Михаил Бобров - Группа поддержки

— И никаких правил я не нарушила!

— А стакан откуда? — взвился Петрович, — Если даже мой сканер не видит его в общем реестре вещей и объектов?

Амазонка небрежно отмахнулась:

— Муж что-то там объяснял про косвенные вызовы и стековые переходы, я не помню деталей. Какая, в сущности, разница?

— Но для чего вы это делаете? — удивился Николаевич.

— Пойдемте наружу, там не так шумно.

Выйдя из-под ребристых сводов, все трое присели на ступени храма. Горожане, заполнившие центральную площадь, не обратили на них внимания. Только храмовый зазывала на всякий случай возгласил предупреждение:

— По этим камням ступала нога самого Талоса!

Амазонка презрительно сплюнула:

— Я ходила по камням вместе с самим Септимом!… Зачем вы их всех поубивали?

И без того большие глаза Николаевича превратились в форменные блюдца.

— Ну, когда главный квест проходишь, — пояснила девушка. — Потом возвращаешься в Храм Повелителя Облаков — а там никого нет. Ни Джоффри, ни Бауруса… Верните их всех обратно!

Орк-инспектор с ужасающим скрипом почесал зеленый затылок. Петровичу надоело это слушать, и он просто отключил звук. Николаевич посмотрел на собственную зеленую пятерню, как будто видел ее впервые.

— Вообще-то это не по сюжету… — осторожно заметил он.

— Я уже прошла весь сюжет, — спокойно ответила девушка. — У меня лучший результат в моем часовом поясе. Еще два или три квеста, и я могу участвовать в мировом чемпионате. Только не хочу.

Петрович поперхнулся поздравлением. Николаевича удивить было сложней:

— Почему не хотите?

— Это единственный мир, в котором я чувствую себя, как дома… — редгардка пригладила курчавую шевелюру.

— Вы не относитесь к персонажам, как к персонажам… — осторожно заметил инспектор.

— Да! — девушка грохнула латной рукавицей по каменной ступени. — Для меня они все живые!

— Они и есть живые, — еще осторожней продолжил Николаевич, — их ведь люди играют. Персонажей первого плана — даже несколько человек. Потому что в разных часовых поясах игроки спят в разное время… И потом, если персонажа совсем уж нельзя убить, это нечестно и для игрока обидно.

— Но игра из-за этого слишком сильно становится похожей на реальную жизнь! — возразила амазонка. — В ней появляется неотвратимость. А неотвратимости мне и так достаточно…

— Это единственный мир, в котором вы дома… — заметил Петрович. — А как же реальность?

— Ну, реальность… Кому какая разница, кто я в реальности? — редгардка хмыкнула. Спросила:

— Ты сам-то кто? Почему тебя Петровичем зовут? Вот Николаич, он действительно выглядит на свое отчество. У него даже походка… не заметил? А ты, сколько не меняй воплощение, все равно кажешься мне раздолбаем-программером с волосами до пояса, баночками пива в три кольца вокруг монитора… и по всей комнате раскиданы разные электронные штучки…

Николаевич засмеялся в голос. Пояснил:

— Обычно мы не обсуждаем, кто мы в реальной жизни.

— Чего там обсуждать! — девушка снова непочтительно фыркнула. — Работа, дети, жена… Ну, или муж…

Петрович попытался представить себе ее мужа: человек, назвавший богоподобный Завтрашний Ветер «жалкой триггерной игрушкой». Кто он? Зануда-бухгалтер? Или, еще хуже, бизнесхрен-толстолобик? Хотя, откуда он тогда знает про косвенные процедуры? Или он просто нанял этих самых хакеров? Да что без толку голову ломать!

— Плюнь на правила, Николаевич, — программист угрюмо посмотрел в пасмурное небо. — Она все равно уже квест прошла… Да ты же сам, помнишь, жаловался: если бы Беседка отделила реализацию игры от представления…

— Эй, ну при девушке-то можно программистскими словами не ругаться!

— В общем, чтобы сюжет игры был отдельно, а картинка отдельно.

— И что?

— И можно было бы без конца ловить кайф от старых игр, меняя к ним только графическую оболочку. Как вышла новая графика, прикрутил ее… а мир, герои, квесты остались. Опять же, глюки и ошибки в квестах рано или поздно все повылавливаются, и будет супер-надежная, никогда не виснущая игра…

Редгардка вздохнула:

— А пока что уж больно похоже на жизнь получается. С каждой новой версией все больше глянца, и все меньше сказки… Так сколько тебе лет, Петрович?

— Двадцать семь.

— А почему тебя тогда зовут по отчеству?

— Это фамилия, и должна произноситься с ударением на первый слог. Петрович, Вукович, Йовович. Я серб.

Амазонка замолчала. Николаевич поднялся:

— Ты ей только телефон не давай. По крайней мере, сейчас.

Петрович вспомнил, как стоял у обрыва над Дриной; в стынущих пальцах ветер трепал нарисованную от руки мишень; где-то за облаками нудно гудели натовские бомбардировщики… Подумал: игра не должна слишком походить на жизнь. Опустил руки на невидимые клавиши служебной консоли. Набрал коды. Выпрямился и глянул на замершую в напряженном ожидании девушку. Улыбнулся:

— Езжай. Ты найдешь их в Храме Повелителя Облаков.