зря — небо здесь светит гораздо слабее, чем в Арканусе. Это нельзя назвать полноценными сумерками, здесь гораздо светлее, чем в моей родной Хоббитании на закате, но при первом знакомстве Миррор производит неприятное впечатление. Чем-то неуловимым он напоминает Мордор, причем не современный Мордор — цивилизованное и просвещенное государство орков, а ту темную твердыню сил зла, какой был Мордор во времена Фродо. Я сказал об этом Уриэлю, но тот только рассмеялся.

— Нельзя судить о вещах по внешнему виду, — сказал он. — Я немало времени провел среди местных эльфов, и поверь мне, Хэмфаст, в них не больше зла, чем в твоих халфлингах.

— Они не мои, — возразил я. — Моя раса — это хоббиты, а халфлинги совсем другие, у них совсем другая культура. Даже орки Средиземья ближе к хоббитам, чем халфлинги Аркануса.

Мы перенеслись в Миррор обычным заклинанием перемещения высшей магии. Вообще-то заклинание не позволяет переходить между мирами, но если миры связаны очень тесно, это становится возможным. Получается, что Арканус и Миррор так же тесно связаны, как Средиземье и маленький мирок, сотворенный Уриэлем.

Мы стояли на берегу Хеллривера. Интересно, что эта река имеет большое сходство с Торуином. Если бы в Арканусе были сумерки, то в сумерках Торуин выглядел бы точь-в-точь как Хеллривер. Я поделился этой мыслью с Уриэлем.

— Да, Хэмфаст, есть такое дело, — сказал он. — География этих двух миров вообще очень странная. Такое ощущение, что Творец творил эти миры… с похмелья, что ли. Кажется, что Творцу было лень придумывать уникальные пейзажи для каждого места и он построил мир из одинаковых кирпичей, как хижину орка. Все реки и все горы здесь похожи друг на друга. Да и более странные вещи встречаются в местной географии — почему, например, к югу от Торвелла находится несколько тысяч квадратных миль песчаной пустыни? Пустыня возникает там, где горы встают на пути влажных ветров, пустыня не может быть островом посреди леса. Ерунда какая-то…

По глади Хеллривера непрестанно сновали парусные рыбачьи лодки, с одной из них нас заметили. Эльфы засуетились, они уставились на нас, оживленно переговариваясь и совершенно забросив то, чем занимались до этого. Один из эльфов, на вид самый старый, выставил левую руку в нашем направлении, оттопырив указательный палец и мизинец. Я знаю, что в этих мирах не действует инцинера и подобные ей заклинания, но все равно непроизвольно вздрогнул.

— Они думают, что я привидение, — сообщил Уриэль. — А этот жест, как принято считать, отгоняет нечистую силу. Интересно, что они подумали насчет тебя? А кстати, видишь вон ту лодку с колесом на парусе?

— С каким колесом?