Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

— Как ты можешь мне не завидовать, мыльница ты железная? — излил свое недовольство Василий. — Сидишь там в коробочке пять на один на три сантиметра, и еще выступаешь.

— Между прочим, я вдобавок девушка. — тонко заметила компьютерная Зина.

— Ну тогда я бабушка… Послушайте, девушка, задайте мне более точные координаты. Пора уже.

Боди-комп выдал карту в нескольких проекциях, на которых пометил участок где-то с гектар размером. Василий смог даже определить, что тот находится в ущелье, разрывающем скальную гряду с востока на запад.

— Спасибо, Зина, и не морочь больше голову.

Мальчишка Акай, с трудом поверивший, что с неба спустился авантюрист, а не демон арбак и не мусульманский святой Кызыл-Хизр, сейчас пребывал в полной уверенности, что пришелец общается с духом, заточенным в небольшой плоский ларчик. Сведения о компьютерах опять-таки лежали мертвым бесполезным грузом на дне его головенки.

— А он не зловредный? — спросил пацан, поглядывая искоса на бодикомп, высовывавшийся из кармана пропотевшего джемпера.

— Во-первых, со мной разговаривает «она». А вообще все железки опасны, если их слушаться.

И новые знакомые двинулись в путь, причем Василий преимущественно сидел на верблюде, приспосабливая свой костяк к колебаниям животного тела. Солнце уже двинулось к закату, и ущелье закрывалось тенью, когда пережаренные путники добрались до него.

— Ты знаешь, «дядя Вася», это место у нас пользуется дурной славой,ответственно сказал мальчик, которому переводчик наконец растолковал, как надо обращаться к пришельцу. — Тут кишмя кишит злыми духами, которые в лучшем случае разрывают, терзают и потрошат людей, а в худшем — высасывают их души. Но, конечно, та демоница, эта гуль, которая сидит у тебя в ящичке, с ними спокойно договорится.

Вблизи вход в ущелье выглядел довольно внушительно — открытые ворота шириной в тридцать и высотой в сорок метров. И за ними начинался настоящий каньон, дно которого было промято руслом давно скончавшейся реки.

— Хочу тебя немного просветить, — подала голос Зина из боди-компа,именно здесь проходило одно из ответвлений Великого Шелкового Пути — начинавшееся у Лобнора и кончавшееся в Яркенте. Очевидно купцы, выходившие из-под защиты Великой Стены в районе Тунхуана, часть дороги преодолевали на лодках по одному из притоков реки Тарим, который полностью пересох не ранее двенадцатого века. Чуть позднее, уже в засушливый период, этим путем двинулись с востока татаро-монголы. А вообще на протяжении двух тысячелетий им пользовались различные центральноазиатские кочевники: гунны, авары-жужжани, тюрки, турки-огузы, которые шли на запад, чтобы уничтожать там земледельческое население и превращать пашни в пастбища. Именно здесь происходили контакты ханьского Китая с греками и ираноязычными народами, а сунских китайцев — с арабами. Впрочем, у кочевых орд был и другой путь, он проходил севернее, через Джунгарские Ворота.

— Ах, спасибо за информацию. Почему ты мне этого не рассказала в двенадцатом веке? Помню, всю ночь пропьянствовал с ханьцами и суньцами, утром вышел на берег Тарима, а Тарима и нет. Пришлось под камень пИсать и песком умываться.

Боди-комп высыпал на экраны изображения различных археологических находок, сделанных в здешних краях: китайские кувшины, чаши из глазурованной керамики и бронзовые гадательные сосуды, хорезмийские мечи и панцири, греко-бактрийские украшения из серебра, арабские чеканные изделия и что-то похожее на трухлявый радиоприемник, но оказавшееся индийским ларцом времен Ашоки.

Искатели приключений тем временем углубились в ущелье шагов на сто. Василий заметил среди прочего, что скальная стена на высоте семь метров выдается вперед и нависает над естественным «портиком». Кроме того взору открылись и первые следы раскопок.

— Ну кто так раскапывает? — Василий огорчился по причине своего интеллигентского пиетета перед древностями, пусть это даже древние ночные горшки, и в сердцах сплюнул. — Свиньи со своими пятаками и то аккуратнее роются. После такой «аккуратной» работенки железобетонный дот и то бы не уцелел.

В самом деле археологические изыскания велись здесь не совсем правильным образом. Там и сям на дне извилистой траншеи валялись черепки, оставшиеся от старинной посуды и изваяний, ржавые осколки какого-то съеденного коррозией оружия, а может и древнекитайского мерседеса, наконечники стрел — все это было присыпано легким слоем песка и пыли. Похоже, археологи пытались отрыть что-то конкретное, немало не интересуясь всем остальным.

И вдруг послышались голоса…

— Кажется, какие-то люди ищут то же самое, что и ты, — сказала компьютерная сестренка, — и это тебе на руку.

— Мне? Ты уверена? А если они сперва найдут меня и захотят нажать кнопочку «Delete»?.. Ну-ка, молодежь, дуй из ущелья, — обратился Василий к своим компаньонам, Акаю и Нуру. — Ждите меня там, за скалой, похожей на голову кричащего человека.

— Голову человека! — у Акая затряслась челюсть. — Это окаменевший мангыс.

— Да твои мангысы — просто пацаны сопливые по сравнению с «черными» археологами.

Дети и верблюды нехотя удалились, а Василий стал искать место, где спрятаться. Он побежал вдоль естественного портика, не находя себе подходящего укрытия, а голоса становились все пронзительнее. В одном месте скальная стена несколько искривлялась как будто образуя колонну. Та уходила вверх, на изъеденный ветром скальный карниз. Василий кинулся к ней и стал карабкаться, используя выступы и выемки. Вскоре понял программист и писатель, что это дело скорее для альпиниста и скалолаза. Пальцы впивались в скалу все более слабо и все более сочились кровью, силы как будто вытекали вместе с потом. Василий каждые десять секунд убежденно говорил себе, что не продвинется вверх больше ни на метр. Но двигался, все более зверея, все более психуя. Все больше ненавидя тех, кто довел его до такой жизни. Силы, вредящие его судьбе, частично приобрели личные черты: басурман Виталий Мухамедович, старая шмара Асия Раисовна, квадрат Саид, подлюка Аристотель, а частично оставались безличными — это те, кто закинули его в чертову пустыню Тарим. Он представлял как выглядит настоящая Зина — тоненькая, с короткими волосами, открывающими отличные ушки, с грудкамияблочками — и мысленно разрывал ее на куски. Он уже замечал своими глазами, налитыми кровью, как бороздят багровые прожилки его руки.

Наконец он втиснулся в какую-то трещину, и наступила самая радостная минута в его жизни. Он просто парил. Впрочем, кайф был вскоре сорван. Голоса оказались совсем близко, а скрытость Василия вызывала большие сомнения. Он максимально втиснул тело в щель и при том высунул голову. Это дало ему возможность увидеть людей в форме, если точнее, китайских военнослужащих, скорее всего пограничников.