Тед Уильямс - Море серебрянного света

Он посмотрел на эту пару, молчаливую и не замечающую вторжения, несомненно общающуюся через беспроводную связь – у самого Пола никогда не было нейрокатетера, еще одно доказательство его безнадежной старомодности – и он опять почувствовал себя школьником. Он пришел, чтобы поругаться со старшими ребятами за то, что они не играют честно, и сейчас он был один среди них, и он знал, что его ждет ужасная выволочка.

Не глупи, сказал он самому себе . Они даже не знают, что я здесь. Я могу повернуться и придти попозже...

Глаза маленького поднялись, что-то сверкнуло за очками. Да, поздно убеждать самого себя.

– Джонас. – Финни уставился на него так, как если бы он пришел голым. – Вы в моем офисе. Дверь была закрыта.

Его товарищ, Мадд, по прежнему отсутствовал, уставившись в никуда, на губах играла довольная улыбка.

– Я только... – Пол сообразил, что ему трудно дышать, а сердце стучит как сумасшедшее, но не от гнева, а скорее от страха. – Я знаю... Я должен был сначала позвонить...

Финни разочарованно поджал губы, и Пол почувствовал, как в нем опять загорается гнев. Здесь не школа. Никто не будет никого бить. И у него есть кость, которой можно ткнуть в длинноносое лицо.

Мадд внезапно вернулся, коснулся рукой до шеи и взглянул на Пола своими свинячьими глазками. – Джонас? – Какого черта вы здесь делаете?

– Я только что разговаривал со своим другом. – Пол остановился, чтобы набрать побольше воздуха, и сообразил, что лучше всего очертя голову броситься вперед. – И я должен сказать. Я возмущен. Да, очень возмущен. Вы не имеете права.

Финни склонил голову на плечо с таким видом, как будто Пол не только пришел голым, но и нес заведомую чушь. Почти невидимый верхний свет превратил стекла его очков в два белых пятна. – Черт побери, что вы такое бормочите?

– Мой друг, Найлз Пенеддин. Он порекомендовал мне эту работу. – Пол опять вдохнул побольше воздуха. – Он сказал, что вы обратились к нему.

Она из бровей Финни поднялась, тонкая, как мушиная лапка. – Он порекомендовал вам эту работу? Вы смеетесь надо мной, мистер Джонас. Он порекомендовал вас нам – и это была хорошая рекомендация, потому что мистер Пенеддин, в отличии от вас, происходит из хорошо известной семьи и у него замечательные связи.

Он хорошо знал, что Финни пытается оскорбить его, но не дал себя отвлечь. – Да. Да, это он. Он сказал, что вы связались с ним.

– И?

Мадд привалился своим огромным бедром к столу как слон, чешущий кожу о ствол дерева. – Джонас, я не понимаю, что вас тревожит?

– Я только что говорил с ним. Он был очень озабочен. Он сказал, что, судя по вашим словам, у меня трудности в общении с моей ученицей.

– Он рекомендовал вас нам. Мы хотели убедиться, что не сделали ошибки – кто знает, быть может он просто хотел помочь тому, кого вообще не знает.

– Но какие трудности? – Под с трудом удержался от крика. – Как вы осмелились так говорить? Как вы осмелились позвонить моему другу и сказать ему, что есть что-то... необычное в моем поведении?

Если бы он сам не был таким серьезным, Пол мог бы поклясться, что Финни едва не смеется. – О, и это вывело вас из себя?

– Вы чертовски правы, я вне себя!

Прошло несколько секунд. Пол вспомнил, что говорил все громче и громче, и начал подозревать, что накричал на служащего самого богатого человека в мире.

– Послушайте, Джонас, – наконец сказал Финни, и сейчас на его лице не осталось и следа веселья. – Мы очень серьезно относимся к своим обязанностям – если мистер Жонглер недоволен, он становится очень-очень плохим человеком. И нам кажется, что мы видим... тенденции в ваших взаимоотношениях с вашей ученицей, которые нам не нравятся.

– О каких тенденциях вы говорите? И на чем основаны ваши слова?

Финни не обратил внимания на второй вопрос Пола. – Нам кажется, что между вами и мисс Жонглер возникла... слишком большая эмоциональная близость. Мы этого не одобряем и, уверяю вас, ее отец самым решительным образом не одобрит этого, тоже.

– Я... я не понимаю, о чем вы говорите. – Пол покачал головой, его храбрость начала испаряться. Он чувствовал, что они должны знать о тайной встрече – но больше он не позволит поставить себя в такое положении. Вот это и есть его тенденция – с ним всегда происходит всякая чертовщина! Но если бы они узнали хотя бы кусочек того, что произошло на самом деле – стали бы они звонить Найлзу? Нет, сделали ли бы что-нибудь по-настоящему драконовское...

Пол постарался отыскать сбежавшее возмущение. Ведь он действительно ни в чем не виноват, верно? – Черт побери, это моя работа. И она еще ребенок.

Финни кисло улыбнулся. – Ей пятнадцать лет, Джонас. Совсем не ребенок, в любом смысле этого слова.

– В юридическом. В профессиональном. Боже мой, поскольку это касается меня, в моем смысле.

– Не говорите нам о детях, Джонас, – с тяжелой усмешкой сказал Мадд. – О детях мы знаем все.

– На чем строятся ваши предположения? – спросил Пол. – Неужели Ава что-то сказала вам? Она – совсем юная девушка, замкнутая в доме, как какая-нибудь сказочная принцесса. У нее... ну, слегка необычное воображение. Но я никогда...

– Нет, вы нет, – сказал Финни, обрывая его. – Вы определенно нет. Иначе мы бы узнали. И вы бы провели остаток жизни, сожалея о своем поступке. – Он наклонился вперед, и даже положил бледные пальцы на руку Пола, как будто собирался сказать ему важную тайну. – Остаток вашей очень короткой жизни.

– Короткой, но веселой! – сказал Мадд и залился смехом.

Очень странно, но когда дверь офиса закрылась за Полом, Финни присоединился к смеху. Ужасный звук!

Дверь на верхнем этаже открылась, и лифт омыл запах гардений. Мгновением позже, едва он успел сделать несколько шагов в холл, навстречу вылетела Ава и так крепко обняла его, что Полу потребовалось несколько секунд, чтобы освободиться.

– О, дорогой. – Блеск ее чудесных глаз прятал притаившиеся слезы. – Они знают о нас?

– Господи Иисусе, Ава. – Пол быстро повел ее в сад. – Ты сошла с ума? – прошептал он. – Никогда так не делай.

Мелодраматическая печаль на ее лице сменилась каким-то другим, бесконечно более тонким выражением, и было бесконечно больнее смотреть на нее. Она промчалась мимо него и исчезла среди деревьев, которые занимали большую часть верхушки башни. Белые и желтые птицы, как праздничный салют, взмыли в воздух, потревоженные ее безудержным бегом...

Пол очнулся и обнаружил, что его голова лежит на коленях Флоримель, хотя он не сразу понял, где вибрирующая боль, а где колени. Болели все кости, и он зашипел от боли, когда попытался сесть. Флоримель осторожно опустила его обратно на колени. С повязкой вокруг раненых глаза и уха, она выглядела заправским пиратом. Пузырь качался вверх и вниз, добавляя правдоподобности пиратской иллюзии и вызывая приступы головной боли.