Андрей Васильев - Край холодных ветров

— Вы первый оскорбили лэрда, предположив, что деньги и выгоду он ставит выше чести и дружбы — буднично заметил фон Рихтер. — Поэтому по завершению моей миссии вы будете драться, только не с ним, а со мной, это законом не запрещено. И закончим пока этот разговор. Что ты хотел сказать, Хейген?

— То, что ты уже пообщался с кенигом, а я нет. Мне надо с ним поговорить, он может знать что-то такое, чего мы не знаем.

— Да ничего такого он не знает — пожал плечами Гунтер. — Он бы мне рассказал. Да и в печали он — у него же дочь украли третьего дня. Я предложил ему помощь в ее розыске, но он сказал, что у меня и так очень важное дело.

— Вот еще один повод с ним пообщаться. Я как раз про кражу дочки кое-что знаю.

— Что ты говоришь! — оживился фон Рихтер. — Тогда конечно к кенигу надо идти, что тут думать. Заодно и свои вопросы задашь.

— А он нас сейчас примет? — с сомнением спросил я.

— Конечно. Высшие чины ордена имеют право аудиенции в любое время дня и ночи, если дело касается безопасности края или семьи кенига это закреплено в законах Севера.

— Так чего мы ждем? — возмутился я.

С дер Боттомом мы прощаться не стали.

Чертог кенига был несомненно самым массивным зданием в Хольмстаге. Я как-то не удосужился обозреть красоты дворца султана в Селгаре и королевского замка в Эйгене — и не до того было, да и дел у меня к ним никаких не было, хотя, я так думаю, что там тоже без квестов не обошлось бы — вряд ли в тех королевских семьях все тоже было слава Богу. Ну, насколько тамошние венценосные семьи были счастливы я не знаю, а вот у здешней дела явно не задались.

Стража чертога, сплошь из бородатых мускулистых ребят беспрекословно пропустила фон Рихтера и нехорошо оскалилась глядя на меня.

— Кениг ожидает тебя? — проревел один из них, с бородищей рыжего цвета, заплетенной в косички. Эдакие дреды снизу.

— Не то слово — горделиво вскинул я подбородок, но на самом деле удивившись. Вроде как городская стража теперь должна меня радостно приветствовать и на руках носить. Может, эти веселые ребята к ней не относятся? — Поди извелся весь, ожидая.

— Ты, парень, шутки с нами не шути — рыкнул другой, постарше, с вислыми усами, доставая одноручную секиру. — Мы шутки сами шутить любим, а вот когда их с нами шутят, не сильно мы это уважаем.

— Остановитесь — властно сказал Гунтер. — Он со мной.

— Так бы сразу и сказал — проворчал вислоусый, убирая оружие обратно в ременную петлю. — А то шляются тут всякие, а у кенига потом дочки пропадают.

Я прошел в чертог, подумав о том, что после получения квеста надо будет поговорить с этими парнями, может они чего такое знают, что и мне знать не грех?

— Слушай, странная у кенига стража — сказал я Гунтеру, поднимаясь по лестнице. — И не в форме и выглядят диковато.

— Это не городская стража — ответил Гунтер. — Это наемники из Морских королей, из хирда Торвиля Магнуссона, лучшие из мечей побережья. Как только три дня назад выяснилось, что Ульфрида пропала, кениг врезал «кровавого орла» начальнику городской стражи и обезглавил каждого третьего из тех, кто нес ночной дозор в ту ночь, когда это случилось. В тот же день был заключен договор найма с Торвилем и его молодцы заступили на посты. Не то, чтобы кениг не верит в непричастность стражников, но уж больно странно это все.

— Понятно — кивнул я. — А кениг суров, однако.

— Суров — согласился Гунтер. — Но справедлив. И кениг, на мой взгляд, сделал все верно. Понимаешь, происходящее сейчас в Северных землях наводит на мысли, что затевается какая-то пакость, а этим головорезам можно верить, поскольку их честь — это их жизнь. Ну, конечно ровно настолько, насколько слово «честь» можно применить к этим разбойникам. Хотя следует признать, что никто и никогда не слышал, чтобы Морские короли изменили своему слову или отступили в бою, выполняя договор найма.

— Да и разумнее, чтобы лучшие из мечей побережья оказались на его стороне, а не под рукой кого-то еще, раз настали такие времена — продолжил я его мысль.

— И это тоже — не стал спорить Гунтер, останавливаясь перед высокими двустворчатыми дверями. — Вот палаты кенига.

— А где дворецкий, геральд или там мажордом? — удивился я. — Кто-то же должен сообщить о том, что мы пришли?

— Это Север — хмыкнул Гунтер. — Сами о себе доложим. Я из всей своры, которая на Западе окружает короля здесь только двоих видел — его кравчего и его любовницу. Да и то, кравчий у него носит гордое имя «Эй, ты, бородатый, налей еще эля», а любовницей становится любая подвернувшаяся под руку, в аккурат в тот момент, когда услуги кравчего становятся больше не нужны.

Он толкнул створки и сообщил в пространство за ними:

— Кениг, это Гунтер фон Рихтер, по делу. Я зайду?

— Клянусь рогами жертвенного быка, ты ко мне таскаешься чаще, чем я к девкам — раздался хриплый рев из зала за створками. — Ты же вроде только что от меня ушел?

— Так новости есть, кениг — засмеялся Рихтер. — И неплохие.

— Так заходи, чего в дверях мнешься?

— Пошли — махнул головой Гунтер и двинулся вперед.

Зал был велик, но при этом украшен более чем скромно, по сравнению с той же миссией ордена. На стенах висело оружие, причем было видно, что эта сталь в свое время пролила немало крови. Лезвия боевых топоров и клинки закругленных на концах мечей тускло блистали, отражая пламя огня, полыхавшего в огромном камине.

Посреди зала стоял здоровенный низкий стол, с скамейками приставленными к нему. За столом сидел высоченный и очень крепкий телом бородатый мужик с спутанными, длинными и уже тронутыми сединой волосами. Перед ним стояла огромная кружка и блюдо с напластованными кусками какой-то дичины.

— Это кто с тобой? — спросил кениг (ну, а кто бы это еще мог быть).

— Это лэрд Хейген, из Тронье, прославленный воин с Запада, достойнейший человек и мой друг.

— Да? Ну пусть будет, Нидхегг с ним. Эй ты, пузатый — заорал он неожиданно. — Элю подай моим гостям и пожрать чего-нибудь.

— Мы не голодны — поспешно заметил фон Рихтер, видимо знающий что-то такое, чего не знаю я.

— Да и водяной конь с вами, не хочешь — не ешь — равнодушно сообщил ему кениг.

Мы присели напротив него.

— Кениг Харальд Сноррисон, повелитель Севера, его столицы, восьми бургов, побережья, дальних мхов и трех холмов — сообщил мне мужик, вытер руку о волосы и протянул ее мне.

— Лэрд Хейген из Тронье, хозяин самому себе — потряс я его конечность.

— Скальд что ли? = уставился на меня мутными глазами кениг.

— С чего бы? — оторопел я.

— Так вон, складно как сказал — отметил Сноррисон — иносказание конечно так себе, да прямо скажу — никакое, но все-таки складно.