Илья Некрасов - Остров Утопия

– Приведите его в чувство, – доносилось сквозь забытье. – Он должен ощутить боль.

Меня будто бросили в ледяное озеро, и лёгкие потребовали воздуха. Очнулся.

С лица стекали струи холодной воды, а сдавленная кожаными ремнями грудь пыталась разорвать их судорожными вздохами. Тщетно. Руки и ноги тоже были прикреплены к подлокотникам и ножкам пыточного кресла. Но голова могла свободно болтаться.

Освещение в камере изменилось. Хотя нет. Оно появилось.

Я находился в центре небольшого пятна света, который падал сверху. Стен и потолка не видно, их покрывала сплошная темень.

Внезапно по самому центру, передо мной, из темноты выплыло ничего не выражающее мужское лицо. Темнеющие провалы вместо глаз оказались маленькими чёрными очками. Эта устрашающая маска повисла в темноте.

Кажется, она что-то сказала. Или спросила. Я не смог разобрать слов. Голову опять стало клонить к груди. Однако сзади схватили за волосы и заставили смотреть, как…

Перед лицом, на свет, вынырнула рука со шприцом. Другая рука схватила мою и вывернула запястье. Игла вошла в вену, и внутрь проникла химическая дрянь. Сопротивляться не получалось. Я стал как кукла. Неизвестные делали со мной, что хотели.

Я ощущал подступающий приступ тошноты. Голоса раздавались со всех сторон. Они что-то требовали. Казалось, я проваливаюсь в иную реальность, а лица-маски вытягиваются, свет раскалывается на осколки. Что я сам распадаюсь и деформируюсь.

Наконец, я начал различать слова.

– Думаешь, у тебя в груди сердце? – прошептал приятный женский голос в левое ухо. – Нет. Это боль. Освободись от неё. Позволь мне освободить тебя. Я сделаю тебя сильнее.

– Вместе мы станем сильнее, – с придыханием сказала другая женщина откуда-то справа. – Ты должен принять мою силу сам, добровольно. Она заменит боль, что засела в груди. Я одену тебя в лучшую броню. Ты станешь неуязвим.

– А в опустевшей груди поселится твой голос, – произнёс некто внутри меня. – Я превращусь в механический кокон? – я не знал, какая часть меня так сказала. Это произошло само собой. Боль разбудила во мне кого-то другого. Малознакомого.

– Тебя ничто не спасёт, – прозвучало сверху. – У тебя ничего против порядка вещей. Ты больше не в сказке.

Вспышка парализующей волны отбросила меня в сумрачное забытье…

Я вырвался из темноты с каким-то толчком. Следом в сознание врезалась боль. Я очнулся и застонал, в глаза бросился чёрно-белый галстук с косыми полосками. Поблёскивающий, как уголь, вельветовый пиджак. Затем стальная трость, которая упёрлась мне в лоб. Ублюдок демонстративно вытер её наконечник о мою кожу. Мразь. Потом наотмашь ударил тростью по зубам и исчез в тени.

Резкая ослепляющая боль вспыхнула в месте удара, и волной охватила тело. Вместе с криком и кровью я выплюнул несколько зубов. По разбитым губам и саднящему подбородку сочилась кровь. Тёплая солёная жидкость проникала и внутрь, в горло. Я кашлял и сглатывал её.

Боль была необычно острой, я практически ничего не видел, хотя глаз не смыкал. Видимо, меня накачали препаратами, усиливающими чувство боли, но не дающими умереть от неё.

Через какое-то время я вернулся в мир пыточной камеры. Практически сразу передо мной возник тип в строгом костюме, чья голова была скрыта под шлемом. Не то мотоциклетным, не то спецназовским.

Вряд ли он для того, чтобы я не видел лица. Ведь мне отсюда не выбраться… Скорее, чтобы не видели другие. Профессионально. Шлем надвигался на меня, а в чёрном стекле-забрале отражалось измученное тело, прикованное к креслу.

Вдруг цепкие руки схватили мою голову и запрокинули её. В глаза ударил резкий синий свет, который через секунду сменился видом того шлема. Вокруг него возникло сияние – подобие нимба. Я присмотрелся и вновь увидел собственное отражение на чёрном стеклянном забрале. «Святой» дёрнулся, и кулак ублюдка, взмыв над моей головой, врезался в нос.

Новая волна боли подобно электрическому току пронзила разум. Через некоторое время я понял, что по сведённому судорогой телу хлещет кровь, а в уши кричат:

– Ты умрёшь прямо сейчас, если откажешься принять это! Но я не хочу убивать тебя! Позволь мне спасти тебя!

– Хватит, – пытку прервал властный голос сверху. – Пусть он увидит меня. Освободите его.

Многочисленные человеческие руки – мужские и женские – развязали крепления и помогли подняться с пыточного кресла. Я оглянулся. Люди в чёрных деловых костюмах отошли в тень.

Освещения прибавилось. Теперь казалось, что я внутри огромного ангара, а не в тюремной камере.

Неожиданно раздался страшный скрежет. Сверху. Я присел и посмотрел туда. Сверху падало чудовище. Оно напоминало паука и спрута одновременно. Голова была усыпана многочисленными глазками, как у насекомых с фасеточным зрением. И глаза те походили на маленькие телевизионные экраны, а редкая шерсть, распределённая по телу – на антенны.

Чудовище падало вниз, цепляясь за воздух и оставляя на нём… царапины? Как будто оно пыталось снизить скорость падения, хватаясь за края камня, в который мы погружены.

Демон мягко приземлился на бетонный пол ангара. Обратился ко мне с помощью динамиков, установленных повсюду:

– Подумай вот о чём, «Джу». Лиан, ас-Сенш… те, кто был рядом… Где они? Ты один. Если бы вокруг была сказка, вы бы давно победили меня и стали благородными правителями расцветающей земли. Однако этого нет, и не будет. Не помог меч, не помогла магия. Твой предел – красивая смерть.

– Думаешь, этого мало?

Демон присел на пол. Извлёк из-за спины большой обсидиановый кубок. Наклонил ко мне. Показал, что внутри.

Камни. Много кристаллов, отражающих свет. Лапа чудовища загребла из кубка горсть. Стала по одному ссыпать кристаллы обратно. Первым упал чёрный алмаз.

– Душа – это свет, правда? – хитрил демон. – Тогда почему некоторые камни чёрные? Красивые, но чёрные?

– Потому что душа может чернеть. Как у тебя.

– Скажи… им, таким, как я, можно «помочь»?

– Нет.

– Правильно. Видишь, мы понимаем друг друга. Посмотри, – он продолжал пересыпать камни. – Разве они не красивы, эти чёрные алмазы? Ониксы, агаты и морионы? Пусть они чернеют. От боли или страха. Неважно. Пусть небо над каждым островом превратится в долгую ночь. Только так они узнают цену света. И, быть может, станут достойны его.

– Ты думаешь, что имеешь право решать?

– Я – порядок вещей. Послушай, ты же видел мир вокруг. Ты знаешь, что никогда не поймешь его. Так доверься мне. Порядок вещей сделает всё сам.

– Чего ты хочешь от меня?

– Убей тех, кто пришёл с тобой.

Светильники повернулись так, что неподалёку, на полу, стали видны тела Эл и Рома.

– Убийство освободит тебя.