Тед Уильямс - Море серебрянного света

И тут она сообразила, что держит в руке зажигалку, которую вытащила из своей скудной одежды. Это было бесполезно, но ей отчаянно захотелось услышать голос, все равно чей. Внезапно она даже не смогла понять, какую опасность она считала настолько большой, что боялась использовать зажигалку раньше.

– Алло, М-Мартина, к-кто-нибудь? – Страх сдавил горло, она еле говорила. – Кто-нибудь слышит меня? Пожалуйста, ответьте. Алло? – Молчание – даже призрачные охотники молчали. Пока она повторяла последовательность команд, Рени видела только крутящийся туман и тени деревьев. – Мартина? Я слышала тебя раньше – ты можешь слышать меня?

И пришел голос, негромкий, но на удивление настолько отчетливый, что у Рени на мгновение вспыхнула безумная надежда, что ее друзья близко, всего в нескольких метрах, и могут появиться из шуршащего тумана и спасти ее.

– Рени? Это ты? Рени? Мы слышим тебя. Говори.

– Боже праведный, – тихо сказала Рени. – Это ты, Мартина. – Она пыталась сохранить самообладание – было почти ясно, что друзья ничего не смогут сделать для нее. Она должна рассказать им то, что сможет, сказать что видела и испытала. – Мы остались на горе, – начала она. – Мы проснулись и вас не было. Сейчас мы в месте, которое должно быть Белым Океаном, о котором нам говорили. Но я потеряла !Ксаббу и Сэм, и сейчас заблудилась сама.

– Мы не слишком тебя поняли , – ответила Мартина. – Где ты в точности ?

Она была нигде. В царстве ужаса. Она заставила себя вспомнить то, о чем думала так давно. – Я думаю... о, мой бог, я думаю, что мы в сердце системы. – Слезы опять потекли из глаз. – Но у меня беда – страшная беда!..

Что-то щелкнуло в кустах за ней. Рени, охваченная ужасом, подпрыгнула и выронила зажигалку.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Посетители клуба получили Матушку Гусыню

(изображение: объявление для клиентов Лимузина)

ГОЛОС: Посетители виртуального секс-клуба Лимузин очень удивились, когда обслуживание прервалось почти на час и замаскированный – или, как предположили некоторые – искусственный голос стал петь детские песенки.

(изображение: анонимный клиент Лимузина)

КЛИЕНТ: " Да, звучало потрясно, но на самом деле совершенно отвратно. Ну, это было как-то... неестественно. "

ГОЛОС: Счастливый Плут, корпорация-владелец Лиму з ина и некоторых других клубов, называет случившееся " просто самым последним в серии бессмысленных выходок".

(изображение: Жан-Пьер Мишо, представитель СПК)

МИШО: " Это предназначено для того, чтобы помешать нам предоставлять обслуживание в самое прибыльное время, и, давайте посмотрим правде в глаза, половина наших клиентов – отцы и даже матери, которые наконец-то с трудом уложили детей спать и надеялись слегка отдохнуть и рассеяться. И никто из них не хочет сидеть и опять слушать эти чертовы детские песенки."

ДЖЕРЕМИ уложил последний вакуумный пакет и постоял, любуясь своей работой. Эта была не совсем кухня – как бы он не обманывал себя, это была совсем не кухня – но это было кое-что. Кучи канистр и ящиков, запечатанных пакетов с едой, несколько пластиковых канистр с водой, переносное галогеновое кольцо, которое он стащил из одной из комнат в верхних этажах, чайник и запасы еды на три недели – если придется их есть – и, возможно, самое драгоценное из всего, настоящее кофе. Запертый на подземной базе без настоящей еды, он уже давно приучил себя пить не морщась само разогревающиеся помои и даже ждать утреннюю чашку. И сейчас ему хотелось сохранить несколько последних ритуалов нормальной жизни.

Он прищурился на свою временную кладовку, занимавшую большую часть огромного металлического шкафа. Все пригодится. И если им придется сидеть на этом самом нижнем уровне до тех пор, пока кофе не кончится, ну что ж, тогда бандиты сверху будут казаться не самым плохим выбором.

Он не мог даже заставить себя улыбнуться. Он проверил батареи своего фонаря, лежавшего у края одной из его куч, и встал.

Господи, я же ходячий стереотип. Мы в осаде, сражаемся не на жизнь, а на смерть, и кого мгновенно делают посаженной матерью для кухни ?

Покружив между устройств, он добрался до блока консолей, где сидел Дель Рей, мрачно уставившись в экран, как литературный критик, вынужденный писать рецензию на бульварный роман. Длинный Джозеф тихо подкрался к нему и встал сзади, рядом с двумя пластиковыми бутылками вина. На мгновение Джереми по-настоящему пожалел его. Если сам Джереми чувствовал себя несчастным, имея запас настоящего кофе на несколько недель, легко себе представить, что чувствует Джозеф, имея запас своего обычного яда на день или даже меньше, а ведь сидеть им здесь черт знает сколько.

– Как дела? – спросил он.

Дель Рей пожал плечами. – Никак не могу заставить работать камеры слежения. Они должны, но не работают. Я же предупреждал, это не моя область. Как твой конец?

– Настолько хорошо, насколько это возможно. – Джереми выбрал один из вращающихся стульев и уселся на него. – Хотел бы я, чтобы мой старый приятель, Сингх, запустил бы все эти камеры, когда была такая возможность. Но кто знал, что они понадобятся?

– Быть может перезвонит твой друг Селларс, – сказал Дель Рей, но, суда по всему, он сам не верил своим словам. Он нажал на одну из кнопок на консоли, потом разочарованно ударил по ней. – Может быть он сумеет что-то сделать с этой заразой.

– Если бы моя Рени была здесь, – внезапно сказал Длинный Джозеф, – она бы смонтировала все раньше, чем бы ты успел подпрыгнуть в воздух и перевернуться. Она знает все это до конца. У нее университетская степень и все такое.

Дель Рей было рассердился, но потом, неожиданно, слегка улыбнулся. – Да, она бы могла. И получила бы массу удовольствия, исправляя все глупости, которые я наделал, и долго говорила бы мне об этом.

– Точно. Она очень умная девушка. И должна, ведь я столько потратил на ее обучение.

Дель Рей улыбнулся еще шире, встретившись взглядом с Джереми. Насколько я помню, за образование она платила сама , подумал Джереми. Рени говорила о годах рабства в университетской столовой.

– Погоди, – сказал он, поворачиваясь к Джозефу. – Не подвел ли меня слух. Неужели ты хвастаешься Рени?

– Хвастаешься? Что ты имеешь в виду? – подозрительно спросил Джозеф.

– Я имею в виду, что ты вроде гордишься ею.