Андрей Васильев - Акула пера в мире Файролла. Два огня

— Эммм? — я все равно ничего не понял.

— У Старика, как и у любого руководителя есть свои 'пунктики' — вздохнув, начал объяснять Азов — В том числе — связанный с бумагами. Он часто говорит: 'Всегда уничтожайте архивы, все ненужное — в огонь'. Поэтому каждый год, восьмого января, мы уничтожаем документы, которые превысили срок хранения, а именно — пятилетний ценз. Вот и сейчас происходит именно это. Правда огня у нас нет, точнее — не палить же нам его тут, потому сначала используем шредеры. Обрезки потом отправятся в подвал, там мы их спрессуем в блоки и вот оттуда уже отвезем на сожжение.

— Надо же — все в точности с пожеланием — заметила Вика.

— Любое его пожелание для нас приказ — флегматично ответил Азов и снова куснул яблоко — Для вас, кстати — тоже.

— А вообще? — поинтересовался я у него — Все спокойно? Так, в мировой масштабе?

— Да вроде — кивнул Азов — По крайней мере по твоим вопросам и здесь. Чего в игре — не знаю. Ну, и если еще не упоминать старушку, которая померла в Касимове…

Как всегда, все знает.

— Будто это мы ее угробили! — возмутилась Вика — Она сама окочурилась!

— Не знаю, не знаю — глумливо ответил ей Азов — Пока вы в ее доме не нарисовались, она жила себе, поживала, мне доложили ее возраст. Вы — всадники Апокалипсиса, два из четырех. Куда бы не приперлись — везде после вас хаос и разрушения остаются. Вы — страшные люди.

— Настоечки‑то мне твой батя мало дал — посетовал я, прерывая поток его юмора — Вик, как бы не побились бутылки‑то в дороге, помнишь, что‑то звякнуло в багажнике, когда мы на кочке подскочили?

— Все — все — замахал руками Азов — Идите уже и ждите меня вечером. Да, Киф. Не забудь Зимину позвонить, сказать, что ты прибыл. Субординация, понимать должен.

— А Валяеву?

Ничего мне Азов не ответил, только усмехнулся да снова привалился плечом к колонне. Мол — тут сам решай, а мне пофигу. Да, как видно здорово коса на камень нашла.

— Илья Павлович, ну мы тогда вас ждем — Вика прихватила меня за локоть — Все, пошли, я в душ хочу сходить и еще кое — куда.

— Ты уверена, что всем это очень интересно? — поинтересовался я у нее, правда уже на ходу.

— А тебе очень надо знать, что там у них произошло с Валяевым? — шепотом спросила у меня Вика — Ну их нафиг, вместе с их разборками.

Прозвучит странновато — но хотел бы это знать. Это та ситуация, когда информация лишней не будет. Мне в этом котле еще какое‑то время вариться придется, а потому хорошо бы знать, кто откуда и куда и дет и чем дишит. Интересно, а Лика нынче не на дежурстве? Сдается мне, что эта девочка много чего видит и слышит, а значит и знает.

На посту я ее не увидел, зато меня неслабо улыбнула гора сумок и банок у нашей двери. Около нее топтались два охранника и еще там обнаружилась привычно сонная в это время суток Генриетта Зимина, которая, присев на корточки и склонив голову набок, рассматривала трехлитровую банку с вареньем.

— Вик, это же клубничное? — вместо приветствия спросила она у моей жены и потыкала пальчиком в стекло — Да?

— Клубничное — чуть порозовев, ответила Вика — Ты понимаешь…

— Угостишь? — не дала ей договорить Генриетта — Сейчас настоящего варенья, домашнего, не встретишь. На банках пишут 'Как у бабушки' или там 'Вкус, знакомый с детства', а почитаешь, из чего оно сделано — волосы дыбом встанут. Всякие Е 214 или Е 442, это же страшно есть. Это же еще страшнее, чем жить! А я варенье люблю.

Господи, как есть паноптикум. Богатые люди, могут просто для забавы без рычага планету крутануть вокруг своей оси — а варенья у них нет. И огурцов соленых тоже.

— Да бери — Вика, похоже, тоже удивилась — На здоровье!

— Вот эту — показала Генриетта пальчиком на банку, и охранник мигом ее подхватил — И еще вон тот компот яблочный, я его тоже очень люблю. Вика, милая, ты же не против?

Вика изобразила на лице нечто, что означало 'Ты еще спрашиваешь?'.

Генриетта, проходя мимо, чмокнула ее в щеку, подмигнула мне и неторопливо удалилась, шурша шелковым халатом.

— Ничего я в жизни не понимаю — сообщила мне Вика, проводя карточкой по считывающему устройству замка — Думала, что более — менее в ней разобралась, но, как видно — нет. Алеша, заноси все в коридор и ставь там, я потом разберусь. И да, можешь тоже взять себе банку варенья. Литровую.

Как мне показалось, охраннику совершенно не нужно было варенье, по крайней мере на его лице я не увидел безумной радости от того факта, что теперь он стал обладателем литра сладкой благодати. Но он вежливо поблагодарил Вику, подхватил подаренную ему емкость, особо не глядя с чем именно, попрощался и захлопнул за собою дверь.

— Вот же — Вика уже скинула шубку с сапогами и надела тапки — Никак не могу успокоиться — как же люди отвыкли от простых земных вещей, а? Кому расскажешь — не поверят.

— Кому расскажешь? — пожал плечами я и тоже снял пуховик — Про наше житье — бытье и окружение никому не расскажешь. И нельзя, да и особо некому. Не гамадрилам же?

— Нет, им никак нельзя — согласилась со мной Вика — Они все Шелестовой расскажут, а эта зараза все так переиначит, что только держись. А то еще и в блоге своем выложит. У нее наверняка есть блог! А то и не один.

— Потом это прочтут люди, работающие в 'Радеоне' и доложат кому следует — продолжил ее мысль я — А кто следует придет к нам, и…

— Прострелит голову — мрачно закончила возможную событийную цепочку Вика — Так что — и впрямь некому. И незачем. Вот же жизнь — даже не посплетничаешь.

— Зато на всем готовом — не без сарказма ответил я и обвел рукой прихожую — И по богатому.

— Вещи не разбирай, я потом сама — Вика, судя по всему, решила мне не отвечать. То ли не знала, что сказать, то ли просто согласилась с моими словами — Все, я в душ.

— Хорошее дело — одобрил я ее намерения — Богоугодное. Помыться — оно никогда лишним не бывает.

Я стянул свитер и прошел в комнату. Капсула стояла на своем месте и заманчиво блестела своими хромированными боками.

— Да ну — было отмахнулся я от мысли 'А не сходить ли?'

Мысль оказалась настырной и зашла с другого края 'Да только глянуть — как там чего. И все, и назад'.

Она искала все новые и новые подходы, приводила аргументы — и победила.

Сдавшись, я приник ухом к двери ванной, послушал плеск воды и неразбочивое пение, после чего пообещал этой самой двери -

— Я только на минуточку! Правда — правда! — и полез в капсулу.

Больше всего я опасался, что сразу после входа в игру меня порадуют уведомлением о том, что ко мне применены штрафные санкции. Я ж в результате так и забыл детально поговорить с Валяевым на предмет того, что мой социальный квест, связанный с кланом, не предполагает длительного отсутствия.