Афет Сариев - Индекай - край эльфов

Внизу народу опять было полно, но им ребята уже заняли отдельный столик. Там уже и завтрак, вроде рассчитанный на четверых, стоит.

— Доброе утро, — присели и они к ним.

Амитола с подозрением окинул новоприбывших, ухмыльнулся понимающе и воскликнул весело:

— Миру мир?

— Вроде того, — улыбнулся Гром, хотя Мартина и бровью не повела от такого откровенного намека.

Однако больше ребята не возвращались к сенсационной для них новости. Завтракали и обсуждали будущие деяния этого дня.

Амитола продолжал менторствовать. Давал советы Мартине как держать в руках посох, как говорить надрывным голосом. Но по лицу девушки можно было догадаться, что слушает эльфа вполуха. Мысли ее далеко где-то.

Сразу после завтрака Амитола суетливо вскочил:

— Пора на поле. Войско там уже наверняка собралось. Только Мартину ждут.

При этих словах девушка снова побледнела. Гром себя укорил за черствость. Мог бы вчера и не требовать этой встречи. Но, да поздно уже.

Они поднялись вслед за Амитолой и направились к выходу из таверны.

Мартина категорически отказалась спускаться с Громом в падении пера. Потребовала — пешком по ветвям, с остальными вместе.

Гром не понял причину ее отказа. Это, чтобы не быть с ним больше в плотном физическом контакте или банально хотела оттянуть время до встречи с армией, чего, было очевидно, до трепета конфузилась.

Но, только перешли по перекидному мостику на следующее дерево, перед их глазами открылась величественная панорама той стороны степи, где ровными шеренгами выстроились не менее тысячи воинов в сверкании лучей раннего солнца на шлемах и кольчугах. И все они накрыты серым ковром черточек ников.

— А вот и твоя аудитория, — радостно заметил Амитола, еще больше встревожив бедную Мартину.

Понадобилось им еще с полчаса, чтобы добраться до небольшого возвышения из камней, специально собранных перед первыми рядами войска, вроде трибуны для оратора.

Всю дорогу до места Амитола шел подручку с Мартиной и с жаром обучал ее предстоящей речи. Но понимала ли она его — трудно было догадаться. Только затравленно оглядывала приближающиеся ряды суровых лиц воинов.

Достигли «трибуны», возле которого толпились теперь вчерашние военачальники. Они, как и уже следовало им по сложившейся ситуации, почтительно поклонились и отступили на пару шагов.

Бессильно припадая на посох, Мартина поднималась на камни. Чуть не упала на них, когда споткнулась. Гром подскочил, поймал ее за локоть, удержал. Потом решительно сказал ей:

— Давай, сходи. Из тебя оратор, как из меня китайский мандарин.

Мартина в недоумении поглядела на него, дрожащими губами спросила:

— Почему?

— Пройдемся по их рядам. Не словами же ты на них действуешь. Алмаз сделает свое дело.

Под недоуменные взгляды не только военачальников, но и Амитолы и Гуоно, он помог ей обратно сойти с камней, а затем повел ее за локоть прямо вглубь рядов воинства. По пути прошептал:

— Как только буду пожимать тебе локоть, каждый раз громко говори: меня послал к вам Несару. Поняла?

Мартина быстро кивнула.

А Гром, как пересекли первые ряды строя, для проверки выученного, прижал ее локоток.

Мартина вздрогнула и неожиданно для самого Грома закричала, и очень громко:

— Я послана к вам богом Несару! Слушайтесь меня!

И тут произошло то, что называют цепной реакцией. Гром увидел картину точь-в-точь повторяющую эффект при подчинении им живности. Только никаких эфирных волн от Мартины не исходило. Зона воздействия, видимо, ограничивалась только звуковыми волнами, разносившими ее слова. Которые воины слышали ее, моментально красились никами в ярко зеленый. Тут же с обожанием уставлялись на нее, словно самого Несару лицезрели.

Гром от неожиданности результата эффекта, производимого Мартиной, сам опешил не меньше ее самой. Прошептал:

— Молодчина! Пошли еще вот к тем, серым. — И повел ее дальше вглубь многотысячной армии.

Таким способом их встреча оказалась плодотворнее планируемой трибунной речи. Как оказывались в глубине не расслышавших еще Мартину «серых», она сама уже, без его пожимания локтя, восклицала свою сакраментальную фразу, часто вставляя в нее еще пару хлестких слов, и окрас ников в радиусе десятка метров мгновенно менялся.

Гром с ухмылкой наблюдал еще одно изменение: сама Мартина с каждым окриком становилась все увереннее в себе. Наконец-то, перестала трепетать. В эйфории смотрела теперь на окружающих ее высоких эльфов в кольчугах, с щитами и мечами, с длинными луками и копьями, уже как на своих подчиненных. Видать, власть опьянила ее сразу. Тут ее оказалось с перебором для хрупкой девчонки, решившей когда-то поиграть немного в лучницу, но ставшей теперь сразу властительницей целой армии самых лучших лучников Аркадии.

По завершению прогулки среди воинства Черных Воронов, и полностью перевербовав их, они возвращались к оставшимся у «трибуны» военачальникам. А по пути Гром, проанализировав все произошедшее тут, пришел к важному пониманию, как «работает» алмаз, став единым с жрицей. Он понял, что без ее слов бывает только потенциал подчинения эльфов, а не оно само. Но, при этом, любые сказанные Мартиной фразы обретают для эльфов статус истинности. Похоже, на нечто, сродни с временным огромным показателем харизмы, нацеленной исключительно на эту расу. И, выходит, Интеллект тут ни при чем. Это некая скрытная степень харизмы, характеристики, не проявляемой в опциях.

Так, рассуждая про себя, Гром привел Мартину обратно к возвышению из камней. Тут она уже бодренько взобралась на них сама и закричала оттуда уже уверенным голосом, обращаясь к зеленому ковру ников:

— Воины! Отныне только я ваша законная властительница, и больше никто.

При этих ее словах раздался дружный грохот ударов тысяч оружий по щитам. Так своеобразно воины рукоплескали Мартине. А она счастливая оглянулась на Амитолу, тихо спросила его:

— Что еще должна была сказать?

— Скажи еще про первородных, — быстро подсказал он.

Мартина кивнула, снова повернулась к шеренгам перед собой.

— И еще я желаю, чтобы вы никогда не убивали первородных Индекайа. Теперь они под моей защитой, — закричала она во весь голос.

Последнее ее пожелание привело войско в шевеление шлемов. Зоркие глаза Грома засекли точечные посерения ников. В общей гамме и остальные понизили свою яркость.

Гром только покачал головой. Велико привитое презрение к отчужденным! Одно радовало, что красных не увидел. А то кровопролития и тут не избежали бы.

За их спиной стояли насупленные военачальники.

— Что? — обернулся к ним в ярости Гром. — Чем недовольны? Желанием бога Несару, пославший несравненную Мартину защитить первородных? Скажите тогда об этом воинам.