Андрей Васильев - Акула пера в мире Файролла. Два огня

— Я буду — пробормотал Петрович — Правда, я скучный гость…

О как. Диспозиция поменялась. Сестренки, похоже, не будет.

Зима. Лес. Сугробы. Дымок от мангала. И водка, ледяным комком проскальзывающая в желудок. А там еще и незамужние подружки… Лера Волкова. Красивое сочетание имени и фамилии, мне нравится. Кхм… Хотя — какие мне подружки, черту старому? Мне бы просто воздухом подышать и мозги проветрить, это вон молодняк пускай за сердца прекрасных дам бьется.

Не хочет Вика ехать — да и холера с ней. Пусть дома сидит, раз такая бука. А я мяса поем на природе.

Я сглотнул слюну.

— Судачки — так судачки — глазастая Шелестова это заметила — Будут вам судачки.

— Не надо — я вспомнил, как в свое время вот так же, не подумав, упомянул первач. И похмелье, которое меня долбило после него, тоже припомнил. Я про это блюдо только читал, что оно из себя представляет — даже не в курсе, так что ну их нафиг, эксперименты — Я — как все. Не буду отрываться от коллектива.

Романтический настрой схлынул, на смену ему пришли здравые мысли. Вика — ладно, прах с ней. Но вот Азов… Не факт, что он одобрит эту поездку.

— Не исключено, что мы будем заняты — твердо заявила Вика — Не обещаю, что сможем приехать.

Выглядело это настолько по — детски, что даже Ксюша, которая никогда не показывала своих эмоций и всегда была на стороне Вики — и та улыбнулась. Несерьезно это все. Надо будет ей объяснить разницу между поведением взрослого человека и капризной девочки. Или пусть ведет себя соответственно или пускай заканчивает играть в офисные игры. Эти две вещи — они несовместны. Ну и потом — хочет сама выглядеть дурой — это ее право, но я‑то тут при чем?

— Имеется в виду — мы, Виктория свет Евгеньевна — пояснил я, выправляя ситуацию хотя бы номинально — Вчера весь вечер Дрюона читала, вот и записалось на подкорку. Елена, прекрасное предложение, но до этого светлого дня еще полторы недели. Думаю, что в следующую пятницу мы все обсудим. Да, народ? Даже лучше — в четверг.

Народ обрадованно загалдел, подтверждая верность моих слов. Нет друзья, это с ней — в четверг. А с вами — раньше. Подарок надо выбирать, причем что‑то такое, нестандартное. И недешевое.

Галдели все, кроме, разумеется, Вики, которая, впрочем, тоже улыбнулась и даже покивала — мол, правильное решение. Сильна она у меня задним умом, все на одни и те же грабли наступает.

Вот еще — надо будет Ленке сказать, чтобы она из ее рук даже конфету не брала. Не думаю, что Вика сыпанет ей в нее стрихнину, но вот слабительное — запросто. Слышал я тут один обрывок беседы между ней и Генриеттой. Они о ядах разговаривали. Как ни странно, сестрица Зимина, похоже, в них замечательно разбиралась, я даже проникся. Причем беседа была с экскурсом в историю — звучали имена кого‑то из Боджиа, упоминалась также некая королева — мать и девица Ферегонда, уж не знаю, кто была такая эта последняя. А моя хоть и тупит иногда, но учится быстро, и нужные лично ей науки впитывает как губка.

— Ну, а теперь продолжим беседу о планах на год — я скинул пальто на ближайший стул — Таша, что с твоими конкурсами? Анонсировать что‑то будем?

— Напишем, что их будет множество — малышка развернула большой сине — красный леденец на палочке и сунула его в рот — Но без конкретики. Сама пока ничего не знаю, основной упор идет на то, что нам навязал тот пошарпанный дядька, который за Шелей пытался ухлестывать.

А, понятно. 'Пошарпанный дядька' — это Валяев, а конкурс… Это конкурс на знание игры, помню.

— Кстати, что там? — давно хотел спросить, все забывал — Есть победители? Награду не объявили?

— Награду не объявили — причмокивая, сказала Таша — А победитель пока только один. Некто Алексей Тихоновский. Судя по письму, которое он прислал — напыщенный индюк.

— Как ты категорична — удивился я — Вот так определила, по письму?

— Читали бы вы его, там столько пафоса — Таща скорчила гримаску — Но — победитель, у нас все по — честному.

— Ладно, с тобой все ясно — я повернулся к старому своему дружку — Петрович, тебя надо анонсировать? Не морщься, это пристойное слово, ничего такого оно не означает!

Петрович флегматично пожал плечами, что означало — 'Пишите, что хотите. Моё дело солдатское'.

Я уже заметил — в те дни, когда я езжу в редакцию мне как‑то и дышится легче, и дела идут хорошо, и настроение у меня прекрасное. Его даже грозно сопящая Вика испортить не может. Хотя ее пожалеть впору — когда час спустя в моем кабинете она только он заикнулась по поводу Шелестовой, я сразу ей сказал -

— У человека днюха, имеет право приглашать кого угодно и куда угодно. Не хочешь — не ходи.

— А… — заикнула было она, но я ее перебил -

— Я куда сочту нужным — туда и пойду. И если ты не совсем глупышка малолетняя — а лично я считаю тебя очень умной женщиной — то составишь мне компанию, будешь там кушать и веселиться.

— И плясать на столе — язвительно добавила она.

— Это исключительно на твое усмотрение — пояснил ей я — Хочешь — пляши, хочешь — нет. Лучше — воздержись. Все‑таки ты начальство, так что подобное будет не к месту.

Так что дальше сопеть она сопела, но выводы какие‑то вроде как сделала. И то слава богу.

Но при этом, как только мы приехали в здание 'Радеона', она тут же куда‑то удалилась, буркнув -

— У меня дела.

Надо думать — жаловаться на меня кому‑то пошла. Или заедать тоску — печаль пирожными, поскольку мое нынешнее поведение могло быть ей сочтено как подлое и низкое предательство. Ну вот — не ее день сегодня, не за далось как‑то. То‑то она в печали с утра была.

А холл был на удивление пуст, против своих ожиданий я в нем никого не встретил, даже Дарьи на ресепшн не было. В результате, удивленно бормоча 'Разрыв шаблона, рассказать кому — не поверят', я сел в лифт.

Не сложилось с разрывом шаблона — как только двери лифта на моем этаже разъехались в стороны, я сразу же услышал знакомый голос -

— И вот тогда, милейшая Анжелика, я его каааак…

— Это моя добыча — сообщил я Валяеву, шагнув из лифта — Я с ней на встрече Нового Года танцевал!

Девушку надо было спасать, она мне добро делала, надо ей тем же отплатить. Я не лучший образчик рода человеческого, но свои долги плачу всегда.

— А я тебя заложу кое — кому! — Валяев прищурил глаз, смотря на меня — Не страшно?

— Не — а — помотал головой я — Кое‑кто на меня и так уже в обиде, так что если ты это сделаешь, то я останусь в своем номере жить один. И, стало быть, составлю тебе конкуренцию в борьбе за девичьи сердца.

— Тела — уточнила Лика.

— Ну да — на автомате кивнул я и тут же нахмурился — Как вы так могли про меня подумать?

— Запросто — простодушно захлопала ресницами Лика — Как оно есть — так и подумала.