Илья Некрасов - Остров Утопия

Место ощущений занимала боль. Тупая, понемногу слабеющая. Если бы не титановые ребра и армированный позвоночник, пришлось бы хуже. Меня бы уже не собрали. Ни в больнице, ни на фабрике.

Странно. Когда глаза закрывались, перед ним появлялось почти то же самое море. Вокруг полусон. Реальность-воспоминание. Что с закрытыми, что с открытыми глазами, виделось одно и то же.

Море. Разве что во сне волны поменьше. Посимпатичней. Не в два-три метра высотой, а гораздо ниже. И светлее. И по воде плывёт яхта. Её косой парус надувается ветром.

Цвет воды постепенно менялся. На гребнях посветлевших волн появилась пена. Из-под носа яхты летели брызги жемчужного цвета. Эти россыпи отмечали наш путь, окружая небольшое судно.

Низкие прозрачные облака – особенность здешнего климата – рассеивали солнечный свет так, что он заливал жемчужными оттенками пространство. Те играли повсюду: в воде, на бортах яхты и на лице человека. Он сидел, прислонившись к борту, засыпал или наоборот пробуждался.

Я вспомнил тот момент игры: на палубе некто, похожий на меня. Сам я, или электронный двойник. Кто-то из нас двоих.

Рулевой уже порядком устал. Целые сутки на ногах. Должно быть, в его голове реальность тоже смешалась со сном. Его клонило в забытье. Понимая это угасающим умом, он закрепил штурвал…

Я очнулся, когда поток воды обрушился на лицо. Дыхание перехватило.

Оказалось, меня оттащили в угол. Под головой находился сложенный парус, а вода, что плеснула в лицо спящего, являлась остатком высокой волны, перехлестнувшей через борт. Ещё одна такая же пролетела ближе к носу яхты – та совершала небольшой манёвр.

За штурвалом находился другой человек. Не я. Мой пассажир. Он, наконец-то, решил подняться из каюты. Весь путь, начиная с Сапфирового острова, наниматель не выходил на палубу. Я не беспокоил его, так как странный мужчина заранее попросил об этом. Несколько раз, когда я спускался в каюту, то видел, как он кутается в покрывало, пряча лицо. По условиям нашей сделки его имя оставалось неизвестным.

Однако теперь лицо уже не скрывалось тканью. Вперёд, в сторону горизонта, смотрел черноглазый моряк лет сорока-пятидесяти.

Моряк. Об этом говорило всё: крепко сбитое тело, не замечавшее качки, жилистые руки, слившиеся со штурвалом в одно целое, смуглое покрытое шрамами лицо, подставленное солёному ветру. Грубые чёрные волосы в короткой причёске. Хищно загнутый восточный нос, не раз сломанный в припортовых драках.

Странно, что я вообще понадобился такому человеку. Разве что он нуждался не во мне, а в яхте.

Казалось, что он знаком. Я долго не мог понять, кто он самом деле. В памяти сидел образ, который не очень вязался с тем, на кого сейчас смотрели глаза.

Затем мысли сложились в одну. Это он! Пожалуй, самый известный на острове пьяница, считавшийся полусумасшедшим. Тот, который требовал, чтобы все вокруг забыли его имя и обращались к нему, используя странноватое прозвище – «ас-Сенш». Дескать, оно приносило удачу, когда он в молодости плавал в восточных морях. Надо полагать, экзотический иссиня-чёрный статусный камень тоже родом с Востока.

Говорили, что раньше он был уважаемым капитаном, но променял море на семью. Женился и осел на берегу. Затем у них что-то произошло. Семья распалась, ас-Сенш превратился в завсегдатая таверн. Постепенно его перестали пускать в большинство из них. Нет, не из-за недостатка денег. Тех, вроде, хватало. За ним обнаружились странности.

Он просиживал дни и ночи в увеселительных заведениях, приглашая к столику танцовщиц. Обычно он просил их надевать украшения бывшей жены. Девушки снимали собственные и надевали камни исчезнувшей с острова женщины.

Ходил слух… В общем, один раз моряк сам выболтал, зачем он так поступал. После начала танца и при некотором объёме выпитого танцовщицы становились похожими на его жену. И он будто бы вновь смотрел на неё. Видел, что она рядом. Для него. И даже слышал голос. И чувствовал запах. Через определённое время, зависевшее от внешнего сходства девушки и образа жены, он вспоминал, что смотрит на иллюзию. Тогда ас-Сенш напивался ещё больше и заказывал другую девушку.

Его только один раз спросили о том, куда и почему уехала бывшая жена, и он сильно избил того неосторожного пьяницу. Больше вопросов не задавали, но и не подозревали в чём-то плохом. У моряка была репутация достойного человека.

Зачем он снова вышел в море – через столько лет? Зачем заплатил хорошие деньги?

Не иначе как решил снова заняться контрабандой. За чистые дела столько не платят. Данная мысль не насторожила меня. От этого нанимателя не следовало ожидать подлостей.

Мы немного поговорили.

– … даже так? Ты продал дом? – переспросил я.

– Всё, что имел, – не без гордости ответил моряк.

«Что оставалось», – дошло до меня. Дело приобретало неожиданный поворот. Поступки ас-Сенша и его решительный вид говорили о том, что ему нечего терять, и он готов броситься в бой против самого дьявола.

Похвально, конечно. Однако находиться с ними рядом в тот знаковый момент не хотелось.

– Я что-то не понял, ты нанял меня, чтобы…

– Встретить груз. Не заставляй меня повторяться, парень.

– Контрабанда? – мне вспомнились слухи о том, что наниматель не только пьянствует в тавернах по всему острову, но и изредка встречается там с людьми из-за моря.

– Можно и так сказать. Тут личное.

– Личное?

Неразговорчивый моряк кивнул и замолчал. Управляясь с яхтой, он неотрывно смотрел в море.

«Личное». Это дало понять, что дальнейшие расспросы он проигнорирует. Я спустился в каюту и залез на койку. Чтобы спокойно подумать. Дело приобретало не очень перспективный оборот.

Итак. Он заплатил мне через третьи руки. Заплатил хорошие деньги, которых хватило бы на обновление яхты и перестройку дома. Он мог купить на них небольшое судно и нанять побольше людей. Но не сделал этого. Хотел сохранить кое-что в тайне. Один тоже не поплыл, значит, нужен помощник. Интересно, для чего?

Почему выбрал меня? Меня или мою яхту? На острове немало сорвиголов, кто готов выйти в море за приличную плату. Однако яхта моя была действительно хороша. Одной из первого ряда. Достаточно новая и проверенная морем. Быстроходная, пройдёт по и мелководью, и по морю.

Нельзя забывать о том, что по условиям сделки он мог скрывать лицо и имя, пока мы не вышли далеко в море. То есть он боялся того, что я могу повернуть назад? Да нет, не повернул бы.

За такими мыслями я постепенно задремал. И, возможно, поспал. Небольшая качка действовала привычно успокаивающе. Словно это чьи-то мягкие руки.

… когда мои глаза открылись, в каюту уже проникли первые рубиновые лучи. Я вскочил с койки и выбежал на корму, чтобы успеть увидеть здешний закат. Мы входили в зону влияния цепи рубиновых вулканов. Моряк, стоявший за штурвалом, похлопал меня по плечу и указал в нужную сторону. Там происходило превращение.