Иван Снежный - Жрец

Чтобы отвлечься от бурчания в животе я стал вспоминать, что знаю обустройстве этой религии. Помнится в первой книге, которую я прочитал в этом мире, организация церквей упоминалось только мельком. Вроде бы обитель возглавляла единственная женщина в верхушке церквей. Я не помнил, как ее звали, но она точно носила титул Аббатиса. Это еще меня очень удивило, аббатства нет, а аббатиса есть. Вроде как женских монастырей я тут вообще не видел. Хотя, что я знаю о Новом мире? Наверняка тут и монастыри такие есть и женские общины.

По настоящему тяжело стало уже на подходе к обители. Казалось желудок начал переваривать сам себя, а в горло будто насыпали песка. Самое страшное, что в инвентаре у меня лежал свежий хлеб, а на поясе болталась вожделенная вода. Я взглянул на время аскезы: 6 часов 10 минут. Долго, а после нарушения безмолвия я уже не очень верил в силу своей воли. Надо как-то обезопасить себя. Сняв с пояса флягу, я решительно вылил ее содержимое на землю. Выпрошенный хлеб выбрасывать рука не поднялась. Понадеялся, что не стану жевать его, не запивая. С такой жаждой я вряд ли смогу проглотить даже хлебный мякиш.

В обители ко мне сразу подошел монах в оранжевой мантии и, поклонившись, жестом предложил следовать за ним. В который раз замечал, что мне нравится у Сарида. Хорошо тут, тихо, спокойно, красиво. Я всерьез рассматривал его на роль покровителя. Если бы не закрытость местных служителей кто знает, может тоже сейчас бы бродил по прекрасному саду в оранжевой мантии и медитировал у источника. Я снова и снова пытался отвлечься от своего состояния рассматривая убранство внутреннего двора, крыши восточном стиле, тренирующихся монахов похожих на воинов Шаолиня. Внутри обитель оказалось неожиданно большой. Монахи жили и тренировались все вместе, и здесь хватало для них места. Вместо внутреннего дворика, как в церкви Мирены, здесь была просторная площадка размером с площадь Четырех фонтанов. Но голод не давал оценить все окружающее меня великолепие. Вскоре я даже перестал смотреть по сторонам, просто стараясь не упасть, и не скорчится от рези в желудке. Что-то тут разрабы перемудрили, от таких сильных болей можно и игру бросить.

Наконец мы достигли цели - небольшого домика, будто сделанного из картона. Монах сдвинул дверь из деревянных планок и полупрозрачной бумаги в сторону, открывая мне вид на Аббатису. Женщина оказалась в летах, но назвать ее старой не повернулся бы язык. К тому же сложно было определить возраст у стриженной наголо монахини в бесформенной одежде, полностью скрывающей пропорции тела. Она сидела на небольшой красной подушечке, больше в домике ничего не было. Похоже это какая-то молельная. Сомневаюсь, что тут можно жить. Я зашел внутрь, а провожающий монах задвинул дверь с той стороны. Аббатиса не спешила начинать разговор, я тоже молчал. Мы просто смотрели друг на друга. Так продолжалось довольно долго.

-Если бы можно было объяснить все без слов. Я бы молчала вечность. - наконец сказала женщина.

Я продолжал молчать. Похоже, тут это ценится. К тому же я не был уверен, что на пересохшее горло можно положиться.

-Но слова все же нужны. Ты ведь все еще послушник. Тебе нужны наставления. Тебе только предстоит понять...в религии то же самое что и везде: послушник хочет стать священником, священник хочет стать первым лицом церкви. Каждый стоит на лестнице, пытаясь взобраться выше, а другие тянут его за ноги вниз. Те, кто выше, пытаются его столкнуть, чтобы он не мог подняться до их уровня. И это происходит везде, во всём, всегда.

-Признаться, я всерьез не думал о церковной карьере. - зря переживал, с голосом все в порядке.

-А о чем ты думал?

-Я думал о том, зачем отцам церквей понадобился простой аскет - надо проявлять инициативу, вытягивать из них все, что они знают.

- О, Лукарь не сказал тебе. Знаю, ты уже был у него. Наверняка торгаш предложил тебе что-то жутко дорогое и даром тебе не нужное. Пожалуй, я расскажу. Все равно узнаешь, пусть лучше от меня. Аскеты довольно редкое явление. Сами по себе они не нужны ни одной религии. Слишком погружены в свои заветы и обеты. Но иногда, аскетам удается стать святыми. Редко, но все-таки удается. А вот святые уже нужны всем. Особенно сейчас Таврию. Старик жаждет явить доказательства истинности веры в этого своего Триединого. Думаю, он предложит тебе больше всего за смену покровителя.

Она снова помолчала. Спазмы не усиливались, и я уже почти к ним привык. Но в правом нижнем углу я возник таймер.

Голодная смерть через: 15 минут

Надо бы поторопить Аббатису, а то умру прямо у нее на руках.

- А что же Сариду, аскеты не нужны?

-В том то и дело, юноша. Сариду нужны именно аскеты. Из них получаются превосходные бойцы. Мы обучим тебя тайным техникам рукопашного боя. Посвятим в тайны нашей веры. Откроем такие возможности, о которых ты и не мечтал. Только не становись святым, и мы примем тебя с радостью.

Внимание! Вы получили квест "Подвижник".

Задание:

- отказаться от класса "Святой"

- сменить божество-покровителя на Сарида.

Награда:

- класс "Аскет"

- 1500 очков репутации с фракцией "церковь Сарида"

- доступ к обучению секретным техникам

- Интеллект +10

Так вот значит из-за чего такое внимание ко мне. Классы, дающие бонус церкви. Интересно, что умеет Святой. Аскетом-подвижником мне не очень хотелось быть, несмотря на хорошую награду. Так что простите великодушно, но квест придется завалить. Рукопашный бой, конечно, неплохо сочетается с моим обетом Открытых ладоней, но никогда не любил мордобой. Мне бы подальше от меча врага и лечить посильнее. Так что у Сарида ловить было нечего. Разве что попробую уловку, которая сработала у Крона.

-А в чем суть вашей веры?

Я ожидал долгого глубокомысленного молчания, но Аббатиса выдала:

- Ищем смысл всего сущего. Мы разобрали человеческую жизнь на составные элементы до их полного стирания. Все, что бы мы ни взяли, полно ничтожества и бессмысленности. Все находится в движении, но это движение не вперед, а по кругу. Природа, человеческие отношения - мы исследуем все, что попадается нам на глаза. И выводы настолько ужасны, что порой мы боимся делиться ими даже друг с другом. Например, мудрость приносит в мир одни только страдания, рождая в человеке тяжелейшее сознание ограниченности и глубочайшего пессимизма. И какой в ней смысл? Другая крайность - беспечное веселье и злоупотребление разного рода удовольствиями, развлечениями. Они пробуждают в душе ощущение пустоты и бессодержательности, затягивая в омут тотального разложения, в сердцевине которого остается только страх. Богатство - путь к одиночеству и ужасам неконтролируемой агрессии. И все эти скорби всегда заканчиваются одним - смертью. Она одинаково поражает как великих, так и ничтожных; как мудых, так и глупых; как праведных, так и грешных, уничтожая всякое различие между людьми. Что пользы человеку от всех его трудов? От всего над чем он работает? Все суета и томление духа.