Мерси Шелли - 2048. Деталь А

— Меня прервали как раз в тот момент, когда я изучал детали экзаменационной работы. — Седой снял пенсне и помахал им в воздухе. — Поэтому я пока воздержусь от голосования «за» или «против». Очевидно, что с кандидаткой стоило бы еще поработать. С другой стороны, недавно мы потеряли двух метамодельеров, долго ждать замены нельзя… Что думают другие члены Совета?

Женщина-коряга высунула из-под клетчатого одеяния руку. Вэри поразилась тому, насколько красивой и свежей была эта маленькая кисть. Гладкая молочная кожа, розовые лепестки ногтей — словно обладательнице руки не стукнуло и шестнадцати. В ладони лежал прозрачный шарик.

— Погляди-ка, милая — что ты там видишь?

Вэри потянулась вперед. Внутри все похолодело.

Тест c Хрустальным Шаром, о котором ходит столько слухов среди младших фей! Одни как будто видели там радости собственного будущего, другие — страхи собственного прошлого, а кто-то якобы даже видел там расписание собственных месячных. Одни говорили, что внутри находится обычный эмпатрон, другие — что там что-то моргает, а кто-то…

Да какая разница, что внутри?! Вэри не видела там ничего особенного. Только искусственный снежок, медленно падающий внутри шарика на розовую ладонь, которая сквозь кривое стекло кажется совсем детской. И больше ничего. Похоже, детка, у тебя просто нет способностей.

— Не стесняйся, милая, — подбодрила клетчатая. — На-ка, держи сама. И рассказывай все, что видишь и чувствуешь.

Розовая ладонь качнулась, и теплый шарик перекатился в руку Вэри. Идущий внутри снежок изменил направление, закружился маленьким вихрем. У Вэри поплыло перед глазами… Неужели опять «живая картинка»? Да сколько же можно, за один-то день!

— Ничего я там не вижу, — буркнула Вэри. — И не чувствую. Только голова кружится.

Это было правдой. К счастью, «картинка» не пришла, хотя ощущение было похожим.

— Я согласна с ее кандидатурой, — кивнула клетчатая. — У нее нет потайных швов.

Вэри открыла было рот, но вспомнила уроки Марты и уткнулась в оладьи. Зато седой в камзоле не дремал:

— Вы это на глаз определили, Айрис? Как-то не верится, что можно настолько быстро рассчитать генетический гороскоп или как это у вас называется.

— У нас это называется универсальный тестер. — Клетчатая спрятала руку с шариком и снова стала похожа на тряпичную куклу. — Я могу выбирать тот тест, который считаю нужным. И любую базу данных, включая собственную. Так что «рукоделие» вы мне не пришьете. Кстати, не вы ли сами, работая в отделе Национального Костюма, подшили русским технологию «честной исповеди»?

— Не надо выдергивать! — Морщины на лбу профессора собрались в штормовую волну. — Ваш тестер был попросту отключен от Ткани! А мы поставляли русским работающую технику: Библии с гальваническими датчиками, ряс-палатки с тонометрами, нательные кресты с…

— Да-да, не забудьте исповедальные кабинки с пневмометрами. Каждый вздох на счету! — Клетчатая фыркнула. — Но ведь это была лишь Подкладка, не так ли? Основной тест проводился «засланным казачком». Эдакий собрат по несчастью встречал коллегу после исповеди и обсуждал с ним, «чего эти умники из нас не вытянули». Работали эти казачки, между прочим, на самых ручных крючках доступа. Глазки вверх-влево — реальные воспоминания, глазки вверх-вправо — фантазия.

— Да что вы такое порете! — Профессор резко опустил чашку на блюдце, и громкое «дзинь» вернулось эхом от стены дацана. — Тестирование с помощью «собратьев по несчастью» применялось только первые годы! Потом метод признали неэффективным. Для обеспечения такой открытости тестируемых нам приходилось тратить слишком много усилий на поддержание образа «народа-страдальца». Впрочем, едва ли вы способны это оценить. Вы ведь в то время еще занимались частной практикой. Я вот только запамятовал, что это было — снятие порчи по фотографии или гадание на чайном пакетике?

— Если вас интересует, с чего удобнее снимать ДНК, то проще всего брать волосы. Хотя в принципе сойдет любой предмет, которого касался нужный объект. Но повторяю, генетический гороскоп — не самый точный тест, даже для страховых компаний. Все зависит от конкретного случая. Что до моей практики — я и сейчас считаю, что персональная терапия гораздо эффективней, чем ваши вездесущие аппараты машинного доения.

— Типичные комплексы технофоба, Айрис. Что толку работать с одним человеком, если вы не можете влиять на общество? Взять тех же русских. Думаете, для поддержания всеобщей депрессивной среды достаточно было организовать пару вялотекущих войн да десяток рано умерших кумиров? Как бы не так! Серьезная, кропотливая работа по всем направлениям. Чего стоила одна только пропаганда мазохистской литературы — не ниже шести по «индексу Достоевского»!

Услышав о литературе, Вэри мысленно поставила галочку на временной оси. Правда, галочка вышла слишком крылатой. Но все-таки уже не такая древность, на которую вечно намекала Марта, отвечая на вопросы о возрасте Артели.

Сама Вэри научилась читать лишь в добреле: работа с Тканью требовала не только штопать цветные ковры в графическом интерфейсе, но и проглядывать некоторые текстовые «исподники» — расшифровки отдельных нитей и узелков. Наставница рекомендовала читать и более крупные тексты, поскольку из-за них иногда тоже случались дыры. Пару лет назад в Британии-2 всплыл старый учебник, где подробно описывались технологии синтеза каких-то там олигопептидов. Проще говоря, механизм транспорта памяти и особенно фобий, один из инструментов Артели. Пришлось срочно уничтожить несколько старых библиотек под видом перевода их в цифровую форму. Однако даже Марта признавала, что незвуковые книги относятся к антиквариату и влияют на массы гораздо меньше, чем дремли и энки. И не особенно настаивала на лишнем чтении.

Другое дело, что «настоящими бумажными книгами» увлекалась Ванда-Длинные-Рукава, старшая фея добреля. Эта бывшая сектантка Либры со своими постоянными цитатами доставала Вэри даже больше, чем Марта с ее историческими лекциями о происхождении технологий. Но оказывается, и цитаты кое в чем помогают. Как она там говорила? «У России две дыры — гипокретины и гиперссылки». Припомнив еще несколько цитат, Вэри сделала вывод, что владелец синего камзола говорит о конце прошлого века.

— …А легко ли, по-вашему, так долго поддерживать массовую алкогольную зависимость? — продолжал профессор. — А эпидемии гриппа, которые норовят начаться на два дня раньше запланированного? А домашние животные, которые создают излишний психокомфорт и мешают «прошивкам»? А фильтры для воды, а новые слова в языке? И все это обсчитывалось почти вручную! На самых первых, разрозненных машинах, безо всякой Ткани! Однако все работало, вплоть до формы причесок и зданий! Даже с учетом местных спецслужб — настолько же недоверчивых, насколько и непонятливых. Какой там информационный периодизм, какая там всепланетная синхронизация с учетом топологии шара! Им даже невозможно было объяснить, почему определенные операции оказываются успешными только осенью или только в пять утра!