Алексей Павловский - Карболитовое Сердце

Тут Филин деликатно кашлянул:

— Э-э-э… Товарищ Дед Мороз! Сокол-то не включается уже.

— Жаль. А ты кто? — Крутанул линзами командир.

— Да я Ваня Филин…

— Фи-илин! Хо-хо-хо-о! — От каменных стен отразился совершенно сантаклаусовский смех. Ваня вздрогнул. — Филин… Редкая птица. Очень нам такого здесь не хватало. И вот явился, не запылился! Жаль, что крыша у вас, филинов, легко едет…

— Дедушка Мороз, подари нам свой медблок. Рамен вон, кончается.

— А ты с юмором парень. Медблок бери. Он хороший, даже сейчас лечить меня пытается. Из хирургической стали, ограниченной серии. — Дед Мороз был спокоен и дружелюбен. — А центральный блок и харды — в топку, в огонь. Прямо вот тут, на камбузе.

— Да не стану я тебя убивать, Морозище! — простонал, шмыгая носом, Рамен.

— Спокойно, боец! Отставить сопли и вопли. Ты, лейтенант, очень умно поступил тогда, что на гражданку ушёл. — Тут голос деда Мороза стал тихим и отстранённым. — Мы-то с ребятами решили подработать, да не тем людям коды присяги отдали. Ещё шесть лет… Мы здесь все в крови по самые уши. Да потом представь ещё: лежишь ты мёртвый, а бойцы зовут, бредят, пристрелить просят. Цыган вообще умом тронулся… И не поймёшь даже, кто из них жив, а кто уже всё. А у тебя заряда ещё на неделю. И вообще, Коля, ты же понимаешь, что это уже не я. Так, паразитное сознание в нейроблоках избыточной мощности. Давай…

— Товарищ Мороз, а что ж ты «Вечный сон» себе не сыграл? — Нетактично спросил Филин у скелета. Послышался тихий смешок:

— Самоубийц в рай не пускают…

Рамен к этому моменту уже успокоился, растёр грязь по всему щячлу и твёрдо заявил:

— Понимаю, командир. Ты у нас всегда философ был. Всё понимаю. Только поступим мы вот как: сейчас я тебя отключу. И потом познакомлю с одним мудрым человеком, побеседуете. И уж если он не уговорит — тогда хоть в нужник, хоть в переплавку иди. А за медблок — низкий поклон тебе, командир. До скорого.

— Ну ладно, что ж с умным человеком напоследок не поболтать. О, вот ещё что, чуть не забыл: будете наверху — попейте таблеток от эктоплазмоза. Нас именно им достали. Был у них какой-то умный гад, врач-убийца, знал, что старые медблоки эту заразу не видят. Кстати, Раменцев, возьми бумаги в клозете и вытри физиономию — весь в дерьме. И побрейся. Давайте, ребята.

Филин скинул клеммы с контактов мёртвого киборга и стал аккуратно снимать блоки, оборачивая их в пупырчатый полиэтилен. В это время с дальнего конца лежанки раздался хруст: Шашель в хабарном угаре выдирал блестящую железяку из грудной клетки несчастного неисправного бойца Сокола.

— Отставить! — загремел, отражаясь от стен, голос Рамена. То есть старшего лейтенанта Раменцева.

Чёрный следопыт, оторвавшись от своего грязного дела, осклабился и изогнул по-блатному пальцы:

— Деда, а ты не попутал? Ты сейчас на моей делянке. Да я…

Выстрел в каменных стенах бахнул оглушительно, остро брызнув осколками известняка. Поцарапанный Шашель подавился словом, бросаясь на пол. Злой ТТ в твёрдой руке Раменцева смотрел вору прямо между глаз.

— Это тебе не делянка, тварюга. Это могила моих братьев. Выбирай: сразу в лобешник или в колено, чтобы помучиться?

Шашель, весь зеленовато-бледный, замахал руками:

— Да ты чо, дед, шуток не понимаешь? Ты хозяин, ты решаешь, прости…

Рамен опустил пистолет, плюнул с омерзением:

— В лагере бери что хочешь, шутничок, а мёртвых пальцем не тронь.

Больше до самой поверхности не проронили ни слова. Всю скверну Филин с Раменом снесли на пенках в тот тупик, где уже лежали бойцы. В трещине потолка над ними Рамен подорвал тротиловую шашку, и огромные плиты накрыли бедолаг. Консисторское знамя кинули в нужник — раз Дед Мороз велел в нужник, значит в нужник. Выходит, в его времена нынешние союзнички не были такими милыми зайчиками… На всё про всё ушло часа полтора.

Очутившись на поверхности, Ваня и старый диггер зашагали к остановке, вызвонив Яроволка на его яроволге. По пути крепко задумавшийся Филин вдруг спросил Рамена:

— Слушай, а что там Дед Мороз говорил, что у филинов крыша легко едет?

Рамен, уже что-то там такое гнавший, поперхнулся на полуслове, внимательно посмотрел на Ваню и, не найдя в том безумия, осторожно усмехнулся:

— А я знаю? Вот Князинька Мороза починит, самого его и спроси.

— Я, кажется, знаю, от чего филины с катушек съезжают. Я вот, например, в рюкзаке Деда Мороза тащу. Тебе на запчасти.

Рамен, облегчённо заржав, хлопнул Филина по спине:

— Не, Ваня, всё безумие от того, что ты коммунист православный! Топай давай, коммуняка!

Шашель, получив пухлую пачку мелких денег и шатаясь под неподъёмным рюкзаком, ковылял в своё логово на Семи Ветрах. Убедившись, что никого вокруг нет, он бросил хабар на землю и потыкал в дешёвый телефончик. Дождавшись ответа, перекосился в жабьем реверансе и залебезил куда-то вверх, словно его невидимый собеседник сидел на облаке:

— Господин Мосолов… Фома Ильич… Моё почтение, это Шашель. Я на вас работал… Я Шашкин Кузьма! Я, это… Это… Тут два лоха московских, говорят, что они водопровод какой-то на Дворянской делают… Я так подумал, вам это интересно будет. Да, уже еду! Сей секунд!

В десять утра Ваня расслабленно кайфовал в крохотной пиццерии «Метро» на Ленина, овеваемый кондиционером. Киборг потягивал вполне приличное Симферопольское пивко под самокруточку да ждал пиццу-капричио. Напротив него живой горой высился утомлённый Яроволк, в основном отмытый от грунтовых наслоений. Гигант завершил свои труды в водопроводе и теперь ожидал свои четыре пиццы-маргариты под полведра пива.

Товарищи вяло болтали о том, о сём, о нездоровом Рамене и о бабушке, то есть Леди Филин, которая наводила изрядного шороху в своей Ковровской командировке. Говорили и о подземных ходах, и о нелюбопытном поверхностном населении.

Вот, например, по ту сторону бухты стоит крепость Керчь. Она пережила революцию, Гражданскую, потом была Великая Отечественная и две оккупации Керчи. И ещё сорок лет мирного времени, когда в крепости сидел знаменитый на весь флот дисциплинарный батальон. И только в 1986 году в подземельях фортеции нашли арсенал Черноморского флота Российской Империи. Да такой арсенал, что потом лет двадцать грузовиками возили взрывать за город. Нелюбопытство…

Утро за окном нагревалось, густея, и обещало жаркий томный день.

Уже протискивалась в зальчик согбенная под грузом еды официантка, когда Ванин телефон квакнул майндфроговым вызовом. Выудив мобилу из кармана, Филин удивлённо поднял бровь: звонил Махмуд Сатыров. Оказывается, у того был майндфроговский аккаунт, и чеченский мореплаватель не только умел им пользоваться, но и знал Ванин номер.