Игорь Денисенко - Программист

— Молодой человек, можно присесть? У вас не занято?

Оборачиваюсь, а седой не дождавшись ответа, плюхается рядом со мной на скамейку и кладет связку ключей мне на колено. Я прикрываю связку левой рукой. Обалдеть! Как?

Времени нет на размышления. Достаю из кармана коробочку с пластилином, и делаю оттиск искомого ключа с двух сторон. Готово! Поднимаюсь, опираясь на коленку седого и ухожу. Ключи остаются на его колене. Прохожу вперед метров двадцать, и становлюсь в очередь у киоска мороженного. Становлюсь в пол оборота, чтобы увидеть, как уйдет седой. Но его уже нет. Покидаю очередь и подхожу к лифту. Поднимаюсь на третий этаж. На первом кроме кафэшек, и бутиков всякого разного дорогого и ненужного барахла, ничего развлекательного нет. Марковича внуки наверняка потащили в «Джунгли», аттракцион с актерами одетыми под обезьян и автоматическими игрушками, изображающими всякую живность в движении — змеи, носороги, разевающие пасть львы и крокодилы.

Ага! Вот они! Тащат дедушку на вход, билеты уже купили. А где седой? Но вместо седого я вижу его шестерку… Что он делает? Он тоже карманник что ли? Но шестерка проходит рядом, и, оказавшись за спиной Павла Марковича, роняет связку…

— Бдзынь! — связка звонко ударяется о мраморный пол. А Маркович инстинктивно хватается за карман и, окинув подозрительным взглядом спину уходящего типа, поднимает связку. И тут же начинает зорко оглядываться по сторонам. Спрятаться я не успеваю, поэтому с улыбкой иду навстречу.

— Привет! Отдыхаем?

— Привет, да вот с внуками выбрался. А ты тоже решил развлечься?

— Ну, да. Жена на работе, дома скучно.

— Понятно, отдыхать тоже нужно…

— Деда! Пошли! Деда!

— Иду, иду, чады мои неугомонные. Давай Олег, до встречи, внуки зовут, — извиняясь, что не может поговорить подольше, произнес Маркович, и был тут же утянут внуками в «Джунгли».

С неровным сердцем не торопясь спускаюсь по лестнице вниз, на лифте не поехал. Вроде и всё прошло не самым плохим образом, но какой-то осадок на душе. Плохо, что меня увидел. Запросто может связать упавшие ключи и моё появление на детских аттракционах. А если ещё выяснит, что Ирка сегодня выходная, то совсем плохо…

Навстречу мне по лестнице поднимается фиксатый и негромко бросает:

— За часами налево.

Ясно. Седой ждет меня за бутиком, торгующим псевдо фирменными часами.

— Зачем шестерку вместо себя послал?

— Человечек твой непростой, с ним второй раз сталкиваться не резон.

— Ладно, как вышло, так вышло… Вот, — сунул в руку седому деньги и пуговицу.

— Денег я не возьму — работу не завершил. А за то, что проклятие своё снял — спасибо. И за пуговицу тоже, — усмехнулся седой, держа на ладони пуговицу, такую же, как была на его пальто. Только эту я спорол со старой Колиной куртки, что висит у нас в офисе.

В принципе не все так уж и плохо… Неплохо, получается, подумал я, рассматривая результат своего труда. А труда было много…

Значит, сначала я проклеил половинки пластилиновой формочки скотчем, затем плотно приложил их друг к другу и заполнил форму силиконом. Высохший силиконовый ключ, слегка подравнял лезвием, и сделал на основе его из двух половинок гипсовую форму. В эту форму залил воск, а из получившегося воскового ключика, сделал цельную гипсовую форму, которую затем просушил в духовке. Затем в небольшой кастрюле литра на три развел гипса и воткнул посредине стакан, чтобы получилось углубление, куда потом поставить формочку для ключа. Замеса в кастрюле сделал два, чтобы была нижняя часть с углублением и верхняя часть, как крышка у саркофага. Этот гипсовый саркофаг я тоже два часа при максимальной температуре держал в духовке, чтобы высох как можно лучше. Затем разломал пассатижами, предварительно зажав их в тисочки, три старых латунных ключа и уложил в подготовленную чашу сверху формочки. По моему разумению, латунь должна была расплавиться и затечь из чаши вниз, заполняя форму. Дабы форма не завоздушилась, сделал спичками два отводных канала по краям. Форму поставил в гипсовый саркофаг, саркофаг поставил в микроволновку, и включил на полчаса. Смотрел на вращающуюся импровизированную матрешку и с нетерпением, ждал, что получится. Ирка тоже ждала с нетерпением, чем моя алхимия закончится, дабы не опоздать мне люлей навешать, когда микроволновка сгорит.

Микроволновка к счастью не сгорела, а я держал в руках грубую латунную отливку, которой после обработки надфилями предстояло стать поистине золотым ключиком. Учредительные документы на завод и прочее, принадлежащее Эммануилу Викентьевичу Зеленскому, Маркович давно сдал, но завалялся в его сейфе один чек на предъявителя, на счет в швейцарском банке. Чеком мог воспользоваться любой, знающей двадцатипятизначный ключ, который как думал П.М., знал только покойный Зеленский. И в этом он очень и очень ошибался…

Журчат ручьи! Скворчат грачи! И ля-ля, ля, ля, ля, ля-ля-лем! Весна наступила, и на душе было так светло и радостно, словно это я прилетел вместе с воронами и грачами на родину. Конечно, грязь, сырость, вот эта каша из грязного снега под ногами, эти мутные лужи на асфальте, эти черные, от грязи машины, разбрызгивающие озлоблено лужи, красивыми, а уж тем более радостными никак не назовешь. Так же как и черные стаи ворон, облепившие голые деревья и громким карканьем заявляющие о своем присутствии. Но всё же, всё же, уже верилось в весну, в тепло, в ясный цветущий май и голубое небо. Верилось, что вот-вот они наступят. Верилось, что как обещал рыжей — все у нас будет хорошо и даже очень.

Судя по тому, что при изъятии документов из тайника, нашлось несколько паспортов с фото Зеленского, но разными фамилиями, так предусмотрительный Эмма готовил себе пути отхода. А поскольку ему было неизвестно, каким паспортом придется воспользоваться, он сделал себе такую лазейку, чтобы все награбленное можно было использовать в любом случае. До меня это дошло ещё во время обыска в его кабинете, как и ключик на камне, я тогда же запомнил. Только вот принародно заныкать чек у меня возможности не было. А теперь, когда у Буратины есть ключик, коморка Папы-Марковича, уже не кажется такой неприступной крепостью.

А солнышко греет то как! Подумал я, подставляя лицо теплым, ласковым лучам. Как хорошо бы сегодня не чесать на работу, а завалится где-нибудь на зеленой травке, на берегу с удочкой. Но до зеленой травки, ещё не скоро, а сверху льда на речке сейчас стоит вода и зимняя рыбалка уже кончилась, а летняя ещё не настала.

Здороваюсь с людьми, сидящими на лавочке у офиса (какие-то пациенты озаботились и две лавочки притащили) и говорю им, что через десять минут начну прием. А сам распахиваю двери офиса и вижу кислые лица Коли и Максима.