Екатерина богданова - пансион-3

— Конечно идём. И немедленно. Ронни, ты чувствуешь магическую связь? — произнесла я, всматриваясь в сумеречный пейзаж.

— Чувствую, он не далеко ушёл. Сейчас не двигается. Если поторопимся, то нагоним минут за десять, — ответил Рондай и первым пошёл в нужном направлении.

— А как же Карай Туманный? Неужели для тебя бывший партнёр по политическому союзу важнее, чем муж и отец твоего ребёнка? — язвительно поинтересовался Рафэ.

Но, сколько бы доминарий не источал яд, выбора у него не было, и он последовал за нами, сопровождаемый своим молчаливым и, в сущности, добродушным телохранителем Тароном.

Гладкая зеркальная почва постепенно становилась рыхлой и неровной. По мере продвижения камни и ямы становились всё больше и вскоре мы уже не шли, а преодолевали подъёмы и спуски.

— Он совсем близко, буквально ещё пара пригорков, — проговорил остановившийся передохнуть Ронии, когда все собрались вокруг него.

— Я бы так не сказал, похоже, он почувствовал наше приближение и тоже движется, — лениво уведомил нас доминант. — Глупое решение — догонять его сейчас. Успокоится и сам нас найдёт… если не одичает.

— Какая же ты мразь, — тихо произнесла я и двинулась дальше, поторапливая Рондая.

— Я точно займусь твоим воспитанием, блондинчик, — пообещала Дамон, проходя мимо Рафэ.

— Ты ещё не поняла, что такую гниль не исправить? — спросила у подруги, когда мы поравнялись.

— Да не гнилой он, воспитанием испорченный. По глазам вижу, что глубоко в душе завидует наший сплочённости. За ним-то никто не пошёл бы, вот и бесится, — ответила Мона. — Жалко мне их, были же когда-то нормальными. Их предки отказались от человечности, но кровь-то одна.

— Вот уж от кого не ожидала такого сочувствия, так это от тебя, — усмехнулась Касиян.

Дамон промолчала, лишь состроила ехидную гримасу. Но я знала, чего стило этой девушки её пресловутое хлоднокровие. Голодное детство и забота о младшем брате тогда, когда она сама ещё была несмышлёным ребёнком, а в последствии и разлука с ним, научили Мону быть сильной. Никто не рождается сильным и жестоким, такими нас делает жизнь. Лишь я знала, что Дамон иногда плачет ночами, когда во снах возвращается в своё детство и вновь переживает побои непутёвой матери, сальные взгляды её многочисленных любовников и постоянное чувство голода, когда девочке приходилось отдавать большую часть того, что удавалось раздобыть, маленькому брату. Теперь ни сама фрейлина, ни её брат, ни в чём не нуждались, но Мона добилась всего сама. И она была одной из тех, кто участвовал в спасении всего королевства. Могла ли я, в свете всего этого, осуждать её за маленькие шалости с придворными и иногда чрезмерную язвительность?

Годы борьбы, а потом и правления Возренией, научили меня видеть то, чего многие не замечают — сильными и справедливыми становятся только те, кто выстоял перед гнётом несправедливости, будучи слабым. Вот такой парадокс — настоящая сила не приходит сам собой, она появляется благодаря боли и лишениям. Лишь тот, кто познал боль унижений и потерь, будучи слабыми, обретают настоящую силу. Те же, кто получил влияние и богатство, не приложив для этого никаких усилий, как правило, на поверку, оказывались слабыми и бесчестными. Мона в чём-то была права — доминанты не были безнадёжными, но они упивались своим могуществом и, если лишить их этой силы, то лишь единицы воспримут такую потерю с высоко поднятой головой. Большинство же захлестнёт волна враждебности и злобы. И Рафэ не был исключением, он наслаждался своим превосходством и боялся лишь меня — ту, кто может лишить его дарованной, а не заслуженной силы. Боялся, но не уважал и не воспринимал как равную.

Мы уже больше часа преследовали Анторина, но он всё ускользал от нас. Фрейлины устали и заметно замедлились. Нам пришлось подстроиться под их ритм движения. Не обладающие никакими магическими способностями девушки переносили нахождение в межпространстве гораздо тяжелее, чем доминант, Ронни и я. Тарон напротив, чувствовал себя здесь весьма комфортно.

— Почему ему здесь так легко? — спросила у Рафэ, кивком указав на гибрида.

— Мне удалось оптимизировать все инстинктивные качества наших видов и отсеять слабости, — не без гордости ответил доминарий. — Мои старания почти увенчались успехом.

— Почему почти? — поинтересовалась, поглядывая на Тарона, которому наш разговор был абсолютно безразличен.

— Потому что: во-первых, как бы я ни пытался, вывести особь женского пола не удаётся и, следовательно, они не могут размножаться. А во-вторых, ты сама видишь — они не особо умны, — с сожалением ответил доминант.

— А ты не думал о том, что если сможешь оптимизировать этот вид, то они просто вытеснят вас — доминантов? — поинтересовалась я.

— А для чего, по-твоему, я потратил несколько десятков лет на эти исследования? — раздражённо спросил Рафэ. — Я пытался совместить все положительные качества трёх ветвей эволюции, чтобы объединить их в одну!

— Но зачем? — удивилась я.

— Всё намного проще, чем ты думаешь, — с затаённой грустью улыбнулся доминарий. — Каждая из ветвей в своём развитии достигла чего-то, что не доступно другой. Вот например люди — они стойки к различным трудностям и невероятно живучи, маги обладают недоступными для доминантов терпением и обучаемостью. А мы достигли величайших высот во взаимообмене энергией со своим миром. Если все эти качества объединить в одном индивиде, то это будет величайшее и непобедимое создание.

— Непобедимое? В этом нет смысла. Если наши расы объединятся, то и противостоять будет не кому. А развитие достигается только в борьбе, — проговорила я, борясь с желанием прямо сейчас лишить Рафэ магических способностей. Он затеял игру с природой и одной богине известно, чем это может закончиться.

— Опасность! — неожиданно прокричал Тарон и все быстро собрались вместе, встав спиной друг к другу, и вглядываясь в окружающие нас сумерки.

Казалось, вокруг стояла полная тишина и спокойствие, но прислушавшись, я уловила отдалённый скрежет. Очертания окружающих пригорков начали медленно шевелиться и приближаться к нам.

— Тарон, опасность первой степени! — выкрикнул Рафэ и гибрид начал с невероятной скоростью оббегать нас по кругу, размахивая мамонкой.

Он двигался так быстро, что очертания его большого крепкого тела размывались и становились не чёткими.

— И как же мы установим контакт с местными обитателями, если будем только защищаться от них? — поинтересовалась я. — Или ты думаешь, что мы сможем найти Карая, всё время защищаясь от них? Мы пришли сюда не сражаться, а спасать — не забывай об этом.

— Я помню, так же как и то, что нам нужно выбраться отсюда живыми. И это пока важнее, — раздражённо ответил доминант.