Виктор Смольников - Котов

— Ну что, как с врачами поговорил? — спросил Карась.

— Да никак, все что-то выспрашивали, я им всю правду и рассказал.

— Про своих тамплиеров?

— Да, но они, похоже, не поверили. Но ты-то, Илья, веришь мне, что храмовники на самом деле существуют?

— Я же тебе говорил, что даже не знаю, кто это такие. Ты лучше с Печенем на эту общайся. Да брось ты гонять за своих рыцарей, лучше подумай, как курево достать, у меня последняя пачка. А приедут ко мне неизвестно когда.

— У меня есть одна сигаретка, у Уса на кашу выменял, — ответил Андрей. — Пошли покурим!

— Во молодец, сразу врубился за больничную тему, понял, что здесь все дашь на дашь делается! Но ты забыл, что ты в наблюдаловке, только через полчаса санитар выпустит.

— А если с ним поговорить?

— Фига с два, не выйдет, вот если бы Мишина смена была, тогда шансы бы были, а с сегодняшним санитаром придется терпеть.

— Может, здесь покурим?

— Ухо сдаст, для него в порядке вещей стучать. Он этим и живет, за это его персонал подкармливает и куревом подогревает.

— Давай побьем его!

— На вязки попадем, он орать начнет, и нам же и достанется. Кстати, я тут с мужиками договорился, скоро нам в палату чифирь зашлют, пробовал когда-нибудь?

— Нет, а что это такое?

— Тот же чай, только очень крепкий, ты сразу кайф словишь.

— С сахаром?

— Ты че, сахар у чифиря весь вкус портит. Если только карамельку вприкуску пить, так где ее, карамельку, взять.

— И как чифирь действует?

— Сначала с непривычки тебе блевать станет охота, ты это перетерпи, а потом станет так легко, все покажется таким классным, сразу жить охота станет. Вот, кстати, и Борода. Ну что, Вася, принес?

Борода вытащил из-под полы больничного халата граненый двухсотграммовый стакан, наполовину заполненный темно-коричневой густой жидкостью. По палате разнесся приятный чайный запах. Не дремавший Ухов, сидевший через две кровати от компании, задвигал ноздрями и сразу стал просить:

— Мужики, оставьте мне нифеля!

— Ты, петушина, на нас стучишь, санитарам уши греешь, обойдешься, гребень! — ответил за всех Карась.

— Ну пожалуйста! Я на вас стучать больше не буду!

— Какая вера может быть к проткнутому?

— Меня по беспределу опустили!

— Знаем мы твой беспредел, за кулек пряников в рот взял!

— Это что, правда, Карась? — спросил потрясенный Андрей.

— Абсолютная! Да ты тут еще многого не знаешь, иногда волосы дыбом встают, до чего петушня дойти может.

Андрей, еще не подозревавший, что это за божественная штука чифирь, решил, что только попробует глоток, а потом, если не понравится, откажется.

— Ну, давай, по два хапка, — передавая Котову стакан, пробасил Илья.

Андрей осторожно отпил. Вяжущий вкус крепкой чайной заварки вызвал рвотный рефлекс. Только усилием воли новичок сдержал готовый вывернуться наружу желудок. Карась, видя, что Андрею не по себе, сказал:

— Погоди немного, сейчас у тебя это пройдет, здесь все отделение на чифире и циклодоле, тебе тоже привыкать надо!

Через некоторое время первое отторжение чифира прошло, и Андрей сделал еще глоток. Через пару минут приятели выпили всю жидкость из стакана. Внезапно Андрею сделалось очень легко, больничная обстановка перестала угнетающе действовать, и даже захотелось смеяться. Андрей почувствовал, как сердце усиленно забилось в грудной клетке, разгоняя по телу кровь. Новичку даже захотелось поиздеваться над придурком Уховым и напинать ему под зад за то, что помогал санитару связывать Андрея. Карась, видя подъем душевных сил у своего приятеля, авторитетно сказал:

— Ну что, понял, в чем тут кайф?

— Ага, классная штука!

— Когда к тебе приедут, проси привезти заварки. За чай в этой больнице все, что угодно, можно сделать. Только есть одна закавыка.

— Какая?

— Официально чифирь здесь пить нельзя, поэтому как-нибудь объясни своим, когда приедут, чтобы чай тебе передавали незаметно от медсестры.

— А при чем здесь медсестра?

— На любой свиданке присутствует кто-нибудь из персонала. Здесь же тюремные правила. Поэтому пронести чай большая проблема. Либо надо медсестре что-нибудь дать, ну, например, коробку конфет, чтобы молчала, либо тайком пронести.

— Заметано!

На дне стакана, из которого товарищи пили чай, оставались разбухшие чайные листья, так называемые нифеля.

— Кирпич, это тебе, — сказал сидевшему рядом Славику Илья. Слава, недолго думая, вытряхнул содержимое стакана в рот и, к большому удивлению Андрея, стал жевать чайные листья.

— Понял, Андрей, в какой цене здесь чай! — спросил не перестававшего удивляться новичка Карась.

В этот момент из коридора донеслось:

— Котов, на свидание, к тебе приехали!

От радости сердце больного забилось еще быстрее. Поблагодарив Карася за чай, Андрей стремглав выскочил из палаты.

19

Комната для свиданий представляла из себя небольшое помещение с маленьким окном. Посереди стоял стол и несколько табуреток для посетителей. На отдельном стуле сидела медицинская сестра Людмила Михайловна по кличке Чикота, тучная женщина за сорок, с неравномерно покрашенными в малиновый цвет волосами. Медицинскому персоналу вменялось в обязанность наблюдать за свиданием пациентов с родственниками. Из-за таких правил поговорить о чем-либо с больным с глазу на глаз было невозможно. Кроме того, присутствовавший при встрече медицинский работник должен проверять содержимое передачек. Чикота, дежурившая сегодня на свиданиях, отличалась тем, что особенно рьяно искала недозволенные к проносу в отделение предметы. Она внимательно осматривала каждую емкость с напитками, все продукты, ощупывала личные вещи, включая даже трусы. Пронести в отделение в ее смену чай, не говоря уже о водке, было невозможно. За свою въедивость Людмила Михайловна и получила кличку, производное от фамилии известного маньяка Чикатило.

Родители, приехавшие на свидание с сыном, привезли несколько мешков с продуктами, зубную щетку и мыло, полотенце, а также смену белья. Все привезенное было тщательно досмотрено.

— Здравствуй, Андрюша! Здравствуй, дорогой! — увидев сына, сказала мать, пытаясь обнять своего отпрыска.

— Заберите меня отсюда! — не поздоровавшись, выкрикнул Андрей.

— Ну, как мы можем тебя забрать? — спросила женщина.

— Заберите, и все, вы же не считаете меня больным?

— Заболеть может каждый, — начал сердиться отец, — если врачи считают, что надо лечиться, то, значит, надо.

— Я не болен! — продолжал упорствовать пациент.

— Сынок, ты ведь, наверное, голоден,— переводя разговор в другую плоскость, заметила мать и продолжила: — Поешь немного. Вот тут пельмени, какие ты любишь, горячие еще, — говорила она, гладя сына по голове.