Анастасия Киселева - Дух рога

Последний ряд был оружейный. Юнона обласкала издалека взглядом мощные двуручники, но душу отвести ей не дали. Не положено-с женщинам в империи выбирать оружие. В этой отрасли снабжение целиком и полностью ложилось на плечи мужской части команды.

В итоге подруги вернулись в трактир уставшие, но довольные. Вервульфа с Шаргом еще не было, и подруги закопались в приобретенные наряды. Юнона разжилась двумя рубашками — серо-стальной и темно-зеленой. К ним прилагались штаны — одни узкие, почти бельевые, из мягкой черной шерсти; другие прямые и длинные, с высокой талией и широким поясом. Заправленные внутрь рубашки смотрелись очень хорошо, подчеркивая все достоинства девичьей фигурки. На первые полагалось надевать плотное верхнее платье. V-образный вырез, приталенный силуэт, приятный рыжий оттенок ткани, разрезы от бедра и подол, заканчивающийся на ладонь ниже голенища сапог. Горожанки в массе своей носили простые платья, не очень пышные, в пол и закрывающие руки. Но брать в дорогу что-либо подобное было по меньшей степени глупо.

— Неплохо, — раздался голос от двери.

Юни последний раз крутанулась перед зеркалом и улыбнулась вожаку.

— Мне идет?

— Идет-идет, — фыркнул просочившийся за Вервульфом Шарг. — Главное, чтоб в дороге было удобно. Девушки, внимание, выступаем в среду на рассвете.

— Четыре дня на закупки и отдых, — прищурилась Бланка. — Многовато для этой дыры.

— Для тебя все дыра, — парировал Шарг. — Лично я собираюсь, как минимум, два дня проспать.

— Как прогулялись? — Тихо поинтересовался Вервульф, пока серая парочка переругивалась вполголоса.

— Хорошо, — устало улыбнулась Юни. — И продуктивно, как видишь.

Оборотень снова был рядом и подспудная тревога, скребущая сердце от самого храма, отступала. Оставалась только бесконечная усталость, вплоть до звона в ушах, и чувство абсолютной защищенности.

— Переход будет тяжелым, — тихо сказал Вервульф.

— Ничего, — с напускной беззаботностью отмахнулась девушка. — Я готова к новым приключениям.

Обоз медленно полз по лесной дороге: одна закрытая карета впереди и шесть груженых повозок с натянутыми поверх тентами. Каждую тащили по две лошади — крепконогие и широкогрудые имперские тяжеловозы.

Эти кони всем хороши — нрав имеют спокойный, почти флегматичный, неприхотливы в содержании, галоп [1] Аллюры: рысь примерно 16 км/ч, галоп до 60 км/ч, шаг 3,5 — 4 км/ч, до 6–7 км/ч макс. Караван, таким образом, за примерно 11 часов непрерывного движения проходит порядка одиннадцати лиг. Всадник за то же время, чередуя рысь и шаг проедет до 24 лиг. Минус короткие привалы и остановки для осмотра местности. Пусть условно будет 20 лиг. По времени отряд выехал на час раньше, чем основной караван, плюс час — непредвиденная задержка. у них медленный и тяжеловесный, они не маневрены, но зато невероятно выносливы.

Вот только за таких лошадок платят чистым золотом, а это не каждому торговцу по карману. И внимание привлекает соответствующее.

Лучше было бы запрячь менее породистых животин, но тогда их число пришлось бы утроить, да еще вести сменных. Как ни крути, все равно плохо.

Вервульф недовольно качнул головой, пропуская мимо последнюю повозку, и направил коня по сбегающей в сторону тропинке. Рыскать по лесу в родной ипостаси было бы куда продуктивней, но о возможности размять лапы можно пока только мечтать. А ведь не так давно казалось, что волчья шкура на всю жизнь приелась!

Юнона исподтишка проводила взглядом вожака, скрывшегося в лесу, и тихо вздохнула. Дни убегали, как песок сквозь пальцы, память возвращаться не желала, а с момента присоединения к каравану и по душам поговорить возможности не было.

В последние дни она видела друзей все реже и реже. Они действительно стали командой — сработанной и известной. Достаточно было посмотреть, как разговаривает с вожаком начальник охраны — плечистый бородатый мужик. Вервульф редко повышал голос, но остальные наемники к его мнению прислушивались.

Зато на Юнону никто внимания не обращал, и она откровенно скучала. Все доступное развлечение — сидеть на свободном пятачке повозки, глотать пыль, да глазеть по сторонам. Словом перемолвиться — и то не с кем. Дорогу шатром перекрывали кроны деревьев, перед самой девушкой каждый день маячили две флегматичные лошадиные морды, да верх повозки за ними.

Покинув город, караван сразу забрал на юго-запад. Все необходимое для перегона было закуплено заранее, маршрут оговорен, поэтому шли стороной от населенных пунктов. Дня четыре двигались по равнине, потом начались первые лесополосы, а теперь пошел сплошной лес. А впереди еще две трети пути.

Порой Юноне казалось, что она спит и видит сон про саму себя, и все, что с ней происходит, ненастоящее, и это вовсе не она, а кто-то другой. Если Вервульф заставал ее в такую минуту, его взгляд темнел. Юни улыбалась, отгоняла сонную одурь, но чем дальше, тем чаще на нее накатывало. А возможности вплести пальцы в теплую шерсть и снова почувствовать себя живой — не было.

Оставалось только думать, но от мыслей становилось совсем тошно. Ехать было неудобно, ноги свешивались с повозки и затекали, спину облокотить можно было только на деревянные ящики — все мягкие тюки были свалены ближе к середине.

Товары. То, что везет караван; то, что охраняет вожак; то, что стоит больших денег.

А она — балласт. Сидит на шее у Вервульфа, ничего не делает, никакой пользы не приносит и принести не может по определению.

Балласт не бывает полезным.

Толи от этих мыслей, толи от однообразия и скуки, накатывала такая тоска, что хотелось свернуться в комочек и заснуть. Навсегда. Юноной завладела апатия. Все чаще и чаще она проваливалась в странное оцепенение и, очнувшись, не всегда могла понять: это еще сегодняшний день или уже завтрашний.

Тряхнуло. Повозка разворачивалась, да и следующая запряжная пара загребала ногами под понукания возницы. Караван съезжал на прогалину — привал.

Едва дождавшись, пока замрет повозка, Юни спрыгнула на землю. Затекшие ноги кольнуло, но девушка привычно не обратила внимания, поднырнув под низко нависшую ветку.

Солнце успело коснуться верхушек деревьев, но до темноты в запасе было еще порядка часа. На открытом пространстве. Здесь же среди мощных стволов уже царил полумрак, и задерживаться не стоило.

Набрав сухих веток, Юни побрела назад. Крылья близящейся ночи нависали над ней и явственно отдавали синевой. Ноша цеплялась за стволы, идти приходилось медленно, внимательно глядя, куда поставить ногу. Но впереди уже виднелись всполохи костров, слышался гул голосов, кипела жизнь.

— Достаточно? — Юни свалила свою ношу возле костра наемников.