Виктор Бурцев - Алмазные нервы

Мы остановили машины – вполне приличные, но скромные «саабы» – на стоянке метрах в тридцати от памятника, под огромным щитом с рекламой водки «Столичная». На щите толстый мужик в косоворотке держал за горлышко откупоренную бутылку, а во второй руке нежно сжимал соленый огурец величиной немногим менее упомянутой бутылки. Рожа у мужика была дебильная, тем не менее слоган крупно провозглашал: "Умный человек выберет «Столичную».

Возле постамента памятника одиноко маячил некто плюгавый с большим рукописным плакатом на груди. Плакат гласил: «Долой позорное наследие коммунистического режима! Сбор подписей за снос памятника сатрапу».

– Этот, что ли, Лебедев с планом? – брезгливо спросил Тройка – Ну и идиот. Сейчас и слов-то таких никто не знает… «Сатрап»… «Коммунистический»…

– Почему же в Корее коммунистическое правительство? – вмешался Костик, неожиданно оказавшийся политически подкованным. – Я был по делам в Сеуле, там даже Ленину памятники стоят и Сталину…

– Это не значит, что памятники надо ломать. Интересно, сколько он тут уже подписей насобирал?

– Да ничего не насобирал, надо думать. Если только сам не додумается взорвать, так и будет стоять до скончания веков. Эй, а пацан-то наш уже пошел!

Артем и впрямь деловито шагал через дорогу. Он пропустил два серебристых грузовика-рефрижератора и оказался на противоположной стороне. Подошел к человеку с плакатом, они перебросились парой неслышных нам коротких фраз, после чего человек сунул руку куда-то под плакат и вынул оттуда небольшой голубой конверт. Артем спрятал конверт во внутренний карман пиджака, кивнул и побежал назад.

– Вроде все, – сказал он. – Есть.

– Что там, ты хоть посмотри, – сказал Костик, высунувшись наружу. – Может, дрянь какая…

Артем достал конверт, вскрыл. Там была синенькая микродискета «БАСФ» в пластиковом прозрачном пакетике.

– Проверь, – Костик взял дискету и сунул водителю.

Тот вставил ее в бортовой компьютер и через секунду сказал:

– Все верно, план какого-то здания. – Хорошо, поехали назад, – сказал Костик, озираясь по сторонам. Он явно не верил, что процедура передачи сведений закончилась.

«Слишком все гладенько прошло, – подумал и я. – Так гладенько, что на душе гаденько…»

И не ошибся.

Трейлер «МАН» – очень большая машина. Четыре ряда рубчатых колес почти в человеческий рост, сияюшая хромом кабина, в которую нужно забираться по лесенке, двенадцатиметровой длины контейнер с большими буквами «FINNJET»… Мы заметили его еще издали, и я про себя поразился лихости, с которой водитель вел эту махину. А потом – одновременно с Костиком, потому что он сдавленно вякнул: «Смотри!» – увидел, что водителя-то в кабине и нет.

Зацепив боком проезжавшую легковушку, «МАН» с ходу врезался в памятник, даже не подпрыгнув на бордюре. Жалкий Лебедев с его дурацким плакатом был смят, вдавлен в постамент и растерт по черной поверхности шлифованного камня. Дзержинский покачнулся и начал падать.

Грузовик газовал, словно пытаясь сдвинуть массивный постамент с места. Отлетевшая легковушка с грохотом приземлилась в нескольких шагах от нашего «сааба», водитель либо погиб, либо был без сознания.

Ситуацию я просчитал моментально: маленькая камера слежения, дистанционное управление или примитивный микроинтеллект, встроенный в блок управления. Задача – во столько-то раздавить двух человек у памятника. А вот почему грузовик опоздал, это уже лирика. Пробка, сбой в программе, или же мы немножко опередили противника, сами того не желая… Только раздавил он вместо двоих одного. А поскольку номер у хозяев грузовика не удался, не исключено, что сейчас они появятся воочию…

Лебедеву было уже все равно, хотя он мог гордиться сбывшейся мечтой: Дзержинский тяжко рухнул на асфальт рядом с грузовиком. Со всех сторон сбегался народ, завыла сирена «скорой помощи», подкатил милицейский «Москвич».

– Уходим, – сказал Костик. – В разные стороны, встречаемся все у Ильи.

Я про себя фиксировал маршрут: с площади мы свернули на Академика Лихачева, потом торчали на светофоре, пронеслись по Пушкина и Басаева, нырнули в сияющий огнями тоннель под парком Победы. Костик с кем-то связывался, докладывал ситуацию, нехитро матерился.

– Раздавило мужика знатно, – сказал Тройка, толкая меня в бок. – Что за мужик-то был?

Это уже к Артему, который тоже втиснулся к нам на заднее сиденье.

– Некий Лебедев. Больше ничего про него не знаю.

– Вроде не кибер… Шестеренки по асфальту не катились, – хихикнул Тройка.

– Это все ерунда: кибер не кибер… Важно другое: как они узнали? – сверкая глазами, бормотал Артем. – Каким образом?

– А вот тут-то, приятель, если ты хочешь, чтобы мы судили и рядили вместе с тобой, расскажи нам все с самого начала, – неожиданно резким и холодным голосом сказал Тройка. – Пришло время, не так ли?

Моя версия рассказанного Тройку явно не удовлетворила. Я сказал, что план дома я получил, когда хакнул базу данных городского архива, а Лебедев – так, временный хранитель подобной чепухи. Тройка не поверил. Ну и наплевать. Особенно если учесть, что эта версия ничем не хуже любой другой. И правдоподобная. Вскрыть городской архив ничего не стоит любому, даже начинающему хакеру. По той простой причине, что сам городской архив – организация бюджетная, государственная. Сервера и вся информационная техника там поставлены на учет и принадлежат государству. А значит, никому. И администраторы этой информационной сети – ребята на жестком окладе и особенно драть зады на предмет защиты информации не собирались. Довольствовались стандартными средствами и не старались прыгнуть выше своей головы. Тем более что на информацию, которая содержалась в этом архиве, была наложена метка секретности «Г-17», что означало отсутствие закрытых данных. То есть создавать серьезные заслоны на пути возможного взломщика было особенно не из-за чего.

Теперь, даже если Тройка мне не поверил, мы с ним были основательно загружены оба, поскольку все остальные не имели к компьютерам никакого отношения, а мои объяснения явно показались Таманскому полной абракадаброй. Вот только ломали голову мы над разными вопросами. Тройка ни на секунду не сомневался, что наезд на Лебедева дело рук якудза, и его интересовали возможные варианты прослушивания нашей точки и возможное просчитывание информационных каналов якудза в Виртуальности. Даже учитывая всю шаткость моего рассказа, он сознавал, что я получил план штаб-квартиры посредством электронных средств коммуникации. Все, что он из меня вытряс, это клятву, что я не связывался ни с одним человеком. Ни через сеть, ни через другие виды связи. Я с чистой совестью ему поклялся… И задумался. Действительно ли это так? С какой стати я так легко принял идею Искусственного Разума?