Андрей Васильев - . Акула пера в мире Файролла-9 Право выбора

— Такие удовольствия дорого потом обходятся — Азов сдвинул брови — Не городи чепуху!

— Палыч, не нуди — попросил Валяев — Мы свое уже огребли, ты на коне, мы… в этой самой. С нас приходится, ты это знаешь, и мы это знаем. Потом договоримся о компенсационном пакете. А с Кифом — все обошлось и ладно. И забыли.

Азов коротко кивнул, глянув на меня, и показывая тем самым, что все он услышал, запомнил и вот, если что, даже свидетель в наличии.

— Да — Старик явно не спал, он просто ушел в воспоминания, как в рыба в глубину моря — Это было славное время.

— Еще вина, магистр? — с сыновьей почтительностью спросил Зимин.

— Пожалуй — рука с огромным перстнем снова протянула бокал к зелено-матовому горлышку бутылки — Славная ночь, славное вино и недурственная компания. Согласитесь, это неплохой расклад, а?

— Точно так, магистр — бодро рявкнул Валяев — Лучше не придумаешь!

Я взял еще кусок хлеба (ох и вкусный! Свежий, ноздреватый, с хрустящей корочкой и таким ароматом…) закинул на него кусок сыра и несколько кусков ветчины.

— Кто хорошо ест — тот хорошо работает — отметил Старик, глядя на меня — Не замечал раньше за тобой эдакого раблезианства.

— Вчера весь день не ел — пояснил я, не желая, чтобы меня снова хватали за подбородок — А тут глянул на ваше изобилие — и все. Желудочный сок фонтаном хлещет.

— Ешь, ешь — Старик отпил вина — Ночь длинная. К тому же это ваша традиция — набивать в эту ночь живот.

— А чем плохо? — я с удовольствием откусил от бутерброда еще кусок — Поели, выпили, поплясали — хорошо же. Еще фейерверки можно популять в небеса.

— Ну, если в небеса — мелодично и негромко засмеялся Старик — Тогда ладно, хорошая забава. Так когда ты встречаешься с этим…

Он защелкал пальцами.

— Иеремией — подсказал Азов.

— Да, с ним — Старик отпил вина — Не слышал о таком, видно один из низших.

Однако переходы у него — поди, перестройся с темы на тему.

— Третьего января- коротко и четко, как он любит, ответил я — Днем.

— Хорошо — Старик поставил чашу на стол — Скажешь ему, что 'Радеон' не имеет к его хозяевам никаких претензий за те два силовых инцидента, что случились с тобой и не станнт предъявлять никаких требований на возмещение ущерба. Ясно?

— Предельно — кивнул я — Запомнил, передам слово в слово.

В этот момент в кармане у меня закурлыкал телефон.

— Извиняюсь — смутился я — Не выключил вот.

— Так праздник же — развел руками Старик — Не иначе, как поздравить тебя кто-то хочет.

— Нет, это жена — на дисплее высветилось имя 'Вика' — Наверное, домой пошла, на этаж.

— Так ответь — непонимающе сказал хозяин 'Радеона' — Надо же узнать — так это или нет?

— Да — принял я вызов — Чего?

— Я уже дома — немного нервно сказала Вика — Жду тебя. Слушай, при оказии узнай там — Зимин на меня сильно зол?

— Хорошо — ответил ей я, нажал 'Отбой' и с улыбкой сказал — Ну, так оно и есть — покинула вечеринку, домой пошла.

— И ты иди — мягко сказал Старик — Женщина ждет. Исторически это их судьба, но, если есть выбор между ней и компанией собутыльников, пусть даже и очень хороших, всегда выбирай женщину.

— Да? — такое мне в голову в жизни не приходило.

— Да — Старик сплел пальцы и откинулся на спинуц кресла — Вот если бы мы собирались на битву — тогда другое дело. Тогда мы были бы куда важнее, чем она, ибо ради битв рождается мужчина. Его судьба — воевать и умирать, входя в бессмертие. Ибо тот, кто бежит от битвы — умирает от страха многократно, а тот, кто пронзеный вражеским копьем успевает убить своего противника — тот будет жить вечно. Впрочем, все это только красивые слова, которые не стоят ничего, по сравнению с тем, что ждет тебя в твоем жилище. Ступай.

Я встал, не зная, что делать. Поклониться, что ли? Или руку ему сунуть? Или кивнуть? Блин.

— Как я мог забыть? — Старик покачал головой — Самая главная традиция новогодней ночи. Подарок.

Еще и подарок. Приятно, но стремно.

— Подойди ко мне — поманил меня ладонью Старик и достал из ящика стола массивную шкатулку, причем интересную такую.

Она была сделана из какого-то черного камня. Из камня точно, видно, что увесистая — может это агат, может, что-то в этом роде. По краям она была отделана желтым металлом, надо полагать — золотом и из него же был сделан декор на ее крышке — несколько игральных карт, разложенных веером. Прикольно.

— Вот это отдай своей женщине — откинув крышку, Старик покопался в шкатулке и протянул мне небольшой футляр, обтянутый черным бархатом — Она сегодня помогла мне, и я ей за это крайне признателен. Я очень ценю людей, которые выполняют мои просьбы, ничего не требуя взамен и ни на что ни рассчитывая. Бескорыстие — это добродетель, требующая награды.

Я принял футляр и молча изобразил полупоклон.

— Ну и ты — Старик, звякнув чем-то в недрах шкатулки, достал из нее массивный перстень. Он блеснул тусклым желтым цветом, вделанный же в него черный камень был как темен как ночь — Я хотел бы подарить тебе вот это. Носи этот перстень, как память обо мне и об этой славной, веселой ночи. Ну, а коли припрет нужда — его всегда можно и продать!

— Подарки не продаю — твердо заявил я — Не дело это. Тем более — такие.

— Позиция — кивнул Старик — Уважаю. Протяни ко мне свою руку.

Его пальцы напомнили мне сухой лед, они просто обжигали морозом. Он сам надел мне перстень на безымянный палец левой руки, к моему крайнему удивлению он угнездился на нем как влитой.

— Вот и славно — Старик захлопнул шкатулку — А теперь иди и надеюсь, что этот год принесет тебе удачу.

— А уж я-то как на это надеюсь! — усмехнулся я — Спасибо вам за подарок, и — еще раз с Новым Годом вас! Ну, я пошел.

— Я провожу — поднялся Зимин — Мало ли.

— Ну-ну — Старик снова взял в руки чашу и, по-моему, уже забыл обо мне.

Желтые створки закрылись за мной и, если честно, я с облегчением выдохнул. Впрочем, окончательно меня не отпустило — за спиной стоял все еще бледный Зимин.

— Макс, ты это… — повернулся я к нему, но осекся, увидев знак, которым он велел мне замолчать.

— Значит так — остановив меня, заговорил он — Я хочу сказать тебе две вещи.

Мама, роди меня обратно. Если верить приметам, то меня ждет такой год, который я буду вспоминать в старости, как самый жесткий из всех, что я прожил. Ну, при условии наступления этой старости, разумеется.

— Первое — Зимин подошел к лифту и нажал кнопку вызова — Я всегда добро и зло помню одинаково. Хотя нет — зло лучше, потому и плачу за него сторицей. Но добра я не забываю, хотя бы потому, что редко его вижу. Сегодня ты помог мне, уж не знаю — намеренно или случайно, но, тем не менее, это так. Так вот — я запомню это и возможно когда-то смогу тебе воздать за твое добро тем же.