Виктор Зацев - Drang nach Osten по-Русски. Книга вторая

— А мы с этого получим не один нефтяной источник, как сейчас в Плоештах, а два-три, или больше. — Подхватил идею Корнеев. — Причём, все они будут завязаны на нас, как основного потребителя сырья. Более того, только мы сможем защитить их от окружающих иноверцев. Такие нефтедобывающие анклавы, даже при обретении независимости, останутся экономически и духовно, политически, привязаны к нам, Новороссии.

— Правильно, останутся привязанными к нам на несколько веков, а дальше будет видно, не нам решать. — Подвёл итог своим предложениям наместник. — Не вам говорить, что специалистов у нас не хватает. Надо активнее использовать другие народы, оказавшиеся в доступности. Из бывших пленных немцев, например, полгода назад мы сформировали пять полков, их активно муштруют и готовят воевать по нашим правилам. Все они пожелали стать полноправными гражданами Новороссии, каковое право и получат через три года службы. Хотя контракт они подписали на десять лет службы, уверен, все его продлят ещё на десять лет, чтобы заработать пенсию. Они работать не умеют, только воевать. А нынче воевать безопаснее всего за Новороссию.

— Ну да, — кивнул Корнеев, — мы тоже много чехов сагитировали перебраться на Остров. Только контракты у нас на пять лет и гражданство после контракта. Узнав о наших зарплатах, добрая половина пражских ремесленников заключила контракты, две трети из них уже перевезли свои семьи. Остальные холостяки, хотя на наших девушках охотно женятся, значит, останутся в Новороссии. Возвращаться собираются лишь единицы.

— Конечно, — хмыкнул Валентин, — какая женщина от горячей воды, стиральной машины, унитаза, электроутюга, электроплиты и электроосвещения захочет вернуться к каминам, ручной стирке в холодной воде? Да и сами работяги, наверняка продлят контракты ещё на пару сроков, куда им деваться. Дома или квартиры у них в Новороссии к тому времени будут, возможно, машины заведут, если и вернутся в Чехию, то, лишь похвастать успехами и родных позвать к себе. Даже те, кто уедет с Острова, будут всю жизнь рассказывать знакомым, как хорошо в Новороссии. Нас это вполне устраивает.

— Мы же обсуждали нашу политику в Европе. — Напомнил наместник. — Сейчас инженеры, мастера и учёные едут на Остров, здесь всё налажено давно и вызывает интерес. Через пять лет, когда мы наладим нечто похожее в континентальной части Новороссии, туда побегут работяги со всей Европы. Зачем горбатиться на своего хозяина, если, перебравшись через границу, что в какой-то сотне вёрст пролегает, можно стать свободным? Из Новороссии выдачи нет! Да не просто свободным, а найти хорошую работу, перейти в православие и получить налоговые каникулы. За которые вполне возможно выстроить или купить дом, завести хозяйство.

— По информации с континента, наши урожаи на выморочных землях из семенного материала Алевтины Сусековой, свели с ума добрую половину дворянских крестьян. Самих дворян тоже, впрочем. Крестьяне бегут на выморочные земли целыми деревнями, оставшиеся под властью дворян и епископов крепостные правдами и неправдами добывают наши семена и картошку. Дворяне от них недалеко ушли, закупают племенной скот и учатся силосованию. Вы знаете, что египетское зерно в будущем году нам не понадобится, своих продуктов уже нынче в избытке? А закупать придётся, часть поместим на хранение, часть начнём перерабатывать в новую продукцию — макароны, рожки.

— Да, чувствую, повторяется ситуация начала двадцать первого века, — засмеялся Валентин, удивляясь пришедшему сравнению. — Тогда из Болгарии, Румынии, Польши, и прочих недоразвитых стран до четверти населения уехали на заработки в Германию, Францию, Британию и другие Голландии. Тоже, что характерно, молодые и самые толковые. На родине у них оставались старики, да патриоты или неудачники. Однако, нам это грозит новой войной, со все оставшейся Европой!

— Я не сомневаюсь в этом, но, надеюсь на десять-пятнадцать лет мира. Пока подрастёт новое поколение, пока короли и правители поймут, что бегство молодёжи невозможно остановить запретами и силой, пройдёт время. За это время мы постараемся вырастить агентов влияния через университеты, через военное училище, да и просто вербовкой. Чтобы следующая война надолго успокоила Европу, а к власти большинства государств после нашей победы пришли лояльные к нам люди.

Колокольный звон третий день непрерывно стоял над Москвой, разогнанные звонарями с колоколен стаи галок и ворон тучами покрывали небо, летали с одного края города на другой. Молебны во всех церквях и монастырях столицы Руси не прекращались даже ночью. Нищие на папертях обленились, закормленные подаяниями, и перестали даже протягивать руки за милостыней. Просто сидели, глядя в наполненные краюхами хлеба, варёными яйцами и редкими полушками, шапки. Трижды в день по рядам профессиональных попрошаек проходили серые личности с рогожными кулями, куда складывали всё подаяние. Но, через час-другой рваные шапки нищих заполнялись новыми дарами. Народ непрерывной толпой двигался в Кремль и обратно, некоторые хвастали, что дважды успели повидать гроб с покойным, выставленный в Успенском соборе.

В ноябре 1594 года скончался Иоанн Васильевич, царь всея Руси, усилиями семейства врачей Кочневых проживший на десять лет больше, нежели в прошлой истории. Хотя, так и не успел покойный государь заработать получить своё знаменитое прозвание «Грозный». Его предстоит придумать историкам поздних веков, или не предстоит уже, поскольку со смертью царя династия Рюриковичей не прервалась. И маловероятно, что будущие правители Руси позволят изгаляться писакам над памятью пращура. Трон «Повелителя Всея Великие, Белые и Малые Руси», как «прочее, прочее и прочее», совершенно спокойно перешёл к Иоанну Иоанновичу, законному сыну и наследнику первого русского царя. Два дня будущий царь проводил в Успенском соборе, возле отцовского гроба, выстаивая там по двенадцать часов подряд. Внуки покойного — царевич Василий и царевна Елена, приходили в собор на три часа, чтобы почтить память любимого деда.

Стоять детям весь день рядом с отцом не рекомендовал придворный лекарь Алексей Кочнев, мнение которого давно учитывалось Иоанном Иоанновичем. И, любящий отец разрешил некоторое отклонение от традиций. Тем более, что часть ближних бояр подтвердили, что традиций похорон царей на Руси, пока нет. Великих князей хоронили много раз, а царя хоронят впервые. Потому к стоянию у гроба были допущены не только свои именитые бояре, но и иностранцы, правда, лишь, православные. Ради того, чтобы почтить память великого русского царя из далёкой Новороссии прилетел сам наместник Пётр и его ближайший друг Николай Кожев.