Кира Измайлова - Дивнариум

Но все когда-то кончается. Пришел момент, когда я наконец споткнулся и упал — точнехонько на островок самой мягкой травы.

— Все, — сказал я. — Пришли. Дальше поплывем, и рулить будешь ты, у меня сил больше нет. Так что давай…

Но сперва мы решили отдохнуть. Конечно, мы были беспечны, но, судя по всему, в окрестностях не было никого крупнее какой-нибудь белки.

Наотдыхавшись всласть, искупавшись и постиравшись, мы двинулись дальше вниз по Андуину.

— Скоро Мордор, — мечтательно произнесла Афадель.

Я чуть не потерял весло.

— И что?..

— Как думаешь, орки на берег вылезут? Ну они ж любят дразниться, жесты всякие показывать, разными… частями тела трясти… Я б посмотрела!

— А я не хочу! Что я, орков не видел?

— А как же экзотика? — удивилась подруга. Очень уж она любит экзотику, это не к добру.

— Тебе того веселья в Паучьем овраге не хватило? — ответил я вопросом на вопрос.

— Ну это когда было! — фыркнула она, нежно погладив трофей — орочий хвост, прицепленный к поясу. Спасибо, не скальп. Красивый, кстати, хвост, густой, черный, с косичками и какими-то побрякушками… — Тем более, это другие орки.

— Спасибо, я не разбираюсь в сортах… э-э-э… отходов. И учиться не хочу! И скажи спасибо, если не вылезет что-то похуже орков!

— Что может быть хуже? — удивилась она. — Ведь его ве…

Я молниеносно заткнул ей рот.

— Тс-с-с… — прошептал я, озираясь. — И у реки есть уши!

— Рыбы, что ли? Так они немые!

— У его ве… ты-знаешь-кого и рыба соловьем запоет! Не болтай лишнего!

К моему удивлению, она замолчала. Оказывается, на том берегу, до которого было подальше, стояла толпа и что-то воодушевленно орала.

К сожалению, это был не мордорский берег.

— Может, это и есть следопыты? — спросил я, приглядывась. У меня прекрасное эльфийское зрение, но оно мне ничем не помогло. В смысле не помогло опознать в стоящих на берег оборванцах искомого следопыта из дунадан. Я привстал и упустил весло.

— Мать твою Галадриэль трижды через мэллорн Аркенстоном во весь Сильмарилл! — высказалась Афадель и чуть не врезала мне своим веслом. И тоже его уронила.

— Ну у нас остались еще два! — бодро сказал я. — Держи!

Мы обменялись свирепыми взглядами и попробовали грести синхронно. Получалось, если честно, отвратительно. Нас сносило то к Мордору, то к оборванцам.

Правда, Андуин делал свое дело. если бы не он, мы бы так далеко не продвинулись. Скоро он пронес нас мимо оборванцев, мимо горелых стен Мораннона, мимо моргульской долины в пучках белых цветов. Афадель мечтательно вздохнула: ей очень хотелось веночек, но увы. Злая судьба распорядилась иначе.

Ну, в общем, кое-как маневрировать мы могли, руль-то потерять было сложнее, чем весла, парус тоже имелся, но, признаться, владели мы искусством управления ладьей… не очень хорошо. Мы все-таки лесные эльфы, а не речные!

Но мы все-таки эльфы, поэтому плыли себе и плыли. Вниз эх да по Андуину. Пека сверкала, пена вскипала, ветер ласкал лицо (и спутывал волосы в колтун), словом, все было отлично, кроме одного. Меня вновь одолели сомнения насчет той толпы оборванцев. Как бы не проскочили мы мимо адресата! Но вернуться мы уже не могли.

Да и не выгребли бы мы против такого течения. Мы же все-таки эльфы, а не гномы! Гномы — те и по дну могли бы обратно дойти, а мне и по суше не хотелось: места уж больно неприветливые.

Поэтому оставалось надеяться, что адресат все-таки поджидает нас впереди.

Любуясь проносящимися мимо окрестностями, я задумался над парадоксом: я плыву в ладье посреди Андуина, в котором так много воды, а сам с тех самых пор, как мы читали письмо, ни разу не мылся целиком, не считая мимолетного падения в воду. Но должен сказать, что чернила у нас делают на совесть. И эльфов. И пергамент.

Тут я подумал, что некоторые орки снимают с эльфов кожу, может, с этими же целями. Вряд ли они много пишут, поэтому одной эльфийской шкуры хватает им надолго. Впрочем, я не желал делиться с орками не единым клочком своей шкуры.

— Посмотри, какой простор! — восхищенно сказала Афадель, обводя рукой горизонт.

Никакого простора и в помине не было. нас неспешно несло по узким протокам между заросшими камышами островками — это было устье реки и чувствовалась близость моря.

Несколько раз мы застревали в протоках. Надо было пристать к берегу и купить весла хоть у кого-нибудь. Или позаимствовать.

И зачем я послушался Афадель: поплывем дальше да поплывем дальше, вес равно нас дома никто не ждет. Приплыли.

Из-за острова на стрежень (убейте, не знаю, что это, но слово нравится) выплыла ладья намного больше нашей. И шире. И длиннее. И населеннее.

Под черным-черным флагом.

С черного-черного флага весело-весело скалился белый-белый череп. Мне это не понравилось. Мы, не сговариваясь, взялись за луки, потом подумали и их отложили. И тут мы сели на мель, ну или рулевое весло запуталось в подводных травах — это имело чисто академический интерес.

Нам не оставалось ничего другого, кроме как смотреть на весело скалящийся череп и понимать, что поручение мы провалили с треском.

Это были кровожадные, ужасные умбарские пираты.

Прощай, мама, прощай, твое величество, прощай, гномий мастер, не судьба мне была правильно распорядиться сапфиром. И ты, Леголас, тоже прощай. Вместе с оленем.

— Эй, на ладье! Клюет? — крикнули с борта.

Издеваются, подумал я, а потом понял, что они приняли наши луки за удочки.

— Нету клева! — крикнула Афадель во всю глотку и встала во весь рост. На борту засвистели.

— Хошь, я клюну? — лихо крикнул какой-то загорелый мужик в черном платке и с золотой серьгой в ухе.

— А хошь — я? — спросила Афадель и натянула лук.

— Погодите, давайте поговорим! — закричал я. — Смотрите, какая погода!

— Хреновая погода! Ветер в рыло, с Мордора гарью несет! — отозвался пират. — Вы чего, застряли там, что ли?

— Ага! — радостно отозвалась Афадель.

— Помочь, что ли?

— Будем очень признательны! — отозвался я и невольно пригнулся, когда в наш борт воткнулись аж две кошки с крепкими канатами.

На пиратской ладье ухнули, крякнули и выдернули нас на чистую воду. Наша ладья против их была все равно что карась супротив щуки.

— Спасибо! — признательно сказал я. — Вы нам очень помогли!

— Так это… — сказал тот, что в черном платке, — позолотить бы надо…

— Ручку, — уточнил второй.

— А у нас ничего нет. — Я аж растерялся. Было письмо, но о нем я решил молчать.

Тем более, что письмом был я.

Пираты плотоядно посмотрели на Афадель. Афадель облизнулась. Пираты как-то помрачнели.

— Мы могли бы подарить вам эльфийское благословение, — сказала она радостно.

— Разумеется! — поддержал я. — Можем даже подлечить немножко.