Сергей Зайцев - Душелов

Пробуждение стихий Жизни и Смерти снова произошло одновременно, но теперь меня это не удивило - жизнь и смерть всегда идут рука об руку.

Смерть выставила рыцаря-скелета - исполина двухметрового роста в проржавевших, осыпающихся трухой от каждого движения доспехах и таким же ржавым огрызком двуручного меча. Сквозь дыры доспехов и истлевшую одежду проглядывали желтые кости, в прорезях глухого шлема тлели красные угольки глаз. Заявка от Жизни - Хищная Росянка, могучее растение трёхметровой высоты и лилово-зеленой расцветки, передвигающееся на лапах-корнях, с руками-лозами, вместо цветка - полутораметровая устричная пасть с саженными шипами, заменяющими клыки.

Первым делом Росянка прикончила рыцаря-скелета.

Тот успел рубануть ее пару раз, отхватив тупым клинком извивающиеся лозы, затем хищное растение надвинулось на рыцаря, мгновенно оплело его доспехи гибкими плетями побегов, полностью обездвижив, и разинув пасть, вылило на несчастного мертвяка целый поток кислоты. Ржавые доспехи зашипели и задымились, растворяясь на глазах, кости распались и скелет осыпался грудой мусора.

А затем Дару с Обжорой пришлось чертовски тяжело. И было просто невыносимо сидеть и наблюдать, как маг сражается без моей помощи. Жгучее желание ввязаться в драку едва не сорвало транс, но Дар, вовремя почуявший, что творится у меня в душе, остановил одним взглядом: "Нет!"

Первым в бой вступил черепут - выстрелив "Тараном", подсек краем панциря ходильные отростки. Пролетев с разгону дальше, затормозил, разворачиваясь для новой атаки. Росянка с шумом повалилась на бок, хлестнула плетями "рук", но не дотянулась до ненавистного врага. Плевок Обжоры склеил несколько плетей с центральным стеблем, но и того десятка, что остался, хватало для нападения.

Дар ударил заклинаниями. Жизнь против жизни. Неудачное сочетание, но ничего другого у мага не имелось. "Животворящий капкан", "Хищный плющ", "Разъедающие споры"... Несмотря на природную сопротивляемость родной стихии, Росянка скорчилась от боли, оплетённая рожденными магией врагами, разрываемая изнутри. Но даже поверженная, она была чертовски сильна и опасна. Как только Обжора оказался в пределах досягаемости, центральный стебель резко разогнулся - словно выстрелил, и громадные челюсти "устрицы" с громким клацаньем сомкнулись на его панцире. Едва Обжора успел втянуть лапы и головы, как на него обрушился поток кислоты. Панцирь зашипел, по твердой как сталь костяной броне стремительно поползли расширяющиеся язвы...

На помощь бросился хозяин. Маг на бегу кастанул на Обжору лечащее "Цветение", почти сразу остановившее действие кислоты - язвы затянула живительная пленка. А затем с искаженным яростью лицом прыгнул к Росянке, выставив перед собой посох. Вот где проявились-таки эмоции - когда возникла серьёзная угроза для здоровья питомца. С поразительной ловкостью намотав на древко метнувшиеся к нему растительные плети, Дар выхватил кинжал и принялся ожесточённо рубить кинжалом возле основания "башки". Последний удар - и "устрица" отвалилась. Челюсти бессильно разомкнулись, выпуская основательного потрепанного черепута...

Кряхтя по-стариковски, питомец отошел на несколько шагов и плюхнулся на костяной живот, впадая в лечащее забытье. Дар выдернул из обмякших побегов свой посох и встал рядом, тяжело опираясь на древко. Он тяжело и быстро дышал - все по-прежнему воспринималось ускоренно, по лицу струился пот, и общий видок вид у него был неважный. Борода на левой щеке подпалена, сквозь прожжённые дыры на плечах и груди куртки проглядывала воспаленная кожа, штаны в нескольких местах разъедены кислотными пятнами - на одежде можно ставить крест. Дар торопливо отпил из фляги, бросил на меня предупреждающий взгляд. И вдруг ободряюще подмигнул, как бы говоря:

"Держи транс. Все в порядке".

Жестом подняв Обжору, он быстро двинулся с ним к ритуальной поляне.

Невыносимо. Невыносимо сидеть и смотреть, как за тебя отдуваются другие, но иначе просто невозможно. Да и мне транс давался непросто - я сам обливался ручьями пота. На плечи словно давила монотонная тяжесть, вминая в почву, и все сильнее нарастало паршивое ощущение усталости и бессилия, словно я растворяюсь, как кусок сахара в кипятке. Дрожали мышцы, ныли связки. Гулко и неровно билось сердце. Чертов ритуал высасывал из меня энергию пылесосом. Высокий уровень приручения давал о себе знать весьма неприятным образом. Семя на алтаре светилось в окружении радуги горящих кристаллов - оно было готово к внедрению.

Пора всю эту бодягу заканчивать...

Казалось, я всего лишь моргнул, а картинка перед глазами уже сменилась.

Кусты раздвинулись, пропуская Дара обратно. Он посторонился - следом топал Обжора. На его широкой костяной спине расслабленно лежало массивное тело дикоши, но черепут пер довольно уверенно, будто не чувствовал веса. Я помнил, что должно произойти, и напряженно следил, ожидая наступления этого момента. Граница кустов - граница сонной зоны.

А это еще что за...

Наполовину утонув в шерсти, на мягкой шее дикоши сидела моя знакомая фейри, одной ручонкой вцепившись в ухо хищника, чтобы не свалиться, а в другой удерживая тот самый василек, вызвавший сонную одурь. Когда только успела! Я разволновался не на шутку - как бы крошка не пострадала, почему Дар ей позволил... Чтобы дольше продлить эффект забытья? Неужели сработает? Идеально было бы подтащить зверя прямо к алтарю!

Не сработало.

У всякой магии свои ограничения.

Дикоша очнулся.

Приподнял массивную голову, продемонстрировав хищную морду всему окружающему миру, непонимающе посмотрел вокруг...

Дальнейшее произошло мгновенно.

Дикоша вдруг оказался уже на всех четырех на лапах рядом с Обжорой, широко распахнувшаяся пасть злобно ощерилась, обнажив огромные клыки... и за какую-то долю секунды зверь перешел в боевой режим. Шерсть на его теле буквально взорвалась, с костяным перестуком вздыбилась длинными иглами от загривка до хвоста, превратившись в колючую броню, да и на хвосте вдруг выросло скорпионье жало. Морда чудовища проросла матово-черными треугольными чешуйками с выгнутыми наружу заостренными краями, костяные дуги выступили из верхней челюсти, утолщаясь к надбровьям и переходя в длинные шипы костяных ушей. В глубоко утопленных глазницах свирепой угрозой вспыхнули изумрудно-зеленые глаза, высматривая, кто посмел его потревожить и с кого начать расправу....

Дар раздумывать не стал, бросился в сторону. А Обжора, повинуясь его команде, ударил обеими головами в костяной бок чудовища, привлекая внимание к себе. И сразу рванул в мою сторону, разгоняясь этакой тяжеловесной бронированной ракетой на четырех топающих лапах.