Вадим Проскурин - Хоббит, который познал истину

— Ты давно узнал это?

— Пару месяцев назад.

— И молчал все это время? Дурак! Сейчас я свяжусь с председателем, и лучшие бойцы восьми ковенов встанут под твое знамя.

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем вставать под мое знамя?

— Как зачем? Если наш мир — игрушка, то тем, в чьи лица дует ветер, больше нечего делать в этом мире, мы не играем в игрушки. Да и твой путь тоже ведет в царство реальности, разве ты не чувствуешь?

— Но не все же навстречу ветру?

— Ты сам делаешь выбор. Хочешь быть слабым и глупым — иди в степь, наслаждайся желтой пыльцой. Видишь свое счастье в счастье тех, кого любишь, — значит тебе незачем куда-либо идти, хижина смерда ждет тебя, трудись, приноси счастье. Ну или бордель! — Мезония хихикнула. — Твой путь может никуда не вести, ты можешь просто брести куда глаза глядят и наслаждаться видом окрестностей. Это путь артиста, ученого, в какой-то степени путь мага. А можно идти туда, откуда дует ветер, и отточить в потоке ветра свое “я”, и обрести великую силу.

— Зачем?

— Зачем обретать великую силу? Затем, что таков мой путь. И твой путь, между прочим, иначе ты не стал бы возносить на престол Гнея.

— Иногда я жалею об этом. Веришь?

— Верю. Но почему иногда?

— До нашего разговора я считал, что революция в Аннуре принесла объективное благо.

— Я понимаю. Я спрашиваю, почему иногда! У тебя нет четкого мнения на этот счет?

Я виновато покачал головой.

— Нет. Пока еще нет.

— До сих пор? Ты считаешь, что то, что там творится, — нормально? Или ты не веришь мне?

— Верю. У меня нет оснований не верить тебе. Но ты правильно отметила, я начал ту революцию не потому, что хотел добиться счастья и справедливости сразу и для всех. Тогда я думал именно так, но теперь понимаю, что просто хотел стать сильнее. Я искал ветра, который подует в лицо. Ветер подул и сбил меня с ног, но Уриэль помог мне встать, и в конечном итоге я стал сильнее.

— Вот видишь! Ты понял, что путь силы — твой путь.

— Не уверен. Я обрел силу и думаю: стоило ли?

— Не готов брать на себя ответственность?

— Нет, дело не в этом. Дело в том, что, идя этим путем, я несу горе и разрушение. Я убил Никанора…

— Ты говорил, его убили мантикоры!

— Да, его убили мантикоры, но, если бы не я, они бы его не убили. Я спровоцировал смерть Никанора и еще двух магов, я развязал гражданскую войну в Аннуре, я убил Оберика…

— Это еще кто?

— Один из верховных властителей мира, именуемого Арканус. Да, я расту, становлюсь сильнее, мудрее, может, даже добрее, но я сею зло вокруг себя. И я думаю: нужно ли мне это?

— Раз ты продолжаешь идти тем же путем, значит, нужно. А если решишь, что не нужно, — найди себе маленький уютный мирок, заведи жену, а лучше две-три, нарожай детей… Только что ты им скажешь, когда они вырастут?

— У меня уже есть маленький уютный мирок. У меня есть жена, и моему сыну уже полтора года. Я пытался идти этим путем.

— Тогда почему ты колеблешься? Ты выбрал путь, так имей мужество признаться в этом хотя бы самому себе! И не скули, когда приходится убивать, чтобы выжить. Когда ты убиваешь зверя, чтобы насытить свое тело, ты же не терзаешься муками совести! Тогда почему ты страдаешь, когда приходится убивать ради души?

— Неужели разумная душа не может расти без жертвоприношений?

— Душа воина — нет.

— Тогда зачем становиться воином?

— Путь воина дает силу и мудрость, а сила и мудрость приносят славу и уважение. Если все перечисленные вещи ничего не значат для тебя, тебе незачем становиться воином. Но, сдается мне, ты давно выбрал путь. Ты просто пытаешься, как говорят мои новые подруги, — Мезония улыбнулась, — и на кол сесть, и рыбку съесть. Это скоро пройдет. Но ты говорил про реальный мир. В отношении него ты тоже колеблешься? Боишься вмешаться, чтобы не получилось, как в Аннуре? Так?

Я состроил неопределенную гримасу. По всему выходит, что так.

— Возьми меня с собой! — горячо воскликнула Мезония. — Я не буду тебе обузой, я сильнее, чем кажусь, я, конечно, не обладаю высшей магией, но я вхожу в первую десятку боевых магов Аннура.

— Традиционная магия Средиземья не действует за его пределами.

— Ну и хрен с ней! Я хороший боец, я могу действовать и без магии. Я могу командовать сотней, я прошла необходимое обучение. Я могу быть твоим тайным агентом, я умею совершать диверсии, я готова убивать ради тебя!

— Ради меня или ради того, чтобы пройти по пути чуть дальше других?

— Я не могу идти дальше без тебя. Значит, ради тебя.

— Знаешь, Мезония, сдается мне, что, когда уходишь по нашему с тобой пути совсем далеко, понимаешь, что ветер в лицо уже утомляет. Да, ты можешь вырасти до уровня майара, но что дальше? Чего стоит сила, приносящая так много зла? И чего стоит сила, которую нельзя применять, потому что каждое ее применение умножает зло?

— Добро не приходит само по себе. Никанор считал, что во Вселенной действует закон сохранения добра и зла, что каждое доброе дело приносит кому-то зло и наоборот. Дерево, которое растет быстрее других, затеняет соседей, но какое ему дело до этого? Они тоже могли вырасти, и дерево не виновато, что они выбрали другой путь. Или что им не повезло.

— Значит, ты считаешь, что все нормально? Что я могу спокойно наращивать силу, не думая о последствиях?

— Не думая о последствиях сверх необходимого. Не нужно уподобляться Морготу, который, стремясь к власти, вообще ни о чем другом не думал.

— Моргот никогда не существовал, его придумали вместе с книгами Радужной серии.

— Все равно не уподобляйся ему. Не обижай других, если не уверен, что без этого нельзя обойтись. А если кого обидел, не терзайся муками совести, это все равно тебе не поможет. Так ты позволишь мне пойти с тобой?

Пойти со мной? А почему бы и нет? Тем более что я даже без высшей математики вижу, что на сервере появился новый субъект.

— Зачем ты притащил сюда эту дуру? — спросил Уриэль. — Решил стать богом, начал получать удовольствие от поклонения окружающих?

— Я для нее не объект поклонения, — возразил я. — Она не преклоняется передо мной, она просто использует меня для обретения силы.

— Какой еще силы?

— Просто силы, силы вообще. Для нее нет разницы, что тренировать: мускулы, мозги или магию. Главное — рост. Рост личности. А все остальное не важно.

— Оригинальная философия, — хмыкнул Уриэль. — А на хрена все-таки ты ее сюда притащил? Росла бы себе на исторической родине, никому бы не мешала.

— А чем она тебе мешает?

Уриэль вздохнул.

— Как думаешь, Хэмфаст, — спросил он, — сколько субъектов может выдержать один сервер?

Вопрос застал меня врасплох.

— И сколько? — спросил я, чувствуя, что, каким бы ни был ответ, он мне не понравится. Но я ошибся.