Андрей Фролов - Гнев Господень тактического назначения

— Не новость, — кивнул Стивен, невольно проводя рукой по бритой голове и местам, где еще несколько часов назад лазерные скальпели оставляли идеально-ровные шрамы.

— Подводя итог, — Даниэль Люмонт обернулся, — извини, Стэнделл, но ты зомби… Вернее, был зомби до встречи со мной. Был существом, способным в любой момент по безмолвному приказу без возражений совершить работу, какой бы она ни была. Кстати, просто для информации, возраст вживленных имплантатов определяется приблизительно двадцатью — двадцатью пятью годами, не меньше. Знаешь, мне даже подумать страшно, насколько далеко вперед шагнули их изобретатели за эти годы.

14:3:4Люмонт остановился у еще одной темной, дышащей сыростью и смертью старой лифтовой шахты, и Стэнделл представил, как ночью, в одиночестве этот гигант бродит по собственной крепости, рассматривая руины, попивая пиво и размышляя. Анализируя. Сопоставляя. Отныне, решил он, его мнение о панках и кибернетиках станет иным. Он проследил за взглядом Люмонта. Ржавые тросы медленно покачивались в полумраке, напоминая щупальца спускающегося чудовища.

— Значит, масса неизвестных переменных, молодой якудза, русский олигарх, а теперь еще и ты, Люмонт — вожак «Фронта вне фронта»? Заказ за заказом…

— Твое последнее задание я спровоцировал сам, пару раз намеренно наступив на хвост кукловодам. Затем лишь приготовил западню, хотя скажу честно — твои способности я все-таки недооценил.

— Почему «Фронт» не ликвидировал меня после хирургической операции? Только не нужно о ценности человеческой жизни, ладно?..

— Да о чем ты? Мы не ценим человеческую жизнь, это не секрет. Но отдать тебя кукловодам или убрать означало бы присоединение к идеологии наших противников. Мы, Стэнделл, боремся за чистоту человеческого сознания, давим прыщи манипуляций умами миллионов. Решение о сохранении твоей жизни было далеко не самым легким, но наверняка самым верным. Оплаченным жизнью моих братьев. — Люмонт взялся за край лифтовой двери, как будто хотел вырвать ее с корнем, мышцы напряглись, а на скулах забегали желваки.

— Какова сейчас степень моей свободы?

— Я не могу ручаться, но Флетчер утверждает, что мы сделали все, на что были способны. Сигналы подсознательного программирования и дублирования памяти подавлены. Если это так, то ты вроде как свободен…

Стив потер заросший щетиной подбородок и еще раз взглянул в сырой провал лифтового колодца.

— Меня интересуют любые зацепки, Люмонт, любые следы.

Вожак внимательно посмотрел Стэнделлу в глаза.

— Я даже не буду спрашивать, — чуть помедлив, пробасил он, — что произойдет с этими людьми, когда ты их найдешь… Но и не спешу тебя обнадеживать — следов они почти не оставляют. Очевидно, пожалуй, только одно — имплантаты, с которыми нам пришлось иметь дело, производились на самом современном и профессиональном оборудовании. Кустарям такое однозначно не под силу, а используемые в них технологии стоят миллионы. Самый простой из вживленных в тебя чипов создавался, по крайней мере, в течение нескольких недель, и то при условии работы целого предприятия…

Стивен вдруг понял, но панк уже озвучивал его мысль.

— Например, — Люмонт звучно сплюнул в шахту, — корпорации «Сибирское возрождение»… Что еще интересно, так это, скажем так, азиатское происхождение особенно редких элементов твоей биоэлектроники. Не стану делать выводы, слишком мало известно наверняка, но поломать голову стоит…

Они замолчали, думая каждый о своем. Стэнделл поколебался, но, уступив старой привычке, потер пальцами глаза. Пожалуй, не каждый день узнаешь, что двадцать лет своей жизни существуешь исключительно по чьей-то воле, а поступки не контролируешь. Но через секунду Стивен прислушался к внутреннему голосу и понял, что совершенно спокоен. Равнодушно спокоен. Вероятно, это тоже часть программы, вложенной в основы его реального миропонимания. Словно бездушный автомат, он принялся кропотливо анализировать услышанное, раскладывая по полочкам. Откуда же он взялся? Какую часть воспоминаний может считать настоящей? В какой момент начал жить двойной жизнью? Кем создан, кем и для чего обучен? Менеджер уважаемой и престижной компании, славный малый и приятный собеседник, любящий, хоть и не самый умелый муж — расчет кукловодов был удачен — подозрения не возникли ни у окружающих, ни у него самого. Ни разу до недавних пор. Ни разу до сеансов Эдриана Алана, на которые он угодил благодаря неудачной женитьбе.

Он наклонился, подбирая с пола камешек. Поднес к лицу, разглядывая, повертел в пальцах, под пристальным взглядом Даниэля швырнул в шахту. Очевидно одно — в воспоминаниях о своем прошлом Стив более не имеет права доверять самому себе. Он вообще теперь никому не имеет права доверять. Даже Люмонту. Тем более Люмонту. Стивен скосил глаза на вожака боевиков и неожиданно понял, что будь в руках панка точное описание начинявших Стэнделла технологий, он бы не задумываясь перепрограммировал его на собственный лад… Перепрограммировал. Неужели теперь ему придется привыкать думать о себе именно так?

«Алькатрас». Убийство принца якудзы. Пожалуй, это действительно сделал он. Как же не повезло прыщавому диджею, в этот момент уже пребывающему на Кубе, запомнить Стива в лицо… Но неужели Джина тоже все видела? Спланированное нападение на «Фронт вне фронта» наверняка было именно таким, каким Стэнделлу его описал Люмонт. Двойная память. Двойное дно жизни. А Кабалин? Как ложные воспоминания проявились у модели Дениса Кабалина? Это намеренно сделано его манипуляторами или же взбунтовалось бессознательное Стэнделла? Так же до сих пор не ясно, зачем его хозяевам понадобилось стирать воспоминания об обычном рабочем дне, заставив поверить в нападение тамплиера… Его хотели предупредить?

Стоп.

Перестрелка была настоящей. По-настоящему настоящей. Придуманные пистолеты не убивают людей, как тогда, перед старинным памятником древнему императору Франции. Стивен нащупал в кармане штанов возвращенную рыцарскую печатку. Следовательно… Стив понял, что без лишних эмоций может сейчас шагнуть в сырую пустоту лифтовой шахты, навсегда покончив с головоломками. Стало (вероятно, по привычке) невыносимо больно в груди, там, где сердце. Сверкающие стеклянные пазлы кружились перед внутренним взором, укладываясь в яркую и понятную картину. Он попробовал было опротестовать получившееся, вновь и вновь взвешивая собственные выводы, но ничего не смог сделать, понимая, что прав. Последний фрагмент мозаики лег на свое место, и стеклянное панно покрылось сеткой крохотных трещин. Стивен до боли сжал кольцо в руке. Вот так-то. Арриведерчи, дружище.