Анна Старобинец - Живущий

Животные его не боялись.

Но если крысы, коровы и свиньи просто его игнорировали, то эти собаки — как ни фантастично звучит — они вступили в контакт.

Вчера, на жаре, их запах был особенно отвратителен. Исправляемые держались от вольера на расстоянии. Все, кроме Зеро. Он стоял, прижавшись лбом к прутьям, и смотрел, как собаки хрипят и давятся лаем, словно стараются выкашлять из себя свой страх, зловонный, разрывающий их изнутри. Потом он стал что-то насвистывать — кажется, колыбельную про зверей, — и вот тогда я увидел. Одна из собак бросилась вдруг к решетке, к тому месту, где был Зеро, и застыла в полуметре от него в странной позе: спина выгнута, передняя часть тела прижата к земле, а задние лапы максимально распрямлены и хвост вздернут. Как будто она пыталась поклониться ему. Как будто она просила его о милости.

Невероятно. Он протянул ей руку через решетку, и она подошла. Обнюхала его пальцы и затрусила обратно, к стае.

Мне снова пришлось уводить его, но я не смог заставить себя прикоснуться к его руке. На его правой ладони блестела собачья слюна.

Я потянул его за рукав, и он послушно пошел за мной.

Мы с Лотом произвели дезинфекцию. Потом передали сообщение о случившемся в ПСП и в Службу Помощи Природе. Мы запросили все данные об аналогичных случаях, мы подняли все доступные архивы в четвертом и даже пятом слоях, но, как я и ожидал, похожих реакций со стороны животных никто никогда не наблюдал.

Животные всегда боятся Живущего. Это данность и аксиома.

Животные не испугались исправляемого Зеро. Не распознали его как Живущего. Что из этого следует?

На самом деле два варианта.

Вариант № 1. Зеро — новообразование. Что-то вроде злокачественной, чужеродной клетки в организме Живущего. В таком случае его заключение в исправительный Дом — совершенно естественный шаг и очень мудрая мера. В человеческом организме чужеродная клетка тоже помещается «в карантин», изолируется иммунной системой. В идеале дальше, если клетка не докажет, что она не опасна, она сама совершит апоптоз — самоуничтожение, чтобы не вредить организму. Если же этого не случится — чужака должна уничтожить «армия» иммунной системы. Когда иммунная система слаба — чужак побеждает. Размножается, поражает здоровые ткани, «сводит с ума» честных солдат… В нашем случае опасности нет: организм Живущего здоров и силен, несчастный ребенок слаб и растерян. К тому же это всего лишь метафора.

Вариант № 2. Зеро — полезная реверсивная мутация. Возможно, он несет в себе ретроген и распознается животными как «человек древний», которого они не боялись. Закрепление этой мутации для Живущего может быть чрезвычайно полезно (и в этом случае изоляция Зеро представляется сомнительной мерой). Во-первых, открывается долгожданная перспектива одомашнивания животных. Во-вторых, стоит отметить: исправляемый Зеро обладает феноменальной памятью в первом слое — по дошедшим до нас свидетельствам, такой памятью отличался именно «человек древний». Будучи лишенным социо, а значит, и всех образовательных программ, инсталлируемых по возрасту, Зеро тем не менее демонстрирует потрясающую осведомленность в разных вопросах, умеет читать, писать, владеет навыками счета, отличается прекрасной скоростью реакции, способностью к логическому и абстрактному мышлению. В случае закрепления такой мутации уже в недалеком будущем мы могли бы рассчитывать на повышение внесоциального интеллекта Живущего, а следовательно, на повышение его интереса к первому слою. Интерес к первому слою стал бы естественным стимулом к освоению новых территорий, развитию приборо— и машиностроения, преобразованию и исследованию окружающей среды, путешествиям, заботе о внешности, поддержанию физической формы, размножению. Активная жизнь в первом слое помогла бы нам решить проблему раннего ожирения, тромбозов, инсультов и инфарктов.

И наконец — могу же я немножечко помечтать? — внесоциальное любопытство могло бы заново открыть Живущему путь к звездам. До Рождества человек древний активно осваивал космос; досадно, что в наши дни эта сфера совершенно не развита. А ведь кто знает — возможно, Живущий не одинок во Вселенной…

…Но я отошел от темы.

Я буду добиваться того, чтобы Зеро включили в список исправляемых, участвующих в нашем эксперименте. В его случае инкарнацион— ная ретроспекция по методу направленного луча Лео-Лота может дать потрясающие результаты. Полагаю, мы просто обязаны это сделать. Разобраться, что он несет нам: «зло» или «пользу». Очень надеюсь, что мальчик пришел к нам с дарами.

Насколько я понял, этот Эф — сотрудник ПСП, курирующий Зеро, — готов оказать нам поддержку в данном вопросе. Его очень впечатлил наш отчет о посещении Фермы, и он походатайствует о включении своего подопечного в список.

Мне было одиннадцать, когда собака на Ферме лизнула мне руку. Ученый, который при этом присутствовал, сказал, что других таких случаев не было, никогда и нигде. Ученого звали Лео. Он весь лоснился от удовольствия.

Кажется, его разочаровала моя реакция: я не обрадовался.

Он постарался все-таки растормошить меня; вероятно, я представлялся ему несколько заторможенным. «Животные боятся Живущего, — медленно, как умственно отсталому, объяснял он. — Мы пытаемся как-то изменить ситуацию, но до сих пор — безуспешно. Та собака… Она сама к тебе подошла. Уникальный случай. Ты понимаешь? Твой случай уникален!»

Я понимал, что мой случай уникален. Задолго до разговора с Лео, задолго до Фермы. Но там, на Ферме, я понял, что дело дрянь. Та собака — она меня будто пометила. Оставила на ладони клейкую метку смерти.

Животные боятся Живущего; так было всегда. С самого Рождества. Так говорила пожилая учительница в группе естественного развития. Я хорошо запомнил этот урок.

— …За девять месяцев до Рождества, с началом Великого Сокращения, человеческое население по всему миру стало стремительно убывать. Эпидемии, войны, природные катаклизмы каждый день прерывали тысячи жизней. Началась паника: люди не понимали, что… Сокращение означает вовсе не гибель, а… напротив, предвещает рождение Вечно… Живущего. Все еще смертные, они не знали, что скоро… станут частью Его…

Я заметил, что ей тяжело говорить: у нее сбивалось дыхание. Словно ей не хватало воздуха, словно она произносила слова на бегу:

— …Это мы с вами теперь твердо знаем — ну-ка, все хором! — число Живущего… неизменно, Живущий… есть… три миллиарда живущих, и ни один…

Она то и дело тихонько откашливалась. Она нервничала, хотя и старалась не подавать виду. Это был ее последний день перед принудительной паузой.

— …не убудет… от него, и ни один не прибудет, ибо… в вечном перерождении заключена… тайна жизни…