Андрей Васильев - . Акула пера в мире Файролла-9 Право выбора

Великая Мужская Чуйка ошиблась? Да ладно?

— Так ты что, пока еще… — ненавижу банальности, но все эти фразы уже отточены мужчинами от начала времен и других нам в генетечиском наборе при рождении не выдают.

— Нет — Вика даже как-то возмутила — Нет, ты что! Я в перспективе. Но сразу тебе заявляю со всей ответственностью — хорошо бы эту перспективу сделать реальностью. Я хочу быть молодой мамой, не тянуть до сорока лет. Не желаю, чтобы меня называли 'старородящей'.

Я не испытывал такого облегчения, такого катарсиса никогда. Это было несравнимо даже с тем случаем, когда летел из Москвы в Ямал и ждал у туалета сорок минут того момента, когда проснется задремавший там бородатый геолог. Причем нужда меня к туалету привела далеко не малая, а это — аргумент.

— Мне кажется, или ты расстроился, что маленького не будет? — Вика обняла меня за талию и прижалась лицом к моей груди — И я даже так думаю — ну его, Зимина, завтра к нему сходишь.

Вот змея. Это все план, тонкий, хитрый, расчетливый. Вон и рука у нее пошла вниз, и пахнет от нее так, возбуждающе. Никак афродизиаки? Ай-яй, молодец какой.

— Завтра? — я улыбнулся (как мне думается — обаятельно) и немного отстранился от девушки — Завтра предпраздничный день, кто знает, какие у него планы. Нет, милая, ради нашего совместного счастья не буду я откладывать такое дело в дальний ящик. Пойду и выясню все прямо сейчас.

Не то, чтобы я не хотел детей или боялся этого, просто я хочу, чтобы они появились тогда, когда… Да черт возьми, я не знаю — когда. Но точно не сейчас, когда мне не до конца ясно, чем кончится вся эта свистопляска. Не исключено, что я и бошку свою не сберегу до ее завершения, какие тут дети.

Впрочем, ни разу не слышал, чтобы у кого-то из моих приятелей беременность жены стояла в планах. Все они раньше или позже разводили руками и говорили -

— Блин, ну как не ко времени! Или -

— Твою мать, как она умудрилась залететь?

Ну, понятное дело, это произносилось в узком мужском кругу — счастливой будущей маме такого говорить нельзя. Неважно, что у нее срока всего три недели, токсикоз, плаксивость и странные идеи (хочу что-нибудь эдакое, вроде колумбийской папайи) уже в наличии. И вот уже те, кто прошел сквозь этот ад под названием 'её первая беременность' стоят и смотрят на своего друга, обреченного на восемь месяцев страданий, терзаний и забегов в ночные магазины за шоколадкой с орехами. В их глазах понимание и сочувствие, они-то знают, что у него впереди.

Правда, потом, за все эти мытарства мужчинам положен бонус — три дня абсолютного счастья. Это короткий отрезок времени, когда дитё уже родилось, а из роддома забирать его пока еще рано. И вот в эти три дня счастливый папаша успевает проститься с прежней жизнью навсегда и набраться позитивных впечатлений на будущее.

Я выскочил за дверь и вытер лоб — однако, она за меня взялась всерьез. И что примечательно — все, что я сейчас выиграл, это только отсрочка, не более того. Ой, беда, беда…

— Все готово — заговорщицки произнесла девушка Лика с ресепшн, когда я с выпученными глазами пробегал мимо нее — Привезли, как обещали, и украшения, и коробочку, я уже ее упаковала красиво, с бантиком.

— Чего? — у меня и из головы с этими делами вылетело, что здесь лежит подарок для Вики — А, украшения. Это хорошо.

— Сейчас заберете? — деловито поинтересовалась Лика.

— Какой там — отмахнулся от нее я — Пускай полежит еще у тебя, не горит. Слушай, набери мне Зимина.

Мне пришло в голову, что его может и не оказаться на рабочем месте — на дворе-то вечер. Не факт, что он в кабинете все время сидит, может он на коньках отправился кататься или шампанское где-то пьет.

— Прошу — Лика протянула мне трубку, в которой уже слышался голос Зимина.

— Але, кто это — нетерпеливо повторил он.

— Макс, это Киф — поспешно ответил я — Я к тебе сейчас зайти хочу, ты как?

— Ты ж был у меня сегодня? — удивился Зимин — Чего тебе еще?

— Дело есть — вздохнул я — Неотложное.

— Ну, заходи — Зимин тоже вздохнул — Если неотложное.

— Харитон Юрьевчич — голос Лики был одновременно вкрадчивым и требовательным. Ну, скажем так — напоминающе-требовательным.

— Лика, мы обо всем договорились — протянул я ей трубку — Не надо мне напоминать об одном и том же по десять раз на дню.

— Так я и не о том — девушка лукаво улыбнулась — Вы подарочек заберете на обратной дороге?

— А может и вовсе завтра — задумчиво протянул я — Если я с ним вернусь домой, она сразу может футлячик углядеть, у вашей сестры на такие вещи нюх как у розыскной собаки. Ты завтра ведь не работаешь?

— Уже работаю — Лика приосанилась — Сменой с Клавдией поменялась.

— На вечеринку попасть хочешь? — предположил я.

— Хочу — не стала таить девушка — Мероприятие статусное, надо лицом посветить и вообще.

— Как же это Клавдия отказалась от такого шанса? — поинтересовался я — Странно.

— Она замуж вышла — пояснила Лика — У нее теперь маленькие семейные радости в приоритете.

— А другие сменщицы? — оперся на стойку я — Они чего?

— Кто поспел — тот и съел — гордо сообщила мне Лика — Я была первой на раздаче.

— Молодец — похвалил ее я — Есть у меня чутье на людей. Ты давай, коробочку спрячь, отдашь мне ее завтра вечером.

— Будет сделано, мой генерал — забавно козырнула девушка.

Коридоры были пусты, лифт подъехал моментально — видно никто никуда уже не спешил. Ну, оно и понятно — последний предновогодний вечер.

В холле продолжала вовсю идти подготовка к грядущему мероприятию. Несколько дюжих молодцев в спецовках устанавливали пресловутые плазмы, причем при взгляде на них у меня непроизвольно открылся рот. Я предполагал, что это будут большие телевизоры. Ну, может быть — очень большие телевизоры. Но, елки-палки — не экраны же почти в размер очень и очень немаленьких окон холла. Я так думаю, что если меня, поставить на меня и еще раз поставить на меня. то выйдет как раз высота одной плазмы. Ой, перебор это. А их — пять, и даже если они будут играть какие-нибудь 'Пять минут' причем тихооонечко, то все равно у меня есть шанс потерять слух еще в районе того паренька, у которого хороша дорога. Куранты же тут попросту выбьют мозги еще на третьем ударе.

Толстый и тонкий тоже были здесь, теперь они стояли около гирлянд под потолком и спорили про какую-то надпись.

— И ты думаешь, что она нужна? — саркастически спрашивал толстый.

— Без нее никак, это традиция — отвечал ему тонкий — Сам посуди — входят люди в зал, а там на стене надпись — 'С Новым годом!'. Приятно? Приятно.

— Надпись 'С Новым годом'? — толстый глумливо похихикал — Ну и ну, что за архаика. Мы ведь не прошлом веке живем?

— Хорошо — согласился тонкий — Отвергая — предлагай.