Вадим Панов - Хаосовершенство

— Храмовники — отчаянные бойцы, по приказу Владыки они будут защищать Станцию до последней капли крови, они не побегут. — Ник потер подбородок. — А если операция по взятию Станции затянется, начнется брожение, которым обязательно воспользуется Мертвый.

— Заполучить солдат? — Дрогас покачал головой. Опять не сходится.

— Что на этот раз?

— Почему с женщинами и детьми? Почему всей толпой? Пусть бы Владыка направил на Станцию лряток. Зачем нужна эвакуация?

— «Науком» стягивает производства к Станции, кто-то из аналитиков даже упоминал о появлении еще одного Анклава… — Ник пожал плечами: — Что, если все это будет принадлежать Мутабор? Или Мутабор и «Науком» на паях?

Лучшие генетики и корпорация, владеющая невиданной энергией. В этом случае они могут отказаться и от Анклавов, и от государств.

— Надолго ли? — хмыкнул Стефан.

— Некоторые секреты Мутабор неспособны разгадать лучшие головы «Фарма-1», я уж не говорю о «син-дине». А что, если новая энергия нечто подобное? Не подлежащее разгадке? В этом случае они станут королями планеты.

— Против всех не устоят, — уверенно произнес Дрогас.

— Купят, — вздохнул Моратти. Помолчал и улыбнулся. — Теперь ты понимаешь, насколько важна твоя миссия?

— Мои миссии всегда важны.

— Возможно, мы предотвратим глобальную ядерную войну, спасем мир и дадим ему новую энергию.

— Прометей плохо кончил, — заметил Стефан.

— Потому что не думал о последствиях, — наставительно ответил Моратти. И перешел к будничным делам: — Я договорился с нашим цифровым другом: он пришлет в твое распоряжение своего лучшего ломщика. Такого же талантливого, какими были великие.

— Зачем? — удивился Дрогас. — У меня хорошая команда.

— Затем, что мы должны обязательно сломать Станцию и добраться до ее секретов, — не допускающим возражений тоном произнес Ник. — Я уверен, что внутри стоит мощная защита и справиться с ней может только гений. Или талант.

А такие плодятся исключительно на свободе.

— К тому же в случае непредвиденных обстоятельств мы сможем свалить ответственность на человека Сорок Два. Или ты хочешь стать козлом отпущения?

— Ладно, — недовольно проворчал Стефан. — Пусть будет.

— Но прежде чем отправишься на Станцию, ты должен допросить Флобера.

— Директора Африки? — А вот на этот раз Дрогас удивился по-настоящему. — Он-то что натворил?

— На его счет есть одно нехорошее подозрение…

Красные прямоугольники с черной руной Эйваз опутали Станцию, подобно красным флажкам, что используют охотники во время облав на серых. И смысл, на первый взгляд, был таким же: внутри отмеченных символом внутренней безопасности зон сидели настоящие волки. Но не загнанные, а запершиеся. В крепости внутри крепости, на территории максимальной секретности.

Считалось, что о происходящем внутри огороженных красными прямоугольниками зон знают только высшие руководители строительства да узкий круг специалистов с максимальным допуском. Так оно в принципе и было. Однако с недавних пор на Станции появились участки, закрытые даже от элиты «Науком». Слоновски осуществлял охрану этих зон, однако внутрь его ребята не допускались, а сам он проходил крайне редко. Он знал, кто там прячется, но понятия не имел, чем они занимаются.

— Хочу выразить благодарность за столь оперативное восстановление электроснабжения, — хмуро произнес прелат Кассиус Фенг. — И еще раз приношу извинения за резкий скачок напряжения. Мы немного не рассчитали.

— Ерунда, — добродушно отозвался Слоновски. — Со всеми бывает.

Двухметровый гигант тяжелым танком возвышался над худеньким и низеньким храмовником и, казалось, при желании мог бы спрятать его в карман черного мундира. И свои высокомерные взгляды Кассиус мог бросать разве что на пряжку ремня Грега, а потому и не бросал, не желая выглядеть смешным.

— Мы прекрасно осознаем важность вашей миссии и постараемся впредь не создавать аварийных ситуаций.

— Я ведь сказал: все в порядке, расслабьтесь. Прелату не очень-то хотелось быть вежливым. В его

мироздании начальник внутренней безопасности Станции располагался приблизительно на одном уровне с ассенизаторами и прочими подсобными рабочими, недостойными того, чтобы тратить на них время. Однако Кассиус получил приказ оказывать Грегу всяческое содействие и не мог ослушаться. Да и вел себя «подсобный рабочий» так, словно ему всучили совершенно ненужную клетку с домашними животными, за которыми он вынужден присматривать. И в глаза прелату не смотрел, дружелюбно демонстрируя существующую между ними дистанцию.

— Сгоревший трансформатор — ерунда по сравнению с тем, с чем мне приходится разбираться каждый день.

— Спасибо за понимание.

— Не слишком ли вы оптимистичны?

Слоновски ходил в созданные на Станции зоны Мутабор исключительно в познавательных целях — на экскурсии. Разобраться в причудливых устройствах храмовников любознательный Грег не мог при всем желании, соответственно понять «все ли у них в порядке» — тоже, но ему просто нравилось таращиться на изнанку чуждой жизни. А после того, как Слоновски понял, что его визиты безумно раздражают Фенга, в них появился дополнительный шарм.

— А это наш опытный образец?

— Да, — угрюмо подтвердил прелат. — Он.

— Надо же! Неделю назад он был вот таким. — Грег слегка развел пальцы, напоминая Кассиусу, каким именно «вот таким» неделю назад был разгуливающий по небольшому загону теленок. — Особые методы клонирования?

— Естественный процесс.

— А самочку вы ему вывели?

— Это рабочий образец, неспособный к воспроизведению.

— Почему?

— Чтобы не отвлекался, — сухо объяснил Фенг. — Его дело работать, кушать, спать и снова работать.

— Вам от правительств заказов не поступало? На разведение людей?

— Человеческий мозг слишком сложен для модификации.

— А у этого, значит, простой?

— Проще. Тут тонкость. — Прелат тоже подвигал пальцами, показывая Слоновски величину этой самой «тонкости». — На ней и играем.

Загнанные в «ангары второго типа» храмовники не могли сидеть без дела, а потому уже через неделю на

Станции возникла первая лаборатория. Сначала примитивная, состоящая в основном из спорящих между собой генетиков. Потом они попросили принести пару приборов, чаны, химические вещества. Потом приехал прелат, поглазел на скучающих подданных Милостивого Владыки выпученными черными глазами, покачал головой и, судя по всему, дал благословение. Теперь под лаборатории было отдано шесть ангаров, в которых храмовники экспериментировали с животными и растениями.