Виталий Вавикин - ФИВЫ. Падение Голиафских гор (СИ)

— Лет пять.

— Ого! Богач, ставший игроманом?

— Нет, — Керасп снисходительно улыбнулся. — Просто попал в исследовательскую программу Иерархии. Клирики сказали, что хотят изучить влияние длительного пребывания на игровой площадке на сознание человека. Кажется, аналитики болтали о деградации ядер личности, но я не особенно в этом разбираюсь, так что… — он демонстративно пожал плечами.

— И что, ты пять лет не покидал «Фивы»?

— Ну, до рекорда мне еще очень далеко, — рассмеялся стражник. — К тому же пребывание в «Фивах» ничего особенно не отличается от обычной жизни на втором уровне реальности. Думаю, клирикам просто заняться нечем, пытаясь найти недостатки игровых площадок, построенных в Подпространстве — проще закрыть сразу весь Квазар… Только… не думай, что я старик. Клирикам для проверки нужны были молодые, того же возраста, что большинство игроманов, — он хитро прищурился. — Ну, а как насчет тебя?

— А что на счет меня?

— Судя по тому, как ты себя ведешь, могу сказать, что ты молодая, но играешь давно, хотя образ голиафки для тебя в новинку. Угадал?

— Отчасти, — улыбнулась Агва.

— Ты не молодая, или играешь не так давно, как я решил?

— Нет, здесь ты все верно подметил.

— И кем ты была до того, как стала голиафкой.

— Ведьмой Далеких земель.

— Телебом? — опешил Керасп.

— Не любишь телебов?

— Да дело не в этом, просто… — он отступил на шаг, окинув новую знакомую внимательным взглядом.

— Что? — зарделась Агва.

Керасп качнул головой, затем все‑таки признался, что не может представить ее ведьмой.

— Телебы такие маленькие, а ты сейчас такая большая и… крупная… — он смутился, но замолчать не смог. — Плюс еще все эти татуировки на теле и скарификация. Да и волосы…

— Телебы тоже волосатые, — снисходительно улыбнулась Агва.

— Но не настолько, как голиафцы!

— Не настолько, — согласилась ведьма, превратившаяся в укротительницу мантикор.

За разговором, они оставили площадь Наказаний и не заметили, как оказались в районе рынка, где торговали не вещами, а навыками. В основном это были боевые искусства. Полигон, где различные воины обучали желающих за щедрую плату, был заполнен как реальными покупателями, выстроившимися в очередь, чтобы приобрести тот или иной прием, так и простыми зеваками, пришедшими поглазеть на телебов, воинов Тидея, Ареса, Оместеса. Встречались там даже гриллы — разумные монстры Аида, целью которых была охота. Собравшиеся зеваки шептались, что гриллы очень похожи на голиафцев, по крайней мере, размерами и мощью. Рядом с гриллами постоянно находились маги, блокировавшие заклинаниями инстинкт убийцы, превращавший гостей из Аида в машины смерти. Зубы гриллов были так остры, что они сгрызали свои языки. Но в глазах, при учете, что действует заклинание блокировки гнева, проглядывался разум.

Они были с головы до ног покрыты шерстью, и от них невыносимо разило псиной. Зеваки презрительно кривились, но затем чувствовали сладкий запах разлагающейся плоти восставших мертвецов армии Оместеса, и боязливо смещались к выглядевшим менее опасными воинам Ареса, что было ошибкой, так как последние умели и любили убивать не меньше гриллов, зато были чертовски хитры и расчетливы. Впрочем, воины Тидея, иддалы, тела которых были усеяны десятками глаз, представляли не меньше опасности. Несколько магов, демонстрируя неприступность иддалов, у которых не было головы, а рот находился в районе живота, обещали за умеренную плату добавить любому голиафцу дополнительную пару глаз, что позволит развивать сложные навыки видения боя, доступные иддалам.

— Повозку можно достать на следующей улице, — сказал Керасп.

Покинув сектор боевых искусств, они, как решила сначала Агва, оказались на окраинах рынка, но затем взгляд зацепился за массивные ворота, преграждавшие проход в закрытую часть поселения.

— Что там? — спросила ведьма, не обращая внимания на продавцов повозок, выстроившихся в ряд.

— За этими воротами невольничий рынок, — нехотя пояснил Керасп. — Рабов обычно привозят на этом, — он указал взглядом на повозки. — Продажи идут хорошо, так что назад проще идти налегке. Да и тяговых животных, как правило, удается продать, как и рабов. У телебов это кромны, у торговцев Аида упряжки люмидов, если это конечно не демоны — ящеры зоргулы, способные сами тянуть груженую повозку.

— Фу! — скривилась Агва, вспоминая свои приключения в Аиде. — Помню, как‑то раз я встречалась с зоргулами… — она осеклась, сбивчиво добавив, что это случилось во времена, когда у нее был персонаж ведьмы.

Пара зоргулов, находившихся поблизости, тихо зашипела, высунув раздвоенные языки. Они были размером с крупного телеба, но передвигаться предпочитали на четырех лапах, хотя могли ходить и на двух задних конечностях, как большинство доступных для игроков персонажей «Фив». В красных глазах зоргулов вспыхнул огонь.

— Брр! — передернула плечами Агва. — Думаю, с этими о скидке договориться не удастся.

— Ты стеснена в средствах? — удивленно поинтересовался Керасп, помня, что нанимая его в проводники, укротительница не скупилась с оплатой.

— Нет, просто не хочу иметь ничего общего с зоргулами, — соврала Агва, хотя в действительности боялась, что бывшие демоны Аида, превращенные, согласно легенде, за верную службу в Закрытом городе в ящер, смогут заметить остатки колдовства, благодаря которому она из ведьмы Далеких земель смогла стать голиафкой. — Думаю, они слишком хитрые и коварные.

— Тогда можно попробовать сторговаться с телебами, — предложил Керасп.

— Да, телебы, пожалуй, подойдут, — оживилась Агва.

Они приблизились к хмурым, низкорослым продавцам, едва достигавшим голиафцам до пояса.

— Нужна повозка? — спросил один из них.

Агва кивнула. Он жестом указал на три крытых повозки. Ведьма выбрала ту, каркас которой показался самым крепким.

— Двадцать золотых, — сказал телеб.

— Десять, — возразила Агва, чувствуя, как ее начинает душить свойственная всем голиафцам жадность.

— За десять можешь забрать крайнюю повозку без тента, — сказал телеб.

— Она слишком хлипкая, к тому же мне нужен тент.

— Тогда девятнадцать золотых и не монетой меньше.

— Пятнадцать.

— За пятнадцать можешь взять ту повозку, что стоит в середине.

— Я уже сделала выбор, — прищурилась Агва, протягивая руку к кнуту, изготовленному из голиафской кобры.

Телеб помялся, и сказал, что готов уступить требуемую повозку и тент за семнадцать золотых. Интегрированная в игровую точку сборки жадность подталкивала Агву продолжать торги, но она смогла одержать верх над алчностью, согласившись на условия сделки.

— Помоги мне найти кромна или упряжку люмидов, чтобы тянуть повозку, и считай, что наша сделка свершилась, — произнесла она.