Анджей Ясинский - Ник. Чародей

– Как уж тут забыть! – улыбнулся здоровяк. – Рассказать кому – не поверят!

– Вот то-то и оно... И от этого не пойми чего он драпал во все лопатки. Понимаешь, какая сила рыщет, если даже мейха проняло?

– Наверное, – легко согласился Боркус. – Только это его личные проблемы. А нас он отослал, чтобы не впутывать.

– А вот Кирин считает, что, наоборот, он нас под удар подставляет, пытается врагов со следа сбить.

– И только поэтому он нас живыми отпустил, – кивнул взломщик.

Боркус посерьезнел, подозрительно осмотрелся по сторонам:

– А артефакты тогда зачем дал? Такими вещами не разбрасываются. Про пятьдесят процентов, про торговлю плел. Я думаю, тут все чисто.

Кирин скривился:

– Чтобы ты не нервничал. Что ему деньги? Тьфу! А артефакты? Сделал – что почесался. А может, и не артефакты вовсе, а так, видимость. Ты же их в деле не пробовал. И проверить не на чем...

– Все равно: живы и здоровы, вот и замечательно. Согласись, лучше так, чем если бы он нас всех кровавым туманом развеял. Командир, а ты-то что думаешь?

– А я думаю, нам надо держать ухо востро. Вот доберемся до Оробоса, углубимся на пару дней, повернем на восток, вот тогда только можно будет расслабиться.

– Жаль, с деньгами напряженка. Не проедем мы весь Оробос.

Дорникус невесело улыбнулся:

– Придется поголодать. А что делать-то? Ты же сам говорил, что ни в Кордосе, ни в Оробосе нашими амулетами лучше не торговать, а отсюда надо свалить подальше.

– Думаю, нам лучше было бы затеряться в Пустошах, пока до границы добираемся. Стоит на всякий случай держаться в стороне от караванного пути и даже от реки, – предложил бородач.

Командир промолчал. Путники какое-то время ехали молча. Тишину нарушал лишь стук копыт. Наконец Дорникус вздохнул и пояснил:

– Как знать, кто охотится за мейхом. Где проще затеряться – большой вопрос. Я все-таки считаю, что чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше. Согласен, на дороге лучше не мелькать. Зато на реке, если повезет, встретим купеческие лодки и дальше поплывем. И быстрее получится, и не на виду. А сейчас мы практически "затерялись в Пустошах", как ты и хотел.

– Сомневаюсь. Уж очень река бурная и неудобная для навигации. Скалы со всех сторон, к берегу не пристать. Плавать-то по ней плавают, но далеко не каждый день. А мы за два дня не встретили ни одного пологого спуска к берегу, – влез в разговор Кирин. – Они там, внизу, для причала используют песчаные отмели в излучинах, но мы-то здесь, наверху.

– Дальше плато понижается, каньон кончится, берега будут нормальные. Уже недалеко осталось.

– Уж пора бы, а то лошади не поены. Да и у самих осталось всего-ничего. – Боркус похлопал по бурдюку, но внезапно натянул поводья и вздернул руку вверх, давая товарищам знак остановиться.

Те сейчас же подчинились, напряженно прислушиваясь. Привычные звуки ветра и воды да чуть слышное дыхание лошадей – вот и все, никаких посторонних звуков.

– Что? – тихо спросил Дорникус.

– Дым, – ответил здоровяк, поводя носом.

И действительно, откуда-то тянуло дымком.

Не сговариваясь, все повернули голову к реке, которая в этом месте как раз делала излучину. Боркус остался с лошадьми, а Кирин с командиром стали пробираться к краю обрыва, чтобы взглянуть вниз. Река в каньоне имела ширину всего метров тридцать, что в совокупности со скалистыми берегами и быстрым течением делало это место опасным для судоходства. Однако чуть впереди, где река делала крутой изгиб, образовалась приличная песчаная отмель. И там какие-то люди устроили привал. На берег были вытащены пять больших челнов, стояли два шатра, дымились костры. Дорникус насчитал больше пятидесяти человек.

– На купцов не похожи, – прошептал Кирин, хоть его наверняка не могли услышать с такого расстояния. – Все при оружии, тюков с товарами не видать, зато при лошадях. Уж не по нашу ли душу?

– Оружие кордосское, хотя формы нет. Наемники? – предположил командир маленького отряда, пытаясь высмотреть какую-нибудь деталь, чтобы определиться. – Не думаю, что эти люди охотятся за Никосом, и тем более им не нужны мы. Во-первых, мы слишком далеко улетели от того места, во-вторых, так быстро им было бы не поспеть. Думаю, у них здесь свой интерес, в который нам лучше не соваться. Если это так, мы с ними не встретимся. Даже наоборот: есть смысл немного притормозить, чтобы точно разминуться, – пускай плывут вперед. Если же предположить, что это поисковый отряд, который ищет Никоса после тарарама в Тарфее, то прятаться от них смысла нет. Мы простые путники, едущие по своим делам. Жаль, что нам с ними не по пути, – они скоро сойдут на берег и начнут прочесывать местность в обратном направлении. Эх, одна такая лодка нам совсем не помешала бы – даже лошади влезут. Только ведь не продадут...

– Посмотри на того хлыща! – перебил его Кирин, указывая на далекую фигурку человека, который стоял чуть в стороне от остальных и не участвовал в общей работе, лишь посматривал по сторонам с хозяйским видом.

– Да уж, вырядился, точно прямиком на прием к императору Оробоса едет! – улыбнулся Дорникус. – Не по-походному одет, это уж точно. Хорошо хоть своим дело делать не мешает. А то ведь как часто бывает: такие командиры в первый раз дальше своего загородного поместья выбрались, а норовят научить жизни буквально всех... По крайней мере, это значит, мы не стали свидетелями чего-то такого, что лучше не видеть. Думаю, какой-нибудь франт поехал свататься к заграничной богатой ллэри. Но мы все равно светиться не будем.

Понаблюдав еще немного, путешественники вернулись к Боркусу. Командир скомандовал привал, прояснив ситуацию. Разводить огонь было не из чего, да и нужды в нем никакой нет.

– Они скоро отчаливают. Вот и пускай плывут. Подождем, пропустим их вперед, да и перекусить не помешает, – объяснил Дорникус.

Спорить никто не стал.

Берег реки Солнцеликой

Паладин Рушаль

Лодка быстро скользила по темной воде, увлекаемая сильным течением. Темная река – странное название, но справедливое. Рушаль, стоя на носу, наклонился и посмотрел вниз, отчего дорогой шлем, украшенный нарядным хохолком, едва не свалился вниз, но мужчина привычным жестом придержал его. Вода цвета сырой земли пенилась, заворачиваясь в водовороты. Дна видно не было. Даже весла, что еще сильнее разгоняли посудину, тут же терялись из виду, лишь только погружались на ладонь. Обратно плыть будет не в пример дольше и тяжелее, семь потов сойдет, прежде чем крепкие мужчины, отложив мечи и щиты, выгребут против течения. Но пока можно расслабиться и ни о чем не волноваться: лишь бы лоцман не позабыл фарватер.

Рушаль тряхнул головой. Некогда расслабляться, нужно думать о деле, нравится оно или нет. Сказать по правде, непонятно, зачем тратить столько усилий, чтобы поймать одного человека. Ничтожный не достоин такого внимания. Если то, о чем говорят, правда, покарать богомерзкого человечка надо. Но тогда бы сам Дис это сделал, прихлопнув мерзавца, точно муху. А так, выходит, жрецы преувеличивают роль Ничтожного, и смысла гоняться за ним нет. Мало ли на свете еретиков и святотатцев? Они достойны жалости, а не смерти. Впрочем, верховным жрецам виднее. Видимо, храму это действительно нужно, раз на одного человека устроили такую грандиозную облаву.