Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

Относительно твердый участок был уже «на другом берегу», в ином сегменте, и надо было двигаться туда, рискуя каждое мгновение исчезнуть в страхолюдной пучине безвременья.

И тут пришел на помощь Акай, он явился оттуда, откуда было лучше видно, и где оба дракона представали этакими пчелками, жужжащими над цветочным полем. Василий сделал шаг за поводырем и чуть было не проклял его, поскольку все шесть лап стали утопать. Но потом василиск уцепился заднехвостом как кнутом за крепкую жилку пространства, перекинул себя вперед и выбрался на крепкий участок. Гигант Козлов, уже обрушившийся сверху, ринулся к нему, но не смог преодолеть разводье. Лапы его хватались за твердые, но шаткие обломки пространства и соскальзывали.

Переднехвост Василия быстро обрубал последние хрональные шнуры противника, заднехвост крушил тонкую пространственную кору, где полковник Козлов пытался еще зацепиться. Челюстеруки готовы были уже рассечь жизненные нити Льва Константиновича и прекратить бессмысленные его бултыхания. Но тут к противнику неожиданно подоспела помощь. Вражеский смотритель тоже не дремал.

Он протянул стежку канала и помог чудовищу выбраться на берег. Василий, который уже праздновал избавление от хлопот, расстроился до глубины души. Но больше всего его удивило то, что Смотрителем противной стороны была… Умай.

Скорее всего, она блюла космическое равновесие и астральную справедливость. Но поговорить с ней на эти темы не удалось. Опамятовавшийся осатаневший дракон Козлов ринулся к Василию. Однако снова удружил Акай, он показал, как переднехвостом пробить шесть новых и параллельных пространственных каналов. Василиск потоками энергетических тел распался по ним, и враг не сумел вовремя взять след.

Но Умай тоже оказала действенную помощь своему подопечному. Сегмент, стянутый вражеским заднехвостом, вздрогнул под Василием. Не успел он ничего предпринять, как огненный жгут Льва Константиновича уничтожил пространственное натяжение сегмента, его гравитационный скелет хрупнул и коллаптирующий кусок пространства похоронил василиска в самом себе.

Может, Василий и нашел бы способ выбраться из-под глыб, и продолжил бы поединок, но тут Козлов-младший произнес слово. Всего одно. Но сокрушительное и решающее.

И Василия мгновенно парализовало. Так бывает, если выдернуть вилку компьютера из розетки. Замирающее шипение вентилятора — и все, амба переливчатому многообразию.

Не осталось в Василии Самуиловиче ни капли воли, ни тютельки желания, ни крошки стремления к борьбе и победе.

Он был напрочь скован безволием. Поединок окончился. Василий закрыл глаза, чтобы принять смерть. Его душу ничто уже не беспокоило. Его человеческое тело было придавлено одной из секций стеллажного шкафа.

— Так-то дружок, — сказал Лев Константинович без всякого озлобления, даже умиротворенно. — Тебе сейчас неинтересно даже спрашивать, что случилось. Но я все-таки скажу, может, оценишь. Тот червячок, который ползал у тебя в животе со времен нашей встречи в московском метро, был не просто маячком и источником лизергиновой дури, о чем тебе, конечно, поведала болтушка Зина. Она не знала, что наш киберорганический аппаратец также отсинтезировал биоимплант, который самостоятельно внедрился в твои мозги и закодировал их на уровне мотивационных комплексов. Кодировка при необходимости должна была сработать на слово-пароль и избавить тебя от бремени страстей человеческих. Что и произошло. Само слово образовалось путем случайного нажатия на клавы компьютера, когда по нему прогулялась моя любимая черная кошка Брунгильда… А теперь «прощай». Или может быть «до встречи в лучшем из миров».

Василий услышал, как Лев Константинович взводит курок небольшого, почти дамского пистолета, соответствующего «кинжалу милосердия» у рыцарей. Поверженный воин отметил, что это не вызывает у него даже чувства протеста. Раз сказали «прощай», значит «прощай». Наверное, конец настал бы очень быстро… но тут послышались голоса.

— Комиссия шурует сюда… быстро имитировать аварию… утечку газа, взрыв… с этого мудака снимите шкафную секцию и кладите на носилки… словно один из наших пострадал.

— Куда бандита-то? В лазарет?

— У него будет свой «особый лазарет». Да уберите его отсюда наконец!

Что это за «особый лазарет» Василий узнал немного погодя. Он был пронесен по горизонтали, потом в лифте по вертикали, затем очутился в некоем цеху, где его сперва подвесили на каких-то стропах, ну а следом сунули в грузовой модуль космического летательного аппарата. И в конце концов задраили крышку люка, ведущую в эту тесную «погребальную камеру».

— Белка энд Стрелка, ку-ку, — пропел кто-то в микрофоны. — Приятного времяпрепровождения герою.

«Обычная глумливость зарвавшихся победителей», — подуспокоил себя Василий, хотя дальше умиротворяться было уже некуда. Он на все сто процентов был морально готов к исчезновению в верхних слоях атмосферы.

По инерционным воздействиям Василий чувствовал, что модуль вставляют в ракетную головку, а затем она плывет по эстакаде, ведущей из главного комплекса базы на космодром. Значит, старт близок. И заодно приближается начало пышных искрометных похорон.

По нарастающей тряске можно было догадаться, что головка уже смонтирована на ракете и ее двигатель набирает мощность.

Через полминуты кровь должна была залить мозг, да собственно и кислороду бы хватило еще минут на пять, не больше.

— Прощай, бодик, — вяло произнес Василий, потому как вспомнил, что в последний момент надо к кому-нибудь обратиться. А потом взвешенно добавил. — Ты был не просто трепливой железякой, но, пожалуй, даже и другом.

— До новых интересных встреч, — сдержанно отозвался боди-комп. — В конце концов, главное, чтобы не было стыдно перед самим собой. Правота на вашей стороне; я как искусственный интеллект могу гарантировать это. А поскольку я являюсь частью холистического, то есть целостного, эволюционно-дифференцирующегося интеллектуального информационного Объекта, то ваш образ обязательно будет сохранен в его аннальной памяти. Прошу отметить, что прилагательное «аннальный» происходит от слова «аннал», а не «анал».

Что еще мог сказать себе Василий? Что через неприятную процедуру разрушения в том или ином виде проходят все люди. Да что там люди, все порядочные твари. Начиная с моллюсков и членистоногих смерть является необходимым условием приличной жизни.

Василий еще хотел повспоминать родных, близких, а также интересных дам, входивших с ним в близкое знакомство, но не успел, тряска ракеты перешла в его собственную конвульсию, а потом словно молот ударил сверху, мозжа твердое и расплескивая жидкое.