Марк Романов - Именем Корпорации!

– Я… Я не знал, что для тебя это так важно, – растерянно почёсывая щёку, произнёс Гриффин, поглядывая на Патрика. Инквизитор выглядел подавленным и мрачным.

– Да я и сам не знал, – устало опустился в кресло Спенсер, махнув рукой и скривившись. – Потому наши и берутся за самые невыполнимые задания. Рано или поздно агенты ныряют в опасные линии или параллели, уходят подальше от Корпорации, подставляются под удары. В глухих дождевых лесах каких-нибудь тропиков наивные люди пытаются пережить наноломку, вытравить эти адские машинки, перестать стремиться обратно, словно наркоманы в поисках дозы. Ничего не помогает. Мозги отключаются напрочь, и мы снова жаждем вернуться в лоно альма-матер, во имя Корпорации, за новой дозой нанов.

– А самые умные предпочитают не тратить время на поиски средств, они шагают с крыши небоскрёбов, – спокойно произнёс Патрик. Спенсер только устало кивнул, соглашаясь.

– Ты потому так расстроился, увидев ту женщину из прошлого с Кловисом? – прищурившись, спросил Гриффин, закуривая особо вонючую сигарету, которую выудил из широкого кармана одежды. – Он тебе напомнил о твоей слабости?

Несколько секунд Спенсер молчал, хлопая глазами, а потом его разобрал истерический смех.

– Рас… Расстроился! – давясь смехом и слезами, кое-как выплюнул он слово. – Да, друг мой, конечно, чего уж! Я расстроился!

Новый приступ хохота на некоторое время занял всего агента. Он трясся в судорогах смеха, едва ли не икая от напряжения, утирал горькие слёзы и никак не мог остановиться. Подкравшийся Льюис, впихнувший только начатую сигарету в руку Патрика, ловко вколол в шею агента успокоительное, мигом оказавшись на безопасном расстоянии от него. Несколько секунд Спенсер буравил друга взглядом, в котором читалось негодование и сетование на ловкое предательство, но после организм его сдался на милость спокойного и глубокого сна.

– Надо же, какой у него хрупкий внутренний мир, – задумчиво произнёс Льюис, – никогда бы не подумал. А я ещё себя психом с раздвоением считал.

– Он думал, что может сделать нечто значимое, пусть и только для себя, – расслаблено кивнул Патрик, закуривая сигарету Гриффина, забытую им в руках инквизитора. – Впрочем, Грей тоже так считал. А уж его масштабы были явно больше.

– Как на это посмотреть, – нахмурился Льюис. – Личные переживания одного агента могут и не сравниться с многолетним выеданием себя за несбывшуюся мечту. Но с другой стороны, – он сел в свободное кресло, скрестив руки на груди, – наш побег, все эти развлекухи и постоянные стычки тоже оказались всего-то войной двух старых людей, или двух Ордосов, если тебе так угодно. У него, – он кивнул на похрапывающего агента, – хотя бы была чёткая обида на своих работодателей. Мол, не сказали, не предупредили, наебали, в конце концов. Отрезали, не спросясь, – он улыбнулся. – А твой начальник? Обиделся на то, что из его планов кто-то склепал нечто другое, собрал формочки и свалил в свою песочницу, строить свой Рим со шлюхами. Зачем? Чтобы в очередной раз доказать всем превосходство своих идей? Показать вред нанов? Благородненько, ничего не скажешь. Да и второй хорош… вопреки всем до сих пор доказывает свою полезность для структуры, которая даже не потрудилась включить его в состав руководителей. Или хотя бы в состав основателей. Андреас-Кловис так и бегает, мутируя и видоизменяясь, ратует за правое дело, именем Корпорации ломает всё на своём пути, носится с этими нанами-хуянами, как беременный утконос. Зачем?

Патрик молчал. Он прекрасно понимал, что застаревшая война двух людей, учителя и ученика, давно уже вышла за рамки простого противостояния, подминая под свои гусеницы машины Корпорации жизни обычных людей и особо упёртых агентов. Он всё понимал, но сделать ничего не мог. В данное время, когда Терра и Земля разошлись, став линиями, а не копиями друг друга, из общей наномодификации было только два пути. Первым воспользовался Грей, засунув себя в электронную форму существования, и внушая всем последователям силу духа, а не тела. И второй, путь Кловиса, путь учредителя Ордо Корпус, готового положить много жизней на алтарь совершенствования тела так же легко, как бросить свежее сердце своему богу. Методы, списанные биообразцы и отданные на опыты люди значения для мировой истории не имеют.

«Люди всегда найдут, о чём страдать, – думал Патрик, разглядывая мирно спящего Спенсера. – Они никогда не довольствуются имеющимся, каждый раз сетуя именно на то, чего им не дали. Деньги, любовь, семья, работа, призвание, свобода, возможность распоряжаться своим телом – какая разница? Они найдут, к чему придраться, исстрадавшись именно по отсутствующему из длинного списка. Не хватает им боли и переживаний, что ли? Так в прошлом хватало, всё равно погоды не сделало. Да и Спенсер тоже такой же. Не узнай он, что давно пережил генетическую возможность размножаться, может, ему бы и в голову не пришло об этом думать. С другой стороны, – Патрик расслабленно привалился к открытой крышке автохирурга, – всегда считалось, что генокод тут роли не играет, было бы тело молодым и здоровым, а уж потенция приложится, – он улыбнулся, осознав свою ошибку в размышлениях. – Потенция-то прилагается, судя по счастливой деревне пигмеев, а вот живость семени явно сыграла в ящик. С маркировкой разорванной паутины, так похожей на латинскую С».

Как мне сказать о том, что тяжко плещется внутри меня?

Просто пиши.

Зачем выплёскивать слова на бумагу, зачем травить душу тем, что никогда не будет?

Просто пиши.

Но если меня никто никогда не прочтёт?

Заткнись и пиши!

Хорошее настроение закончилось ещё в космосе. Матиаш покрепче ухватился за мягкий полиметаллический поручень, борясь с давно забытым страхом высоты. Для бывшего десантника такая фобия была смешна – ведь когда-то он выбрасывался вместе с десятитонным транспортёром из летающей крепости-геликоптера модели «Си-130», раскрывая парашют в самый последний момент… «Только это было хренову тучу лет тому назад, – напомнил Грей себе, разжимая побелевшие пальцы. – А ты с тех пор не то что с коптера не прыгал, но даже апартаменты выбрал на минус сороковом уровне». Совладав с собой, начальник сектора силовых взаимодействий вздохнул, и повернул голову к панорамному экрану, на котором, словно нарисованные, замерли сине-бело-зелёный шар планеты, её затенённый спутник, украшенный серебряными кляксами баз и верфей, и мерцающие огнями орбитальные сооружения внутреннего пояса Терры. От тонкой сияющей ниточки орбитального лифта на Северном полюсе только что отделился ударный крейсер «Деванагари». Могучий многокилометровый корабль, укутанный в абляционную броню и силовые щиты, для Матиаша выглядел белой размытой чёрточкой, медленно двигающейся перпендикулярно оси эклиптики.