Александр Зорич - Последний аватар

Одним словом, Шельнова не видела смысла в том, чтобы предоставлять своему начальству совершенно полную и совершенно адекватную информацию о событиях, происшедших в Утгарде. Как советовал некогда своим коллегам один великий и ужасный политик прошлого, "Они врут вам? Врите им еще больше!"

Воронов оторвал тяжелый взгляд от рекламного цеппелина ВИН, который нагло болтался над самой Спасской Башней и, обернувшись, переспросил:

— Как-как вы сказали? На шоссе Москва-Воронеж? А во сколько?

— В двадцать четыре ноль-ноль, — не моргнув глазом, повторила полковник Шельнова.

1

Когда его ракета настигла "Камов" и тот превратился в пышный праздничный фейерверк, Сережа испытал неземное удовлетворение. С женой так получалось далеко не всегда.

Что делать теперь он представлял себе довольно слабо. Ну, например, можно посмотреть как там приземлился Августин. Правда, только посмотреть. Сесть здесь было совершенно негде, разве только повторить подвиг его отчаянного друга…

В конце концов, путь обратно, на "Змей", ему заказан. И, похоже, навсегда. Если он угробит "Шершень", который стоит тридцать шесть миллионов русскими, это едва ли сильно изменит в худшую сторону его моральный облик в глазах военного прокурора. Потому что облик этот и так уже дальше некуда…

Его "Шершень" был в одном километре от места приземления Августина, когда бортовой оборонительный комплекс предупредил о приближении управляемой ракеты Р-200 и запросил подтверждения на маневр уклонения с отстрелом уводящих ловушек.

"Поздно всрались", — злорадно подумал Сергей.

"Ответ отрицательный", — сообщил он бортовому компьютеру. Ему не придется ничего уничтожать собственноручно. Непосредственную ответственность за гибель его "Шершня" сейчас примет полковник Хованский.

Сергей катапультировался за две секунды до того, как термическая боевая часть ракеты Р-200 превратила "Шершень" в пузырь расплавленного металла.

"Как красиво, как, черт побери, красиво", — думал Змей-1, нежась в центре взрыва.

2

Сильный воздушный взрыв за спиной даже не заставил его обернуться. Августин только ускорил шаги. Однако вскоре Томас намертво схватился зубами за хозяйскую штанину и с глухим рычанием потащил его в направлении, перпендикулярном тому, в котором собирался двигаться Августин.

В переводе с собачьего на человеческий это означало: "Постой, хозяин, у меня есть идейки получше твоих".

— Вы чего это, сэр Томас? — Августин чувствовал безумную усталость, но в то же время и колоссальный душевный подъем. А потому выходка Томаса не разозлила его, а скорее раззадорила.

— Хорошо. Я стою. Что теперь?

Томас оптимистично завилял хвостом. Даже собаке приятно, когда ее понимают. Пес снова взялся зубами за штанину — весьма, надо сказать, деликатно — и попятился задом.

Это действие тоже нуждалось в переводе с собачьего на человечий. "Нужно идти туда, куда я потяну", — вот что оно означало.

Августин доверял Томасу. У него была масса возможностей убедиться в том, что интуиция у Томаса не оставляет желать лучшего.

Когда-то давно Августин явился в гости к девушке, прихватив с собой Томми, который тогда был невоспитанным шестимесячным щенком. Августин по праву мог считаться эталонным плейбоем города Москвы и "упакован" он был в полном соответствии с кодексом плейбойской куртуазии. Букет густо-фиолетовых роз. Шампанское "Сахалин". Пара платиновых серег со светодиодами в подарок.

Ничего, казалось бы, не забыл, кроме номера подъезда и номера квартиры. И этого оказалось достаточным для того, чтобы потратить битый час на бесплодные поиски. К несчастью, о фамилии своей подружки Августин тоже имел лишь весьма смутные догадки. А имя? О, ту девушку звали Иоланта — как это романтично!

В диспетчерской дома ему сообщили, что адресат с именем Иоланта в индексе не значится. Искать нужную квартиру последовательным перебором вероятных вариантов было равносильно тому, чтобы перебирать по соломинке стог сена в поисках необходимой до зарезу иголочки.

Когда прошел час, шикарный букет начал склонять измученные жаждой бутоны к земле. Августин сел в сквере, окруженном со всех сторон тридцатишестиэтажной громадиной с полусотней подъездов, и вздохнул. Он был готов писать сочинение на тему "Что такое "фрустрация" и как с ней бороться".

Он обнял мохнатую шею своей псины и с тоской спросил: "Что делать будем?"

Вопрос был риторическим. Однако Томас уверенно предложил свой вариант ответа. Он натянул поводок и повел хозяина в один из подъездов.

Августин не сопротивлялся. Все равно, предложить ничего лучшего он не мог. Каково же было его удивление, когда, нажав на сенсор панели входа неприметной, одной из сотен подобных ей квартир, он услышал: "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин".

— Хорошо, Томас. Пускай туда. А что там? Я, например, не знаю, что искать. А ты?

Томас сердито гавкнул. Видимо, у него была масса собственных соображений на этот счет.

Пока они шли сквозь сосновый лес, освещаемый косыми лучами неспешно клонящегося к горизонту солнца, Августин предавался бездумной радости бытия.

Пустая голова Августина покачивалась в такт колючим ветвям. Ветерок овевал его перемазанное копотью лицо, ссадины на руках и на шее. Проникал под изодранные в нескольких местах джинсы и ласкал измученное тело.

Его футболка имела теперь настолько непристойный, бродяжнический вид, что Августин счел за лучшее снять ее и выбросить в кусты. В то же время амулет, по-прежнему висевший на его в меру волосатой груди, снова напомнил о себе. Однако теперь у Августина уже не возникало желания снять его и спрятать в карман. Что-то подсказывало ему: в том, что он остался жив, цел и невредим, виновата именно эта неприметная костяная штучка с первобытным корабликом.

— Ну и что тут интересного? Просто водохранилище, — брюзжал для проформы Августин, в то время как Томас, подбежав к самой воде, с надеждой всматривался в зеленовато-синюю даль. — Чего тут радостного, сэр Томас? Пить эту воду все равно Депздрав не рекомендует. Разве что искупаться…

Августин покинул сосновый бор и подошел к воде. Вдалеке волны бороздила маленькая яхта. Еще дальше можно было разглядеть пару умиротворенных катамаранов.

Наверное, это было не очень правильно с точки зрения безопасности. Но теперь, после того как смерть уже несколько раз за последние сутки раскрывала над ним свои черные крылья… А, да что там говорить! Безопасность? Наплевать и растереть.

Если он спасся из горящего вертолета, если смылся из квартиры, наводненной не виртуальными, а вполне реальными киллерами, если ушел из заваленного трупами Хмыревского вертепа, короче говоря, если он жив до сих пор, значит у него есть шансы пожить еще немного.