Дмитрий Кузьмин - Любимец Богов

Шекли рубанул мечом воздух, проверяя баланс, и вразвалочку двинулся навстречу зомби. Первому он просто снес голову, взмахнув клинком по широкой дуге. Второй прыгнул сбоку, пытаясь дотянуться до бедра воина, но я смог остановить его, метнув заклинание. Зомби упал, мотнул головой и попытался встать, но его пригвоздил к земле арбалетный болт. Ведьмак взмахнул посохом, на поляну высыпала стая волков.

Я влил в себя зелье маны, подлечил Шекли, швырнул два боевых заклинания в ближайшего зомби. Пока тот стоял на коленях и, покачиваясь, оглушено размахивал скрюченными руками, успел вогнать ему в горло стрелу, покончив с мучениями того, что раньше называлось человеком. Шекли ввязался в драку сразу с тремя трупами, выводя мечом бесконечную восьмерку. Стараясь не поворачиваться спиной к нападавшим, он прижался к раскидистому дереву и ожесточенно рубился, надеясь успеть покончить хотя бы с одним зомби до тех пор, пока не подойдет подкрепление. Если бы мне не пришлось осыпать стрелами тех, кто пытался подобраться к нему сзади, то я наверняка бы залюбовался точечными движениями воина. С львиной храбростью он бросался на разлагающиеся трупы, весь в желтой слизи, и не позволял им даже дотянуться до своих доспехов ржавыми кинжалами и мечами. Звучал жалобный вой, перемежающийся скулежом – Рут уничтожал популяцию волков, тратя на одну особь один болт.

Потемнело, облака вступили в сражение с солнцем. Палящая жаром сила отступила, проигрывая бой молниям и грому, что раздался высоко над нами. Будто природа демонстрировало свое отношение к нашему бою – облака налились тяжелым свинцом и рухнули на поляну, прибивая к земле травы. Дождь вперемешку с градом мешал целиться, забивался в глаза. Я выпустил одну стрелу в «молоко», вторая вместо брюха прошила зомби колено. Ударила молния, ведьмак поднял посох и поймал ее в камень. Тот налился черными клубами дыма, из леса выступила еще одна партия зомби. Тварей двадцать, не меньше, шли, покачиваясь, стройными рядами. Бой грозил перерасти в кровавую расправу. От посоха отделилась красная полупрозрачная стрела, вонзилась в спину Шекли. Воин покачнулся, полоска его жизни замигала, хотя только недавно была в зеленой зоне. Я активировал способность моментального лечения, пообещав себе никогда больше не повторять ошибки, из-за которой погиб мой первый товарищ в этом мире. Шекли уперся рукой в землю и рывком поднял меч, вспарывая животы окружившим его зомби. Увидев восстановившуюся полоску своей жизни, воин взревел и стал биться с удвоенной силой.

Ногу пронзила жалящая боль, в икре разгорался пожар. Я почувствовал, как кровь струйкой стекает под штанами и собирается в сапоге, булькая под пяткой. Я выхватил кинжал в вогнал его в глаз второй раз ожившего зомби. Руку забрызгало черной жижей, брызнувшей из глазницы. Труп захрипел и затих.

Я выпустил еще одну стрелу в замахивающегося со спины на Шекли зомби. Наконечник пробил твари затылок. Одновременно с этим, чуть ниже, воткнулся арбалетный болт. Череп трупа раскололся, на шею потекла серая жижа, смешанная с кусочками изъеденного червями мозга. Зомби упал, успев полоснуть воина по шее, оставляя глубокую кровоточащую борозду. Шекли вскрикнул, обернулся и снес трупу голову.

Сила дождя нарастала, он волной покрывал поляну. Видимость снижалась, земля под ногами превратилась в кашу из почвы и прогнившего мяса, с соусом из нашей крови. Ведьмак снова поднял посох, направил его на Шекли, камень начал пульсировать красным. Передо мной пронесся вид череды отрубленных голов, висящих в доме темной твари. В черепе полыхнуло огнем, жар распространялся по телу. От лица пошел пар – испарялись капли дождя. На остатках маны я сотворил боевое заклинание. Мир замер.

Влага лениво падала из облаков, капли ударялись об землю и разбивались, разбрасывая брызги вокруг, будто в замедленной съемке. Я огляделся – Шекли вонзал меч в очередного зомби, я смог разглядеть, как сталь рвет трухлявый доспех, пробивает кожу и входит в мясо, будто нож в теплое сливочное масло. Дерево, на котором устроился Рут, окружила стая волков. Голов двадцать, не меньше. Один из них сейчас осторожно прыгал вверх, целя в ногу лучника, а тот стоял, упираясь коленом в ветку, и наотмашь бил кинжалом. Ведьмак шептал заклинание и держал посох наготове. Я смог разглядеть, как молния нехотя спускается к серому камню, касается его, и ее затягивает в магическую темницу. Чтобы преобразовать, нещадно, ломая внутреннюю суть и подчиняя ведьмаку. Я вспомнил жертвенный алтарь, рты в немом крики молящие о спасении через смерть. Ведьмак резал своих жертв, питая камень энергией, собирая мощь для своей силы. Души несчастных даже не помышляли о свободе, они молили лишь о смерти, но сердце ведьмака было столь же крепко, сколь был могуществен магический камень на его посохе.

Я вытянул руку – вот, значит, как выглядит заклинание «злость природы». В замедленном ритме я смог разглядеть, что на моей ладони разрастался насыщенной зеленью плющ, обвивал ее и превращался в пульсирующий сгусток, готовый броситься в бой.

Я еще раз взглянул на ведьмака – молния уже практически была заточена, маг готовился выпустить смертельный луч в воина, разрывающего живые трупы. Огонь в моей груди вспыхнул, поглощая чувства, и только он сейчас повелевал мною. Плющ, вьющееся растение, оказалось охвачено голубыми языками пламени. Растение воспрянуло, пытаясь атаковать опасность, но вдруг поняло, что огонь – не враг. Один росток дотянулся до огонька, осторожно, будто знакомясь. Меня пронзил стержень боли, затылок превратился в раскаленное ком мечущейся энергии. Я почувствовал, как хаос внутри побеждает, сжигая дотла внутренности. Чувства, которыми я когда-то мог управлять, потерялись в ярости и храбрости, беспорядочности эмоций, борющихся в сердце. Перед глазами мелькали воспоминания – оскаленная пасть бешенной собаки, жалящая меня муха, гоблин, старающийся нанизать мое тело на меч. Лесной дух, плачущий в мольбе. Горный тролль, с удивлением осознающий, что совсем скоро станет мертв. И кровь. Казалось, на меня вылили ту бадью из дома ведьмака, смесь из жидкости, что питала десятки людей. На зелени ростка появилась бурое, огненное, живое обрамление, узор хаоса, вступившего в союз с природой. Зрачки налились жаром, выплеснулись на ладонь и смешались с растением, познающим новую сущность.

Течение времени вернулось в привычное русло. Я метнул сгусток энергии в ведьмака. Тот выставил вперед посох, будто намереваясь поглотить заклинание, обратить его на свою сторону. Энергия впиталась в камень, забурлила внутри, совершая революцию света против насилия и страданий, причиненных серой темницей. По камню пошла трещина, еще одна. Ведьмак закричал и положил руку на камень, пытаясь выдрать его из посоха, но лишь царапал грани, уже изъеденные трещинами, ломая ногти. Наконец, границы рухнули, силы высвободились и мое заклинание добралось до цели. Ведьмак зашипел, рука, держащая остатки камня, стала съеживаться, будто отдавая соки, превращаясь к кость, затянутую старой бумагой. Сухость стремительно распространялась, ведьмак выронил посох. Камень ударился о землю, разворошенную дождем, и лопнул, выпуская наружу молнии. Послышался гром, молнии били из облака над магом, молнии сжигали ведьмака, выбираясь из камня. Мужчина скорчился на земле, вспыхнул, будто сухой валежник. Лес сотрясал крик, переходящий в визг, перебивая раскаты грома. От посоха отделилось уже знакомое заклинание хаоса, метнулось ко мне в ладонь, будто послушный зверь возвращался к хозяину. Я стоял под проливным дождем, на пригорке, и рассматривал плющ, обвивающий мою руку. Растение шептало, напевало какую-то знакомую мелодию, успокаивая, гася огонь хаоса в душе. Я позволил энергии впитаться в меня, насытить кровь. Глаза закрылись, я опустился на мокрую землю, чувствуя, как прохлада наполняет меня. Чуть поодаль догорал ведьмак, воплощенное зло этого мира.