Дмитрий Глухов - Нигде

— Хорошо было бы разменять деньги. Но уж больно стремная ситуация складывается. Ладно, подождем пару дней, — бормотал он, подкидывая на плече рюкзак.

Путь удлинился еще и за счет того, что Амаль решил обойти пару улиц, на которых стояли камеры.

— Настоящему грабителю сто километров не крюк. — Пытался он шутить. Агата улыбалась в ответ, но ей казалось, что сейчас у нее от усталости отвалятся ноги.

Мастерская находилась на небольшой тихой улочке, заросшей деревьями. Старый кирпичный дом сразу вызвал у Агаты симпатию. Она любила здания, не похожие на другие. А сама мастерская и вовсе очаровала ее, несмотря на адскую усталость. На улице она думала, что как только они войдут внутрь, то она сразу плюхнется на что-нибудь, неважно на что, и будет лежать, как минимум часа три. Но атмосфера мастерской, как ни удивительно, ее практически воскресила. Она вдохнула застоявшийся сладковатый воздух, пропитанный ароматами краски и холстов, немного прошлась, радуясь, что место оказалось такое милое, и начала оглядываться по сторонам. Удивительно, что такая хорошая энергетика царила в абсолютно неубранном помещении.

Старый камин с так и не выброшенными углями, картины на стенах, незаконченный холст на мольберте, палитра с засохшими красками. Стакан с высохшим чаем. Скомканное постельное белье на диване. Засохшая булка на столе. И везде толстый слой пыли.

— Хм… — покривился Амаль. — Я, конечно, не чистюля, но здесь было бы хорошо убраться. Что скажешь, Агата?

— То есть, ты имеешь в виду, не хочу ли я здесь убраться?

— Вот любите вы, девочки, уточнять элементарные вещи, которые должны быть понятны и без всяких уточнений. Да. Ну не то чтобы прям как в больнице какой-нибудь, а так, в общем и целом. Вот, например, можно сухарики выкинуть.

Амаль брезгливо, двумя пальцами взял со стола булку и бросил ее в мусорное ведро. Обошел мольберт и ногой скинул с дивана белье. И тут же сел. Водрузив свои кроссовки на простыню с одеялом, лежавшие на полу.

— Странно, — Агата оглянулась по сторонам, — такое ощущение, что человек отсюда вышел на пять минут и так и не вернулся. Что с хозяином этой мастерской?

— Говорят, пропал. И на самом деле вышел на пять минут и исчез. Больше его никто не видел.

Агата подошла к стене.

— Хорошие картины. Добрые. Наверное, этот художник был хорошим человеком. Как его звали?

— Не знаю. Да какая разница, как его звали. Мы просто здесь поживем несколько дней.

— Нет, ты не прав. Когда приходишь в жилище человека, то он тут незримо присутствует. Он покупал эти вещи, какие-то его радовали, какие-то злили, может быть, или просто расстраивали. Он писал эти картины. Любой сантиметр здесь связан с его эмоциями, с его жизнью. Так что можно считать, что и он здесь.

— Ага, в форме привидения, — ухмыльнулся Амаль.

— Да, может и в форме привидения, — кивнула Агата, стараясь не замечать неуместной иронии. — Я в такие вещи верю. Человек, умерев, все-таки не исчезает, а остается в этом мире. В картинах, в вещах или просто в воспоминаниях. Это если не верить в душу. Но все равно, из всех этих воспоминаний создается некая аура. Электрическое поле, если хочешь. Ну как-то так.

— Ох… — Амаль махнул рукой. — Как скажешь. Давай-ка ты пока разгребешь пыль, а я пойду куплю нам какой-нибудь еды.

— Почему пойдешь? Может, будет проще заказать пневмодоставку?

— Проще, но я хочу пройтись и немного подумать о том, что нам предстоит. Свежий воздух пойдет мне на пользу.

— А как же безопасность и «не выходить из комнаты»?

— Из комнаты, да, лучше не выходить. Из мастерской — можно! — Улыбнулся он.

Агата приступила к уборке. Сначала аккуратно стерла пыль, стараясь оставлять статуэтки и фото, аккуратно расставленные хозяином мастерской на полках на своих местах и вообще ничего не нарушать в заведенном здесь порядке. Ей казалось, что это важно. И что художник был бы рад их визиту.

«Куда он, интересно, пропал? — думала Агата. — А может, и не пропал вовсе, а эти дурацкие братья его убили. Или, например, держат у себя в подвале. Ведь не бывает такого, чтобы люди просто пропадали. Только сектанты в такое верят».

Амаль вернулся довольно быстро, но Агата уже успела привести мастерскую в относительный порядок. Он бросил на стол целую гору пицц в картонных коробках и улыбнулся:

— О, вот уже и можно здесь жить. Хотя, надеюсь, не слишком долго.

— Ну, обдумал что хотел?

— Обдумал. Думаю, завтра мы постараемся это провернуть. Ребята эти, которые тебе не нравятся, — обыкновенные промышленные шпионы. Вернее, шпионы — это мы. А они как раз промышленники. И им очень сильно необходим некий чертеж некой штуки. Нового изобретения то есть. Достать этот чертеж несложно: он лежит в проектном бюро на специальном жестком диске. Диск зашифрован, но это уже не наше дело. Но они, думаю, сумеют взломать код.

— А что наше дело? — Агата почувствовала, как у нее внутри снова нарастают страх и раздражение.

— Проникнуть в бюро и взять диск. Но тут есть одна сложная штучка: там что ни делай, сигнализация сработает. Я вообще не знаю, как этого избежать. То есть, нам придется удирать оттуда очень быстро. Понимаешь?

— Удирать? — изумилась Агата, привыкшая к тому, что проекты Амаля всегда были более-менее спокойны и безопасны. — Сигнализация? А о чем ты думал, когда планировал это преступление? Вернее, когда звонил этим братьям и брал у них заказ?

— Думал о чем-то другом. Тут какая-то странность. Я впервые с этим сталкиваюсь. Там был человек, внутри, ну, я имею в виду в прошлом временном периоде, который эту сигнализацию выключал. Через него-то всех и взяли. Но я узнал — его нет.

— То есть как нет?

— Не могу понять. Раньше работал, а потом куда-то исчез. Не знаю, может, уволился, может, еще что. Но факт остается фактом — этот человек не работает. И, внимание, значит в этом временном промежутке это ограбление не могло бы состояться. С одной стороны, это, конечно, хорошо… — Амаль расхохотался. — Мы ни у кого не отбиваем хлеб насущный, но с другой… То есть, получается, что жизнь моя начала меняться. И я не могу понять, отчего. Меня это, честно говоря, немного напрягает. Пугает даже, если хочешь.

— Но, возможно, кто-нибудь другой бы отключил для прошлых грабителей сигнализацию.

— Возможно, что и кто-то другой. Но, тем не менее, это все равно изменение. И мне оно не нравится. То есть, заканчивается мой скромный бизнес.

— Ну это и к лучшему, Амаль, — попыталась улыбнуться Агата. — Надо жить честно.

— Ой, ты опять за свое! Может, ты еще считаешь, что все те деньги, что мы крадем, заработаны честным путем? Ха-ха-ха! Сколько у этих жирных котов ни воруй, своего все равно не вернешь!