Андрей Васильев - Восток и Север

— Конечно. Я в любом случае весь вторник на месте — второй выпуск будем сводить.

— Отлично. И третье — в конце следующей недели скорее всего мы с Валяевым тебе поручим небольшое задание в игре, так что имей это ввиду.

— Всегда готов — по возможности бодро попытался сказать я. Получилось искренне, но не залихватски.

— Ну и славно. Кстати, зама себе подобрал? Из этих четырех твоих подручных?

— Конечно — ответил я — Викторию Козачинскую. Она из этой компании самая толковая.

Вика, услышав свое имя, встрепенулась и уставилась на меня. Надо отметить, что даже с бодуна и без косметики она выглядела более чем пристойно. Я успокаивающе ей моргнул.

— Ты это сегодня ночью выяснил? — ехидно поинтересовался Зимин.

— Я еще на той неделе ее старшей поставил — решил не реагировать на подколку я. Он хозяин, он деньги платит, пущай глумится.

— Ну ладно. Надо будет бухгалтерии сказать, пусть в газету позвонят и ее по бумагам как твоего зама проведут, ну и денег добавят. Своих людей надо стимулировать. Согласен?

— На все сто! — сказал я и подмигнул Вике. Та занервничала еще сильнее.

— Ну, все, приходи в себя и давай в игру. А то смотрю, забросил ты ее.

— Ну как, забросил? Просто я же в Селгар плыл, на кораблике, все равно там делать нечего было. Опять же — первый выпуск надо было делать. Душа-то болит за дело.

— Согласен. Хотя сейчас у тебя больше голова болит. Или уже не болит?

Зимин засмеялся и повесил трубку. Я положил телефон на стол и прислушался к ощущениям. Голова больше не болела. Все-таки великая сила в цитрамоне, хвала ему, лекарственному.

— А ты с кем говорил? — Вика таращилась на меня.

— С работодателем нашим, с Зиминым.

— С самим Зиминым? — глаза Вики, и без того здоровые, еще расширились.

— В смысле?

— Ну, Зимин — это очень большая шишка в «Радеоне». Простые смертные с ним не общаются, в лучшем случае с его секретаршей. К нему попасть нереально. Даже наш ректор с его замом общается — они же одни из спонсоров нашего универа. Конкретно журфака и юрфака.

— Да? — я в самом деле удивился — Я с самого начала только с ним общаюсь. И с Валяевым еще.

— Круто. Еще и с Валяевым — повертела головой Вика.

— А я думал, что это они вас прислали ко мне. Они говорили, что вроде они сами вас отобрали. Из лучших выпускников.

— Да ты что, нас отбирали кадровики «Радеона». Не думаю, что они даже наши резюме видели. А чего он про меня спрашивал?

— Да ничего не спрашивал. Он спросил меня, назначил ли я зама. Я сказал что да, тебя. Он одобрил. Так что ты теперь официально мой зам. И денежки тебе еще добавят.

Вика покраснела, опустила глаза вниз и подтянула одеяло вверх, скрывая свои прелести. Я все понял и сказал успокаивающе:

— И совершенно не при чем то, что было нынче ночью. Я бы тебя и так сделал своим замом, независимо от того, было между нами что-то или нет.

— Надеюсь на это — смущенно пробормотала Вика — Я не такая…

— Я жду трамвая — перебил ее я — Ты взрослая девочка, я тоже немолодая молодежь, так что закрыли тему. Ты лучше скажи — чего меня так вырубило? Ты сама чего помнишь?

— Все помню — улыбнулась Вика.

Я сел на диван, глубоко вздохнул и сказал:

— А теперь рассказывай.

В общем, неудивительно, что меня снесло. Эти два удода, Самошников и Юшков, когда кончился коньяк, сгоняли еще в магазин, благо десять вечера еще не пробило, и, руководствуясь то ли своими предпочтениями, то ли разницей цен, взяли не коньяка, а водки. Понятное дело, мы все были уже здорово вдетые, и когда водка легла на коньяк, нас всех выбило, всех, кроме Вики, которая водку не пьет по идейным соображениям. Хотя, как я понял, ей и коньяка хватило по самые не хочу. Тем не менее, она умудрилась как-то организовать наше почти невменяемое войско и отправить нас на выход, правда кроме Самошникова, которого так и не удалось разбудить. Он так и остался дрыхнуть на столе в моем кабинете. Н-да, невеселое у него будет пробуждение. И не дай ему Бог… В общем, водка на коньяк на слабые желудки действует по разному. Так что, если я хоть учую запах — он не жилец.

На улице Вика поймала две машины. В одну она загрузила два тела своих коллег и они отправились предположительно домой, во вторую меня, выбила из меня мой адрес и вознамерилась меня отвезти домой, действуя одновременно и как добрая самаритянка и как хитроумная карьеристка — все-таки шеф, глядишь зачтется. Вот только все осложнилось тем, что разбудив меня для добычи адреса, угомонить меня она уже не смогла. С ее слов я убеждал ее в том, что я «жжжук-джжентельмен» и сначала отвезу ее домой, а потом уж к себе поеду. Вика воспротивилась, поскольку крепко сомневалась и в том, что я доеду и самое главное, в том, что потом дойду до дома (а двух коллег отправила на другой машине в состоянии дров и глазом не моргнула). Тогда я начал говорить, что ей просто необходимо пойти ко мне домой, а уже утром отправиться к себе, так как всю ночь и я не найду себе места, переживая за нее. Со слов Вики, я был очень убедителен и она, подумав согласилась, предварительно выбив с меня обещание, что я не буду приставать. После чего я снова уснул.

— Ну вот как-то так — закончила она свой рассказ.

— Кхгым — кашлянул я — Точно все?

Вика слегка замялась а потом задала мне вопрос, который поверг меня в жуткое недоумение:

— А кто вообще эта Эля?

— А при чем тут Эля? — с замиранием сердца спросил я.

— Ну как при чем? — слегка покраснев, спросила Вика, и я услышал вторую серию своих вчерашних похождений.

Выгрузив меня из машины, Вика подперла меня с правой стороны (а крепкая девчонка-то) и определившись с направлением, бодро поперла меня к подъезду. У подъезда ее остановила девушка с раскосыми глазами и поинтересовалась:

— Ты кто такая?

— Вика — ответила опешившая Вика — А тебе какое дело?

Полагаю, моя верная замша в этот момент струхнула — она же даже не знала, женат я или нет, она просто предположила, что я свободен, исходя из моего поведения и отсутствия кольца на пальце. А ну как это жена? И вообще, когда в ночи тебя останавливает человек с вопросом «А ты кто такой?» любому может стать не по себе.

Но тут проснулся я, опознал стоящего перед нами человека, и сообщил Вике, что перед ней мое личное проклятие, которое меня бьет, пользует, ругает и изредка кормит в большинстве своем несъедобной едой, при этом еще не ясно — накормить меня хотят или отравить? Вика поняла, что попала между двух огней и стала прикидывать, как бы сдать меня с рук на руки этой явно опасной даме и сбежать. В это время Эля — а это точно была она — сообщила мне, что я сволочь, тварь и безвкусное быдло. Произнеся последнее она окинула взглядом мою юную замшу. Вика переключилась с мысли о бегстве на мысль о том, не надо ли обидеться на слово «безвкусное» и ответить грубостью, но тут снова к разговору подключился я.